Сказание об Иле - Альберт Иванович Калинов
Шрифт:
Интервал:
Ямых распорядился, к нему подошли двое слуг, один из них взял камень и приставил к изваянию на место отсутствующего колена. Ни у кого не возникло сомнений, что это именно та, недостающая часть. Правитель приблизился к истукану и, развернувшись к Ёе, неискренне улыбнулся.
– Это ж сколько времени? Сколько зим прошло? – обратился он ко всем присутствующим. – А?
– Двадцать одна или двадцать две… – ответил немолодой закрайник с улыбчивым лицом и, по-видимому, слабым зрением, так как он постоянно щурился.
– Двадцать две, – негромко произнес Ёя.
– Ну что же, Ёя… Каждый год поначалу ты приносил по несколько драгоценных кусков! – обратив свой взор к истукану, с надрывом почти проскулил Ямых. – А где твое копище? – И правитель ткнул бедолагу палкой в грудь.
Копищем закрайники называли тот диск, что висел у них на животе. Материалом для него могли быть дерево, или камень, или любой из металлов, на нем обязательно было изображение глаз, а иногда и ушей.
– Я продал его за последний кусок, – обреченно вздохнул старик.
Ямых презрительно ухмыльнулся, но, взглянув на посланника Иля, сдержался.
– Последний ты искал семь зим. Семь зим! Это долго… Ты свободен. Иди! – подытожил Ямых и, повернувшись спиной к несчастному, обратился к Рохе, приглашая его следовать за ним.
– Правитель, ты обещал вернуть мне жену и моих детей… – За спиной Ямыха послышался тихий голос страдальца.
Ямых недоуменно взглянул на Роху и развернулся к старику:
– Я обещал?
– Ты сказал, что отдашь мне их, когда я найду все.
Старик упал на землю и горько заплакал. Ямых, брезгливо поджав губы, даже не взглянул него. Он был полон решимости пнуть несчастного, но сдержался вновь. И, окинув взглядом посланников Иля, остановился на Рохе:
– Какие дети? Какая жена? Двадцать зим прошло.
– У меня были сын и дочь, – плакал Ёя.
– Где они? – Направив палец на лежащего у его ног старика, правитель Закрая обратился к улыбчивому соплеменнику.
Тот был человеком неприметным и, как указывалось ранее, с плохим зрением, но при этом обладающим удивительной памятью и умеющим оказываться рядом в нужный для правителя момент. Верный подданный криво усмехнулся – казалось, его раздирают эмоции. Его маленький, остренький подбородок заходил ходуном. Все внимание Рохи сосредоточилось именно на этой детали. Очевидным для него было и то, что именно этот человек знал здесь обо всем.
Ожидая ответа, Ямых вопрошающе приоткрыл рот.
– Дети его давно сгинули: сын умер еще маленьким, а дочь продана дарцунцам-разбойникам, но ленива была, да и лицом дурна… – При этих словах подбородок говорившего задрожал еще сильнее. – Так и зачахла у них, – каким-то елейным голоском закончил он.
– Вот видишь, раб, нет у тебя детей, – пожал плечами правитель.
– А что с моей женой? – в последней надежде поднял голову Ёя.
– Зачем тебе жена, старик?– рассмеялся Ямых.
Среди закрайников пробежал издевательский смешок.
Ямых снова взглянул на Ёю:
– Если она не издохла, то представляю эту ведьму… По всему видать, должна она быть красавицей… Беззубая, старая, ни к чему не годная. Зачем тебе такая?
– Отдай мне… ее, – не поднимаясь с земли, продолжал настаивать на своем Ёя.
Ямых снова взглянул на «улыбчивого», и тот сразу же удалился, взяв с собой еще двух человек.
– Тебе вернут твою старую ведьму, – сплюнул в сторону старика Ямых. – А теперь пошел вон! – добавил он и тут же зашагал к Гнезду.
За правителем последовали все остальные.
Их ждала черная огромная нора, никто не позаботился облагородить ее, и если это было жилище людей, то, скорее всего, отвоеванное у какого-то зверя. В нос ударил запах, какой обычно бывает в старой собачьей конуре.
Когда Роха оказался внутри, ему пришлось аккуратно ступать и внимательно глядеть себе под ноги. Лестниц здесь не было, лишь огромные корни, тянувшиеся от самой земли куда-то вверх, в темноту. Ниже было какое-то пространство, глухо закрытое массивными кольями, скрепленными между собой ржавыми навесами. Оно, как показалось посланнику Иля, тоже было обитаемо. Чтобы не оступиться, Рохе приходилось хвататься руками за углубления в черной от времени древесине. Вероятно, образовавшиеся здесь за многие века эти гладкие вмятины были оставлены теми, кому пришлось проделать этот путь. В некоторых местах корни уже окаменели, а в иных почти сгнили. Плесень властвовала повсюду.
Подъем показался долгим, путаным, а пространство, влекущее человека вверх, огромным. Рохе почудилось, что снаружи бушует ветер, потому что в ушах стоял вой, какой обычно бывает в трубе. Снизу то и дело доносились звуки стенаний и какой-то возни. Было ощущение что кто-то пытался вскарабкаться следом за идущими, но невидимое препятствие не позволяло ему этого сделать.
Вот и последние шаги к цели. Теперь Роха находился внутри сферического пространства, похожего на гнездо, наподобие тех, что устраивают себе грызуны, только очень большое.
– Вот почему гнездо… Это действительно гнездо!
Роха стоял завороженный.
Все те же черные, но уже меньших размеров, кривые корни и ветви были основой и потолком осязаемого пространства, укрытого прочной смесью из перьев птиц, смолы и чешуи. Последняя, под ногами вошедших, была чуть вздыблена, как бывает при чистке рыбы. Еще что сразу бросалось в глаза – это множество разных предметов, буквально утыканных в щели «гнезда». На первый взгляд невозможно было разобрать, что это за предметы, которыми так не по-хозяйски распорядились. Роха присмотрелся и все же смог разглядеть некоторые из них.
Седло и упряжь, забитые в огромную щель, никогда ни использовались по назначению, не знали они ни заботливого седока, ни лошади под собой в дальнем походе. Прялка, нелепо торчащая из сферического потолка, едва поскрипывала уже разбитым колесом, нависая над вошедшими острым конусом. Деревянный башмак, вбитый рядом, принадлежал какой-то великанской стопе. Множество предметов домашнего обихода – те, которыми пользовались хозяйки в любом месте западнее Иля, – были здесь чем угодно, только
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!