Благословенные монстры - Эмили А. Дункан

Надя стояла на коленях на краю бурлящего океана. В отчаянии она опустила руку под ледяную воду.

Перед девушкой возникла мерцающая стена энергии, и, врезавшись в невидимую преграду, волк взвизгнул и попятился назад. Чистая магия, полное погружение. Вкус железа и пепла. Время вокруг Нади замедлилось, и она сжала кулак. Волк издал еще один отчаянный вопль, когда его тело парализовало.

«Было бы так легко убить это чудовище», – бесстрастно подумала она. Наде казалось, что она наблюдает за собой со стороны. Еще один дюйм, одно движение пальцев – и она могла бы переломать кости зверя так же легко, как засохшие ветки. Белое пламя лизнуло ее искаженную руку, охватывая рукав платья.

В этот момент Надино зрение изменилось, и она смогла увидеть гораздо больше доступного ранее. Чудовище. Нет, не чудовище, всего лишь волк, древнее существо, которое бродило по лесам сотни лет. Надя не находила в себе силы навсегда прервать его скитания, поэтому, вздохнув, она ослабила свою магическую хватку и нанесла удар такой силы, что волк потерял сознание.

А затем она побежала.

Тяжело дыша, она потушила пламя на рукаве. Было глупо оставить волка в живых. Какая же она дура. Зверь подошел слишком близко к деревне. Но древние существа уже пробудились, и Надя не знала, правильно ли было их уничтожать. К тому же ее пугала собственная сила. Она словно становилась кем-то другим, чем-то другим, и жестокость превращалась в детскую забаву. Надя и без того совершила достаточно жестоких поступков. В ее голове все еще звучал голос Малахии, уверявший, что жестокость была ей к лицу, но она не хотела идти по этому пути.

Надя поморщилась, глядя на свою кровоточащую ладонь.

Использование магии уничтожило бинты на ее руках. Шрам в виде спирали, оставленный Малахией на левой ладони, полностью зажил.

Что-то здесь было не так. Она осторожно двинулась к роще деревьев, которые казались темнее остальных. Как будто тени пожирали их стволы, медленно прогрызая себе путь наверх.

Надя провела рукой по одному из деревьев. Кора осыпалась от ее прикосновения, обнажая белую древесину, и по пальцам потекла кроваво-красная смола.

Дело плохо. Ее первой мыслью было схватиться за четки. Вацлав должен знать, что происходит. Но с замиранием сердца она осознала, что никто не откликнется на ее зов. Она осталась совершенно одна.

Ей не помогут ни боги, ни богини, ни высокомерный транавийский юноша, который знал слишком много.

Осталась только Надя.

Простая девушка, внутри которой открылся таинственный источник темной магии, – против надвигающегося конца света.

Париджахан не могла припомнить ни одного случая, когда Рашид так злился на нее.

– Дело не в том, что ты рассказала Малахии, – раздраженно выпалил он. – Я могу это понять. Дело в том, что ты не рассказала мне.

Она скрыла от него абсолютно все. Послания, письма, отчеты, которые попадали к ней в руки. Девушку умоляли вернуться в Аколу и обещали, что любые проступки будут прощены, а ее статус – восстановлен. Что все вернется на круги своя, как было до ее побега.

Надя покинула фермерский дом, не сказав ни слова. Вскоре после этого ушла и Остия, а Катя последовала за ней. Париджахан села напротив Рашида. Она избегала его – избегала этого разговора – с того момента, как они сбежали из леса.

Письма от ее Траваша были разложены на столе, а она не могла оторвать глаз от Рашида, который потирал свои предплечья, испещренные странными отметинами и ужасными порезами. Они розовели на его бронзовой коже, совершенно отказываясь заживать.

– Ты все ему рассказала? – спросил Рашид.

Париджахан покачала головой:

– Я боялась, что он невольно меня выдаст, если будет знать слишком много.

Рашид склонил голову, молча соглашаясь с ней. От него исходила ледяная ярость, но Париджахан не хотела вступать в перепалку. Она понимала, что ссора ничего не решит.

– Что вы с ним задумали? – спросил он. – Только не говори, что ничего не планировали.

Париджахан настороженно посмотрела на Рашида. Он выглядел измученным. Длинные черные волосы, завязанные в хвост, делали тени под его глазами еще более заметными. Она знала Рашида большую часть своей жизни. Он был рядом с ней все это время. Ей не стоило держать его в неведении.

– Ты помнишь свой дом? – спросила она.

Рашид нахмурился, недовольный тем, что она ответила вопросом на вопрос, а затем нерешительно кивнул головой. Это был не тот ответ, которого хотела Париджахан. Она напряженно ждала, не решился ли он сказать что-нибудь еще. Раньше он делился с ней смутными воспоминаниями о своей семье, но ей нужно было что-то более определенное. Когда напряжение в Аколе достигнет апогея, к кому он присоединится? Будет ли Рашид хранить свою верность дому Сирооси или переметнется на сторону Янзин Задара?

– Обрывками. Я почти ничего не помню, – ответил он. – Почему ты не доверилась мне, Пардж? Что я сделал не так?

Но он здесь был ни при чем. В том, что произошло, была виновата только сама Париджахан и ее страна.

Рашид вгляделся в ее лицо, и его теплые глаза потускнели от обиды.

– Понятно, – только и сказал он с отвращением в голосе.

– Малахия не имел никакого отношения к делам Аколы, – тихо сказала она. – Я не хотела ставить тебя перед таким тяжелым выбором.

– У меня никогда не было выбора, – заметил он.

Она поморщилась.

– Но теперь мне приходится делать выбор каждый день. И я выбираю остаться с тобой вместо того, чтобы отправиться домой. Или я неверно оцениваю ситуацию? Полагаю, как прасит, ты могла бы осудить меня за побег и назначить награду за мою голову.

– Рашид.

– Это ты решила, что мне нельзя доверять, – огрызнулся он. – Что вы задумали?

– Спасти Аколу от надвигающейся гражданской войны, – ответила Париджахан, поднимая подбородок. И пусть он только попробует сказать, что ее цель не была благородной.

Между ними разверзлась пропасть, а виной тому были трещины, которые угрожали вновь расколоть Аколу на пять разных стран. Хлипкий мост – спины несчастных жителей Янзин Задара – давным-давно сломался под давлением власти Паалмидеша.

Рашид посмотрел на Париджахан, и в его взгляде промелькнула нерешительность.

– Да, объединение терпит неудачу, и мой отец умирает, – пробормотала она, понимая, что условный мир между народами Аколы всегда висел на волоске. – Я думала, что нашу страну еще можно спасти. Что Малахия мог бы помочь. И да, я боялась, что, будь у тебя выбор, ты бы вернулся в Янзин Задар. Я не хотела тебя потерять. Это было эгоистично.

Рашид закрыл лицо руками и замолчал. Париджахан отвернулась, обводя взглядом фермерский дом. Золотистый свет заходящего солнца пробивался сквозь окно, отбрасывая сказочные тени. Она смотрела куда угодно, только не на него.