Царство костей - Джим Чайковски

и востоку, наталкиваясь на жаркие сухие ветра, дующие к югу из Сахары.

Лиза с гримасой выпрямилась.

– Кэт, ты ведь не думаешь, что…

– Все зафиксированные случаи лежат как раз на пути этих ветров, – мрачно подтвердила та. – Уганда, Бурунди, даже Южный Судан… Может, это просто совпадение. Но я поискала другие схожие доклады из районов южнее Анголы и Замбии. – Кэт помотала головой. – Пока что ничего. В той стороне все тихо.

Грей перевел взгляд с Лизы на Кэт.

– И ты предполагаешь, что эта предположительная зараза переносится по воздуху – сеется этими муссонными ветрами?

– На данный момент это не более чем предположение, – отозвалась Кэт.

Лиза сняла свои очки для чтения.

– Вообще-то теоретически возможно, чтобы вирусная инфекция распространялась таким образом. Уже неопровержимо доказано, что с неба каждый день на нас сыплются миллионы вирусов, разносимые верхними слоями атмосферы.

Монк нахмурился.

– Да, такое вполне может быть. Но сомнительно, чтобы такое количество частиц оказалось достаточно заразным. Передача воздушным путем – от человека к человеку – и вправду имеет место, но вирусам необходим «хозяин», в роли которого выступает инфицированный организм. Лишь немногие вирусы способны выжить в среде вне такового, особенно на солнечном свету и при ультрафиолетовом излучении.

– Это не совсем так, – возразила Лиза. – В то время как вирусы гриппа способны выжить на открытых поверхностях лишь день-два, те же вирусы ОРВИ могут сохранять патогенность почти неделю. А есть и другие, которые остаются жизнеспособными еще дольше. Хотя, как и сказала Кэт, все это не более чем предположение.

– Вот почему нам нужно больше информации с мест и объективных данных, – заключил Пейнтер.

– И как можно быстрее, – добавил Грей. – Что-то мне подсказывает, что скоро я из Африки не уеду.

Пейнтер был с этим явно согласен.

– Я хочу, чтобы ты пока отложил свой отпуск.

Со всех точек зрения для Грея этот реактивный самолет был чем-то вроде вовремя подвернувшейся попутки на дороге. Поскольку ситуация в Конго оставалась неопределенной, он рассчитывал добраться до этого региона за компанию с медицинской группой «Сигмы», расставить всех по местам и отправиться дальше. Его собственная подготовка в «Сигме» – после того, как его уволили из спецназа по решению военного трибунала – сосредоточилась на сплаве физики и биологии, так что при решении чисто медицинских вопросов проку от него было бы немного.

План его заключался в том, чтобы из Африки двинуть прямиком в Гонконг – навестить свою подругу Сейхан и их маленького сынишку, которые гостили у ее матери. Уехала Сейхан две недели назад, намереваясь пробыть там месяц. Грей рассчитывал провести с ними оставшуюся часть ее визита.

«Теперь, похоже, ничего не выйдет».

Он и сам не знал, что именно чувствует по поводу этой перемены. Ему очень хотелось увидеть Сейхан и Джека, но Грей не мог сбросить со счетов и более настойчивый зов своего сердца. В последнее время в деятельности «Сигмы» наступило затишье. Во время пандемии терроризм в глобальном масштабе практически сошел на нет. Региональные стычки все еще продолжались, но введенные повсеместно локдауны препятствовали расширению террористической деятельности за пределы государственных границ.

«Но сейчас…»

И хотя Грею нравилось быть отцом и строить домашнюю жизнь с Сейхан, в глубине души он оставался бойцом. Его уши были навеки настроены на посвист пролетающих мимо пуль, на доплеровский эффект разлетающейся шрапнели. В его крови бежало оружейное масло. Он жаждал кислого дымка перестрелки в воздухе, тех моментов, когда время замедляется и потоком накатывает адреналин. Грей бросил взгляд на Монка, заметив, как тот непроизвольно сжимает кулак.

«Он тоже это чувствует».

И все же заметил Грей и подрагивающие морщинки в уголках глаз своего друга. Как и Пирс, Монк тоже был отцом. Есть ли у них обоих какое-то право подвергать себя опасности, когда дома маленькие дети? Все настоящие бойцы борются с этим разделением надвое, когда их тянет в разные стороны одновременно.

У Грея была и другая причина чувствовать себя неуютно. Он представил себе Сейхан, щедрые изгибы ее тела, ее чуть кривоватую улыбку, ее искусное владение ножом и стволом. Она была таким же воином, как и он сам.

Если в Африке все полетит к чертям…

«Ей не понравится, что она все это пропустит».

Неудовольствие подобной переменой планов выразил и еще один пассажир.

Позади Грея послышался стон, донесшийся с диванчика по правому борту салона, за которым последовало потрескивание суставов, когда последний член команды проснулся и потянул руки и ноги. Грей бросил взгляд за спину. Джо Ковальски кое-как перевел свою массивную тушу в вертикальное положение. Провел огромной ладонью по темной щетине на черепе. Бросил насупленный взгляд на собравшихся перед ним.

– Так, значит, придется там застрять? – хрипловато проворчал он.

Как и у Грея, у Ковальски не было никакой особой роли на этом задании. Бывший моряк был специалистом-взрывником «Сигмы», но в данный момент находился на больничном. Четыре месяца назад у него диагностировали множественную миелому в третьей стадии – рак плазматических клеток. Прогноз был мрачный, хотя симптомы, помимо некоторой анемии, были на данный момент едва заметными. Ковальски уже прошел курс лечения дексаметазоном и ингибитором протеазы, хотя Грей слышал, что его онколог рекомендовал трансплантацию стволовых клеток, перед которой костный мозг пациента необходимо полностью разрушить химиотерапией.

Всегда отличающийся упрямством, Ковальски отказался от столь радикального курса – по крайней мере, на данный момент.

И вместо этого направлялся сейчас в Республику Конго, расположенную прямо к западу от ДРК, в национальный парк Вирунга – повидать свою невесту, Марию, которая присматривала за их приемным сыном Баако – молодым гибридом гориллы, выпущенным там на свободу в заповедник[36]. Пейнтер предостерегал Ковальски против этой поездки в Африку, особенно с учетом того, что миелома ослабляет иммунную систему больного – хотя не то чтобы кто-то когда-либо использовал слово «слабый» или «больной» в отношении этого мускулистого бычары. И все же Ковальски настоял на том, чтобы присоединиться к остальным, напирая на то, что раз уж по джунглям разнеслась весть о какой-то неведомой угрозе, то и его невеста, и мохнатый «сын» тоже могли оказаться в опасности. Он намеревался оказаться там, чтобы защитить их обоих.

Пейнтер в конце концов сдался.

«Ну как я мог не уступить?»

Ковальски был не из тех, кто лежит пластом на больничной койке. Он будет драться столько, насколько хватит сил. Вдобавок, все прекрасно помнили, каким именно образом этот человек заработал рак – подвергнувшись воздействию серьезной дозы радиации во время предыдущего задания, чтобы спасти остальных[37].

«Так что все мы теперь его должники, и пусть он ни в чем себе не отказывает».

На вопрос Ковальски