Призрак Оперы - Гастон Леру

В это время часы пробили полночь. Двенадцатый удар все ещезвучала в моих ушах, когда я увидел, что она смотрит на небо, воздев руки клуне. Она, казалось, впала в экстаз, и я не мог понять, что его вызвало. Я тожеподнял голову, осмотрелся в замешательстве, и все мое существо приковало что-тоневидимое, издававшее звуки музыки. И какой музыки! Кристина и я знали этумелодию – мы слышали ее в детстве. Но на скрипке ее отца эта музыка никогда неисполнялась с таким потрясающим мастерством. Я не мог не вспомнить, чтоКристина говорила об Ангеле музыки, и не знал, что думать об этих незабываемыхзвуках: хотя они шли не с неба, было легко поверить, что они божественногопроисхождения, поскольку я не видел ни скрипки, ни смычка, ни скрипача.

Я ясно помню эту изумительную мелодию – «ВоскрешениеЛазаря». Отец Кристины обычно играл нам ее, когда был чем-то опечален. Если быАнгел Кристины существовал, он не мог бы сыграть лучше. Призыв Иисусаприподнимал нас над землей, и я почти ожидал увидеть, как надгробный камень смогилы ее отца поднимется в воздух. У меня возникла мысль, что скрипкапохоронена с ним, но я не могу сейчас сказать, как далеко уводило меня моевоображение в эти лучезарные моменты, на этом маленьком провинциальномкладбище, рядом с белеющими черепами, ухмыляющимися своими обнаженнымичелюстями. Затем музыка прекратилась, и я пришел в себя. Мне показалось, чтозвуки шли со стороны груды костей и черепов. Вопрос: Так вы слышали звукиименно оттуда?

Ответ: Да, мне почудилось, что черепа смеются над нами. Я немог не содрогнуться.

Вопрос: А вам не пришло в голову, что небесный музыкант,который так сильно увлек вас, возможно, скрывался за кучей костей?

Ответ: Да, мне приходила такая мысль, и она настолькоовладела мной, что я уже не думал о том, чтобы преследовать Кристину, когда онаподнялась с колен и спокойно покинула кладбище. Она так глубоко погрузилась всвои мысли, что не было ничего удивительного в том, что она не заметила меня. Яне двигался с места, разглядывая груду костей и решив довести эту невероятнуюавантюру до конца, а также узнать, что за всем этим скрывается.

Вопрос: Как же случилось, что утром вас нашли полумертвым наступенях алтаря?

Ответ: Все произошло очень быстро.» Череп скатился ко мне,затем другой и еще один. Казалось, я стал мишенью в жуткой игре шаров. Яподумал, что музыкант, скрывающийся за грудой костей, случайно толкнул ее. Этаверсия показалась мне еще более правдоподобной, когда я неожиданно увиделкакую-то тень, двинувшуюся вдоль ярко освещенной стены ризницы.

Я бросился вслед. Тень уже открыла дверь церкви и вошлавнутрь. Я бежал изо всех сил и успел ухватиться за край плаща. Мы оказалисьперед высоким алтарем, и лунный свет, проходя через цветное стекло окна апсиды,упал прямо на нас. Я все еще держал тень за плащ. Тень повернулась, и я увиделтак же ясно, как вижу вас, мсье, ужасную голову мертвеца, пристально смотрящуюна меня глазами, в которых горел огонь ада. Я подумал, что это сам Сатана! Привиде этого призрака я, вероятно, потерял сознание и ничего не помню до тоговремени, пока не очнулся утром в гостинице «Заходящее солнце».

Мы оставили Фирмена Ришара и Армана Мушармена как раз в тотмомент, когда они решили посетить ложу номер пять в первом ярусе.

Они спустились по широкой лестнице, которая ведет к сцене иприлегающим к ней помещениям, пересекли сцену, вошли в зрительный зал черезвход для подписчиков и пошли налево по первому коридору. Затем миновали первыеряды партера, остановились и посмотрели на ложу номер пять в первом ярусе. Онине могли видеть ее ясно, потому что зал был в полутьме и защитные чехлыпокрывали красные бархатные перила.

Ришар и Мушармен были сейчас одни в огромном затемненномзале. Было тихо, рабочие отправились выпить рюмочку вина. Они покинули сцену,оставив задник лишь частично закрепленным. Несколько лучей света (бледныйтусклый свет, который, казалось, украли у умирающей звезды) проскальзывали взал через какие-то щели и сияли на старой башне, увенчанной картонной зубчатойстеной, которая стояла на сцене. В этой искусственной ночи или, скорее, вобманчивом дневном свете вещи принимали странные очертания. Полотно,закрывавшее кресла в партере, выглядело, как рассерженное море, зелено-голубыеволны которого в мгновение остановились по приказу гиганта, чье имя, как всемизвестно, Адамастор.

Мушармен и Ришар были словно моряки потерпевшего авариюкорабля в пучине неподвижно возмущенного полотняного моря. Как будто, оставивсвою лодку и пытаясь доплыть до берега, они проложили путь к ложам левойстороны. Восемь больших колонн из полированного камня возвышались в тени,подобно громадным сваям, предназначенным поддерживать угрожающе шатающиесявыпуклые утесы, чьи основания были представлены изогнутыми параллельнымилиниями перил лож первого, второго и третьего ярусов. На самой вершине утеса,потерянного в медном небе Ленепве <Ж. Ленепве – французский художник, авторросписи на потолке Парижской оперы.>, гримасничали, смеясь и забавляясь надопасениями Мушармена и Ришара, фигуры, хотя обычно они были очень серьезными:Геба, Флора, Пандора, Психея, Фетида, Помона, Дафна, Галатея… Да, сама Пандора,известная каждому из-за ящика, смотрела вниз на двух новых директоров Оперы,которые теперь молча рассматривали ложу номер пять первого яруса.

Я уже сказал, что они были полны страха. По крайней мере, япредполагаю, что они боялись. Вот что Мушармен пишет в своих мемуарах:

«Трескучая болтовня о привидении в Опере, которой наскормили (каким изысканным стилистом был Мушармен!) с тех пор, как мы заменилиПолиньи и Дебьенна, должно быть, ухудшила баланс моих наделенных богатымвоображением способностей и, рассматривая все вместе, моих зрительныхспособностей тоже. Может быть, виновата обстановка, в которой мы оказались икоторая так сильно обеспокоила нас; может быть, мы стали жертвами каких-тогаллюцинаций, возникших в полутьме зрительного зала и даже еще более глубокихтеней в пятой ложе. Но в один и тот же миг Ришар и я увидели в ложе какие-тоочертания. Ни один из нас не сказал ничего, но мы схватили друг друга за руки.Затем подождали несколько минут, не двигаясь, пристально глядя в одну и ту жеточку. Но очертания исчезли.

Мы вышли из зала и в коридоре рассказали друг другу о своихвпечатлениях. К сожалению, очертания, которые видел я, не совпадали с тем, чтовидел Ришар. Мне привиделся череп на перилах ложи, в то время как Ришарразличил очертания старой женщины, которая выглядела, как мадам Жири. Мыпоняли, что стали жертвами иллюзии. Громко рассмеявшись, мы немедленнопоспешили в пятую ложу, вошли туда и, естественно, никого там не нашли.

И теперь мы в ложе номер пять. Эта ложа такая же, как и всеостальные ложи в первом ярусе. Ничто не отличает ее от соседних».