Ключ для пешки - Ирина Кайлес

Юноша бросился к экрану, нажал «Продолжить». Экран сразу испарился. Старуха с диким хохотом исчезла.

Литвинов сел прямо на грязный пол, заваленный мусором. От пережитого потрясения все тело стало как ватное, подросток не мог унять дрожь. Немного успокоившись, Федя осознал, что по его лицу безудержно текут слезы. Он прошептал:

— Господи! Господи, помоги мне! Помоги мне выбраться отсюда!..

Прошло еще три дня. Феде приходилось обматывать руки тряпками: все стер до мяса. Мозг уже отупел от постоянных мыслей об одном и том же: как выбраться, где выход? И вдруг… юношу осенило: ежедневное, неизменное возвращение грязи никак не касалось кровати! Пытаясь додуматься до возможных причин подобного феномена, Литвинов предположил следующее: он крайне нуждался в том, чтобы кровать оставалась чистой, ведь там он ел, спал и практически жил, в любом другом месте даже сесть было некуда. Федя решил попробовать действовать по-другому. Он стал усиленно думать, что нуждается в том, чтобы есть за столом, а не на кровати. Расчистил стол. Вымыл до блеска. И (о чудо!) на следующий день стол остался чистым! Не передать ликования, радости, надежды, вспыхнувших в душе подростка. Он сел и стал придумывать причины, почему ему необходимо, чтобы было чистым все остальное. Первое желание определилось сразу: помыться в чистой ванне, и Федя, концентрируясь на этом, принялся за отскабливание.

Неожиданно в комнате прозвучал необыкновенной красоты звук. Федя огляделся в поисках его источника и вдруг увидел непонятно откуда появившийся островок уюта и покоя: мягкое, чистое! кресло и большой плазменный телевизор, окутанные теплым струящимся светом. К тому моменту Федя валился с ног от усталости, и мысль отдохнуть в этом райском уголке показалась ему более чем естественной. Федя бухнулся в объемные подушки, провалился в них, как в пуховую перину, включил телевизор. Точно в теплую ванну, юноша погрузился в состояние необычайного комфорта, какого никогда прежде не ощущал, даже в собственной комнате в доме Олега. Он щелкал кнопками пульта: по всем каналам шли его самые любимые программы. Федя с блаженством растянулся в кресле и отдался отдыху. Когда захотелось перекусить, перед ним появился маленький столик с чипсами и колой. Игра стала даже приятной.

На следующий день с утра Федя решительно принялся за работу, с сожалением поглядывая в сторону телевизора. Внутри шла тяжелая борьба. Нежелание что-либо делать усилилось многократно. Жгучее отвращение к подневольному труду доходило буквально до физического ощущения. Так хотелось бросить все нафиг! И вдруг… Федя увидел рядом с телевизором небольшой столик. На нем стоял новенький компьютер со всевозможными игровыми приставками. Волнение так и взвилось в груди. А если… Если Интернет вдруг есть… Можно будет с Яном, со всеми можно будет связаться! И может… Федя кинулся к компьютеру, быстро включил…

Через десять минут юноша, разочарованный, опустился в кресло. Интернет отсутствовал. Даже браузер не был установлен. Да там вообще ничего не было, даже Worda. Только куча всевозможных игр. И Федины любимые, и совсем ему неизвестные.

С тяжелым сердцем, Литвинов встал, взял в руки тряпку. Такая вдруг вспыхнула злость, захотелось эту тряпку порвать в клочки, все разбить, сломать, разрушить… Сжав зубы, Федя оттирал от ванны толстый слой липкой грязи, въевшейся в поверхность, казалось, навсегда. Почему-то подумалось: «Само слово „работа“, наверное, произошло от „раб“…» Через полчаса юноша понял: если он продолжит, его просто порвет. Он со злостью бросил тряпку на пол, вытер руки о джинсы и сел за компьютер. Зона отдыха победила. И победила надолго.

Федя не мог сказать, сколько времени он так провел. Время вообще, казалось, здесь отсутствовало. День за днем он начинал что-то делать, но, подобно магниту, его притягивало мягкое кресло. Оно было будто заколдованное, и Федя не мог противиться его чарам. Сейчас подросток жил, словно в забытьи. Он уже не понимал, как долго он здесь находится, сколько времени прошло — месяц или два, или пара недель… Федя знал: нужно выбираться, и он почти уже придумал, как это сделать. Надо вставать и работать. Однако желание отвлечься от проблем, уйти от этого кошмара было намного сильнее, и юноша не мог с ним совладать.

В один из дней Литвинов зашел в ванную и случайно взглянул на себя в зеркало. Потрясение было настолько велико, что Федя не мог даже крикнуть. В отражении перед ним стоял седой сгорбленный старик с морщинистым лицом. Федя перевел взгляд на свои руки. Руки старца, изъеденные морщинами, с узловатыми пальцами… Без чувств Литвинов упал на пол.

Ариас и Дэмиаль хохотали до колик, наблюдая за происходящим. В просторном зале, наполненном неземным светом, на всю стену растянулся экран с безупречно качественным объемным изображением. Утопая в мягких креслах, ангелы следили за каждым шагом Феди, и сейчас им было весело, как никогда.

— Ну что, уберем это, когда очнется? — смог наконец произнести Дэмиаль.

— Придется… — Ариас задыхался от хохота. — Бедняжка коньки отбросит…

Очнувшись, Федя долго еще лежал на полу, не в силах подняться. С беспредельным страхом еще раз посмотрел на свои руки, и вздох облегчения вырвался из его груди. Он резко вскочил, подбежал к зеркалу. Выдохнул: все в порядке. Федя потрогал свое лицо, оглядел себя… Может, ему просто привиделось? Как бы там ни было, больше к этому проклятому креслу он не подойдет! Федя с новыми силами принялся за отскабливание. Он даже думать не смел ни о компьютере, ни о кресле, ни о телевизоре. Зона отдыха тихо исчезла.

На следующее утро Федя проснулся от ужасной вони. Поднял голову и понял, что снова все стало точно так, как прежде. И кровать, на которой он спал, точно так же завалена мусором. Федя, будто окаменев, сидел на этой свалке. Губы дрожали. Просидев минут пять, он вскочил, в гневе схватил какую-то палку и просто начал все крушить направо и налево. Он разбил все окна, всю посуду, какую смог найти, до единой тарелки. Ломал все подряд, в бессильной, бешеной ярости, плохо понимая, зачем вообще он это делает.

Тут в комнате появилась старуха. Федя, не обращая на нее внимания, продолжал разрушение свалки.

— Ты снова хочешь закончить Игру? — прокаркала старуха.

— Нет, не хочу!!! — в ярости проорал Литвинов, доламывая стул.

— Тогда тебе придется все склеить обратно!

— А мне….!!! — впервые в жизни Федя сматерился при даме. — Пошла вон отсюда, старая ведьма!!!

В тот же миг Федя взлетел в воздух, его резко отбросило к стене и словно к ней приклеило. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Старуха медленно поднялась над полом. Это ее движение, как показалось юноше, длилось целую вечность. И вдруг старуха неожиданно стремительно, в долю секунды подлетела к Литвинову вплотную, сдавила костлявыми пальцами его горло. Подростку показалось, что он сейчас умрет больше от страха, чем от удушения.

— Еще одна истерика — и я сама удалю тебя из Игры. Ты понял?!

— Да… — едва смог прохрипеть Федя.

Старуха отпустила его, с хохотом исчезла, а юноша рухнул на пол, в гору мусора и осколков. В бессилии, он лежал, тупо глядя в одну точку, и думал, что закончить эту Игру — не такая уж плохая идея. Так прошло с полчаса. И тут…