Призрак Оперы - Гастон Леру

– Вы не ответили мне, – сказал он, рассерженный и жалкий. –Хорошо, тогда я отвечу за вас! Вы поступили так потому, что в артистической былкто-то, чье присутствие беспокоило вас, кто-то, кому вы не хотели показать, чтоможете интересоваться кем-либо, кроме него.

– Если кто-то и беспокоил меня, – ответила Кристина ледянымтоном, – то это могли быть только вы, поскольку вас одного я попросила уйти.

– Да, чтобы остаться наедине с другим мужчиной!

– Что вы говорите? – Кристина пришла в необыкновенноеволнение. – О каком другом мужчине вы ведете речь?!

– О том, которому вы сказали; «Я пою только для вас! Сегодняя отдала вам свою душу и я мертва».

Она схватила его руку и сжала ее с такой силой, какую труднобыло заподозрить в хрупкой молодой женщине.

– Так вы подслушивали у двери?

– Да, потому что люблю вас. И я слышал все.

– Что, что вы слышали? – Став странно спокойной, Кристинаотпустила руку Рауля.

– Я слышал слова: «Вы должны любить меня». Едва он произнесэто, смертельная бледность покрыла лицо Кристины, она пошатнулась и, казалось,вот-вот упадет. Рауль бросился к ней, но она, преодолев свою минутную слабость,произнесла едва слышно:

– Продолжайте, повторите мне все, что вы слышали. Онпосмотрел на нее, колеблясь, озадаченный ее реакцией.

– Продолжайте, – повторила она. – Разве вы не видите, яумираю от желания знать это?

– Когда вы сказали, что отдали ему душу, я слышал, как он ответил:«Ваша душа прекрасна, дитя мое, и я благодарю вас. Ни один император не получалтакого подарка! Ангелы плакали сегодня вечером».

Кристина положила руку на сердце и смотрела на Рауля внеописуемом волнении. Она казалась почти безумной. Молодой человек был всмятении. Но затем глаза ее увлажнились и две жемчужины, две тяжелые слезы,покатились по щекам.

– Кристина!

– Рауль!

Он попытался обнять ее, но она вырвалась и убежала внеобъяснимом замешательстве в свою комнату.

Рауль горько упрекал себя за грубость, но ревность все ещене покидала его. Поскольку Кристина выказала такое волнение, узнав, что онраскрыл ее секрет, вероятно, это очень важный секрет! Однако несмотря ни начто, Рауль ни на минуту не сомневался в ее чистоте. Он знал, какая у неебезупречная репутация, и не был настолько наивным, чтобы не сознавать, чтокрасивой молодой певице иногда приходится выслушивать слова любви. Правда,Кристина ответила, что отдала свою душу, но, очевидно, она имела в виду толькосвое пение. Очевидно? Тогда почему же она так расстроилась сейчас? Бедный Раульбыл так несчастен! И если бы он только мог найти того человека, он потребовалбы от него объяснений.

Почему Кристина убежала? Почему она заперлась в своейкомнате? Рауль был глубоко опечален этим. Он так надеялся провести с ней всевремя здесь. Почему она не хочет спуститься вниз и пойти с ним побродить поместам, с которыми их связывает так много общих воспоминаний? И почему, если ейнечего больше делать в Перросе, почему она не возвращается обратно в Париж?Рауль узнал, что утром Кристина заказала службу за упокой души ее отца и долгомолилась сначала в маленькой церквушке, а потом на его могиле.

Опечаленный, Рауль отправился на кладбище, которое окружалоцерковь. Он бродил среди могил, читая надписи, пока не оказался позади апсиды.Могила, которую он искал, была усыпана яркими розами, покрывавшими гранитноенадгробье и запорошенную снегом землю. Запах цветов наполнял ледяной воздух.Эти сверхъестественные красные розы, которые, казалось, цвели на снегу, былиединственными островками жизни среди этого царства мертвых. Смерть была здесьповсюду. Груды костей и черепов были свалены у стены церкви, скрепленные толькосеткой из тонкой проволоки, которая оставляла все это мрачное сооружение навиду у живущих. Черепа, положенные рядами, как кирпичи, казалось, создавалиоснование, на котором были возведены стены ризницы. У многих старых бретонскихцерквей до сих пор сохранились такие нагромождения костей.

Рауль помолился за отца Кристины. Затем, окончательнопотеряв присутствие духа из-за вечных улыбок белых черепов, покинул кладбище,взобрался на склон холма и сел на краю торфяного болота, с которого открывалсявид на море. Ветер злобно носился по берегу, преследуя скудные остатки дневногосвета, которые в конце концов сдались, став лишь бледной полоской на горизонте.Затем ветер замер. Спустился вечер.

Рауль не чувствовал холода, весь погруженный в воспоминания.Он и Кристина часто приходили в сумерки сюда, на эти безлюдные торфяные болота,посмотреть, как танцуют домовые, когда поднимается луна. Он никогда не виделникаких домовых, хотя у него были зоркие глаза, однако Кристина, немногоблизорукая, утверждала, что видела их много раз. Виконт улыбнулся при этомвоспоминании, затем вдруг вздрогнул: прямо возле себя он заметил очертаниячеловеческой фигуры и услышал голос:

– Вы думаете, домовые придут сегодня ночью? Кристина! Онбыло собрался ответить ей что-то, но она закрыла его рот рукой в перчатке.

– Послушайте меня, Рауль. Я решилась сказать вам нечтосерьезное, очень серьезное. – Ее голос задрожал. Он молча ждал. – Вы помнителегенду об Ангеле музыки?

– Конечно, помню, – ответил Рауль. – И, думаю, именно здесьваш отец рассказал нам ее впервые.

– Да, и здесь он сказал мне: «Когда я буду на небесах, япошлю его к тебе, обещаю». Рауль, мой отец теперь на небесах, и меня посетилАнгел музыки.

– Не сомневаюсь, что это так, – сказал молодой человекмрачно, предполагая, что она связывает память об отце со своим последнимтриумфом.

Кристина, казалось, немного удивилась спокойствию, с которымон воспринял новость о том, что ее посетил Ангел музыки.

– Как вы это объясняете? – спросила она, приближая своебледное лицо так близко к Раулю, что он даже подумал, не хочет ли онапоцеловать его. Но Кристина только пыталась прочесть что-то в его глазах,несмотря на темноту.

– Я считаю, что человеческое существо не может петь так, каквы пели в тот вечер, если не произошло какое-то чудо, если в это не вовлеченыкаким-то образом небеса. Ни один учитель на земле не мог научить вас такимзвукам. Вы слышали Ангела музыки, Кристина.

– Да, – сказала она торжественно. – В моей артистическойкомнате. Он приходит туда каждый день и дает мне уроки.

Она говорила с такой необычной силой, что виконт посмотрелна нее с опаской, как будто она сказала что-то ужасное или была безумицей,описывающей дикое видение, в которое верила всей силой своего больногорассудка. Кристина сделала несколько шагов в сторону и стала неподвижной теньюночи.