Очерки из истории канонического права XI–XII вв.: Ансельм Луккский, Феодор Вальсамон, Нерсес Лампронский - Андрей Юрьевич Митрофанов

Матильда приняли решение перейти от обороны к более активным боевым действиям. Уже 2 июля 1084 г. войска маркграфини и отряды ее вассалов, которыми командовали лично Ансельм и Матильда, предприняли неожиданное наступление и совершенно разгромили в битве при Сорбаре, недалеко от Модены, не успевшее приготовиться к бою и застигнутое врасплох полусонное войско традиционалистов. Победа была полной – в плен к тосканцам попал «схизматический» епископ Пармы Эверард, а также тяжелораненый командующий армией традиционалистов маркиз Альберт и еще шесть капитанов. Победоносный клич войск Ансельма и Матильды «San Pietro!» вскоре разносился по всей Тоскане[147].

Казалось бы, у историка должен возникнуть вопрос – чем же можно объяснить то обстоятельство, что Ансельм, который первоначально отнюдь не был ненавистником «тирании Генриха» и даже принял из его рук инвеституру, который более тяготел к монашеству, чем к общественному пастырскому служению, в условиях разгоревшейся войны вдруг оказался столь непреклонным борцом, политическим и даже военным лидером?

«Житие» Псевдо-Бардоне содержит достаточно подробный для агиографического жанра психологический портрет Ансельма. Ансельм предстает в «Житии» и в сообщении Гуго де Флавиньи прежде всего аскетом, который воздерживается от изысканной пищи, проводит долгие часы в молитве, ежедневно совершает мессу, привлекая к себе людей одновременно добрым обхождением и духовными наставлениями. Как видно, Ансельм был далек от того психологического типа «аскета-каннибала», который, к сожалению, распространился среди некоторых поборников Клюнийского движения. Своеобразный манихействующий аскетизм, проявлявшийся в некоторых высказываниях Петра Дамиани или Гумберта Сильвакандитского, был лично Ансельму глубоко чужд. Его никак нельзя было назвать «святым сатаной» – прозвищем, прилагавшимся к тому же Петру Дамиани, который наносил себе сотни ударов бичом и отрицал брак священников на том основании, что супружеское житие якобы оскверняет пресвитера после служения мессы[148]. Однако, именно в период войны против Генриха IV Ансельм вырабатывал свою концепцию церковной жизни, которая, будучи всецело реформаторской, не оставляла места никаким компромиссам с традиционалистами. Эта концепция, нашедшая свое отражение в «Книге против Гвиберта», в «Собрании канонов» и в трактате «De caritate», написанных Ансельмом после 1082 г., включала в себя понятие «справедливой войны», которую Церковь может благословлять и даже непосредственно вести против схизматиков. Под схизматиками Ансельм, естественно, прежде всего подразумевал сторонников Климента III. Возможно, Ансельм почерпнул идею «справедливой войны» у своего дяди, ибо именно папа Александр II, еще будучи епископом Лукки, поддерживал радикальные выступления патаров в Милане, а затем, став Римским понтификом, благословил Кастильского короля Санчо Сильного на продолжение Реконкисты против испанских мавров. Но именно Ансельм сформулировал концепцию «справедливой войны» как каноническую доктрину, обосновав ее выдержками из творений отцов Церкви. В значительной степени эта концепция повлияла на политическую доктрину всей Католической Церкви. Уже через десять лет после кончины самого Ансельма его доктрина «справедливой войны» будет применена на практике папой Урбаном II на знаменитом Клермонском Соборе, результаты которого слишком хорошо известны, чтобы о них напоминать[149].

Следуя идеалам Клюнийского движения, Ансельм исповедовал, что именно Римская Церковь ведет своих чад к спасению, что именно Римская Церковь поставлена Богом над всеми Церквями. При этом Ансельма, по-видимому, не интересовал вопрос об отношении к римскому первенству православных восточных патриархатов. Он был слишком погружен в местный итальянский исторический контекст, и вопрос об отношениях с Константинопольской Церковью являлся для него вопросом сугубо теоретическим, в отличие, например, от Григория VII или Урбана II[150]. Главными схизматиками, отпавшими от единства с Римской Церковью в лице Григория VII, оставались для Ансельма ломбардские традиционалисты и германские имперские богословы, отвергшие Григория и признавшие антипапу Климента III. Против них он вел борьбу. Увлекаясь этой борьбой, он определенно заявлял о безблагодатности схизматиков, которые не имеют истинной евхаристии и которые обречены на адские муки[151]. Подобный канонический радикализм противоречил учению Католической Церкви о действительности таинств за пределами канонической церковной ограды и был в равной степени чужд преданию Восточной Церкви.

25 мая 1085 г. в Салерно умер Григорий VII. Изгнанный из Рима жителями после норманнского погрома, он нашел убежище на юге Италии. Перед смертью Григорий, вопреки канонам Латеранского Собора 1059 г., назвал троих своих возможных преемников. Одним из них стал Ансельм, двое других также являлись преданными сторонниками григорианской реформы – Одо Остийский, который через некоторое время станет папой Урбаном II, и Гуго Лионский[152].

Однако Ансельм ненамного пережил своего наставника – он почил в Мантуе спустя девять с лишним месяцев, 10 марта 1086 г., в возрасте около пятидесяти лет. По настоянию жителей Мантуи тело Ансельма было погребено в городском соборе, вопреки завещанию самого иерарха, который хотел, дабы его останки упокоились в Полиронском бенедиктинском монастыре. Авторитет Ансельма как главного борца за церковную реформу был к этому времени настолько серьезным, что спустя год он был канонизирован папой Виктором III, а спустя три года появилось его «Житие» сочинения Псевдо-Бардоне, в котором было упомянуто большое количество чудес, произошедших благодаря его заступничеству. В 1392 г. распоряжением Антонио дельи Убальди, епископа Мантуанского, гробница была вскрыта и тело, хорошо сохранившееся, было помещено ближе к алтарю, в правой части апсиды. В 1565 г. мощи были положены прямо под алтарь Мантуанского собора, где находятся до настоящего времени. Празднование памяти Ансельма Луккского совершается Римско-Католической Церковью 18 марта, хотя за пределами Италии, как отмечали болландисты, Ансельма Луккского часто путали с его великим современником и тезкой Ансельмом Кентерберийским.

Ансельм, став проповедником и борцом за Клюнийскую реформу, пойдя в начале своего епископства на компромисс с императорской властью, в дальнейшем последовательно старался отстаивать теократические идеалы, характерные для Клюнийского движения, не только пером, но и мечом. Трудно определить степень его личного участия в боевых действиях между войсками Матильды и Генриха, однако из источников становится ясно, что Ансельм проповедовал вооруженную борьбу против схизматиков, направлял военную политику Матильды как ее духовник и присутствовал в войсках маркграфини как епископ ее капелланов.

Жизненный путь Ансельма можно разделить на три периода. Первый, «миланский» период, включающий детство, юность и молодые годы (1036–1073 гг.), характеризуется усиленным влиянием Александра II на Ансельма, служением в Милане в Амвросиевской базилике и, возможно, ограниченным участием в движении патаров. Второй, «луккский» период (1073–1080 гг.), был связан с епископством Ансельма, которое досталось ему после внутреннего кризиса, вначале выразившегося в отходе от принципов Клюнийского движения, а затем в попытках удалиться в Полиронский монастырь. Продолжился этот период попытками Ансельма провести клерикальную реформу в своем диоцезе и завершился изгнанием. Третий, «мантуанский» период (1080–1086 гг.), одарил Ансельма славой духовного воителя за торжество григорианской реформы и беспощадного обличителя схизмы. Ансельм стал преемником Григория VII в северной Италии как легат. Он, по-видимому, лично участвовал в походах войск Матильды и в это время написал практически все свои