Злые самаритяне. Миф о свободной торговле и секретная история капитализма - Ха-Джун Чанг

После «Доклада» Гамильтона пошлину на иностранные промышленные товары подняли в среднем примерно с 5 до 12,5%, но этого было слишком мало, чтобы стимулировать покупателей поддержать зарождающуюся индустрию.

Гамильтон подал в отставку с поста секретаря казначейства в 1795 году из-за скандала, который был вызван связью с замужней женщиной. И это означало невозможность дальнейшей реализации его программы. Жизнь этого неоднозначного человека оборвалась в 49 лет: в 1804 году в Нью-Йорке он был застрелен на дуэли, на которую его вызвал бывший друг Аарон Бёрр, ставший в итоге его политическим оппонентом и занимавший в то время должность вице-президента при Томасе Джефферсоне. Если бы Гамильтон прожил еще хотя бы лет десять, он стал бы свидетелем масштабной реализации собственной программы.

Когда в 1812 году началась англо-американская война, Конгресс США немедленно удвоил пошлины на ввоз — с 12,5 до 25%. Война к тому же много сделала для становления новых отраслей, поскольку импорт промышленной продукции из Британии и других стран Европы был прерван. Новая группа появившихся промышленников, разумеется, высказалась в пользу большего усиления протекционизма. В 1816 году тарифы поднялись еще — в среднем до 35%. К 1820 году средний тариф возрос уже до 40%.

Гамильтон предопределил развитие американской экономической политики вплоть до конца Второй мировой войны. Его программа неокрепших отраслей создала все предпосылки для быстрого промышленного развития. Помимо прочего, он создал рынок государственных ценных бумаг и стимулировал развитие банковской системы (невзирая на противодействие Томаса Джефферсона и его сторонников). В недавнем исследовании Нью-Йоркское историческое общество назвало его «человеком, который создал современную Америку», и это трудно считать преувеличением. Если бы США приняли не концепцию Гамильтона, а точку зрения его принципиального соперника Томаса Джефферсона, идеалом которого была аграрная экономика, базирующаяся на самостоятельных мелких фермерах (правда, этот рабовладелец вынужден был «замести под ковер» наличие рабов, благодаря которым он и существовал), то США никогда бы не смогли из аграрной страны, восставшей против могущественной метрополии, стать сверхдержавой.

Хотя торговая политика Гамильтона к 1820-м годам уже была в самом расцвете, тарифы оставались постоянным источником проблем американской внутренней политики и в последующие три десятилетия. Южные сельскохозяйственные штаты постоянно пытались снизить пошлины на промышленную продукцию, в то время как северные (индустриальные) — стремились удержать их на высоком уровне или даже повысить. В 1832 году сторонники свободной торговли из Южной Каролины даже отказались признавать новый федеральный тарифный закон, что вызвало политический кризис. Выход из так называемого нуллификационного кризиса нашел президент Эндрю Джексон, который предложил несколько снизить тариф (хотя и ненамного, что не вполне соответствует его образу героя американского капитализма свободного рынка), при этом угрожая Южной Каролине применением военной силы. Это помогло на время снять вопрос с повестки дня, но тлеющий конфликт в итоге потребовал насильственного разрешения в Гражданской войне, которая произошла при президенте Аврааме Линкольне.

Многие американцы называют Линкольна, шестнадцатого президента США (1861–1865), Великим освободителем, имея в виду американских рабов. Но в равной мере его можно именовать и Великим протектором американской промышленности. Линкольн был убежденным сторонником защиты молодых отраслей промышленности. Своим политическим идеям он был обязан Генри Клэю из партии вигов, который выступал за создание «Американской системы», состоявшей из защиты зарождающихся отраслей («защиты отечественного производства») и инвестиций в инфраструктуру, например в каналы («внутренние усовершенствования»).

Линкольн, как и Клэй, родился в штате Кентукки и попал в политику в 25 лет, пройдя в конгресс штата Иллинойс от партии вигов; политическую карьеру он начал как доверенное лицо Клэя.

Благодаря своей харизме Клэй ярко выделился с самого начала политической деятельности. Почти сразу после прихода в Конгресс в 1810 году он стал спикером Палаты представителей (1811–1820, 1823–1825) и представлял Запад страны, стремившись убедить эти штаты объединиться с северными, в развитии промышленности которых Клэй видел будущее. Традиционно Запад, почти не имея промышленности, выступал за свободную торговлю, а следовательно, блокировался с поддерживающим его Югом. Клэй пытался убедить западные штаты перейти к поддержке протекционистской программы промышленного развития в обмен на феде­ральные инвестиции в инфраструктуру региона.

Генри Клэй баллотировался в президенты трижды — в 1824, 1832 и 1844 годах, но безуспешно, хотя и был очень близок к победе на выборах 1844 года. Кандидаты от партии вигов, которые становились президентами (Уильям Гаррисон и Закари Тейлор), были генералами и не имели четких политических или экономических взглядов.

В итоге получить президентский пост для своего лидера Линкольна протекционистам помогло создание Республиканской партии. Сейчас она называет себя «Великой старой партией» (GOP — Grand Old Party), но на самом деле она моложе Демократической, которая в той или иной форме существует со времен Томаса Джефферсона (когда она, к ужасу современных политологов, называлась Демократической республиканской). Республиканская партия стала изобретением середины XIX века, которое базировалось на новой концепции, подходившей стране, быстро развивавшейся как вовне (на запад), так и вперед (благодаря индустриали­зации), не возвращаясь к аграрной экономике рабовладельческого типа, которая становилась все менее жизнеспособной.

Выигрышным решением Республиканской партии оказалось сочетание «Американской системы» партии вигов с бесплатной раздачей государственных земель (которые, впрочем, нередко уже были нелегально захвачены), в которых так нуждались на Западе. Такой призыв к бесплатному распределению государственных земель, естественно, был проклятьем для южных землевладельцев, которые видели в нем первый шаг по скользкой дорожке в сторону всеобщей земельной реформы. Законопроекты, предусматривающие такое распределение, постоянно отклонялись конгрессменами с Юга. Республиканская партия пыталась провести Гомстед-акт, где содержалось обещание выделить 160 акров земли любому, кто будет заниматься на ней сельским хозяйством в течение пяти лет. Этот закон провели уже во время Гражданской войны в 1862 году, когда Юг перестал участвовать в работе Конгресса.

Рабство было не таким уж принципиальным вопросом американской политики перед Гражданской войной, хотя сегодня так считает большинство. Аболиционисты обладали сильным влиянием в некоторых северных штатах, особенно в Массачусетсе, но господствовавшие взгляды на Севере не были аболиционистскими в целом. Многие из противников рабства все равно считали черных расово неполноценными, а потому возражали и против предоставления им полных гражданских прав, в том числе права голоса. Они считали предложение радикалов о немедленной отмене рабства крайне нереалистичным. Сам будущий Великий освободитель разделял эти взгляды. В ответ на газетный материал, в котором содержался призыв к немедленному освобождению рабов, Линкольн писал: «Если бы я мог спасти Союз, не освобождая рабов, я бы пошел на это; и если бы я мог спасти Союз, освободив всех рабов, я бы пошел на это; и если бы я мог спасти Союз, освободив некоторых рабов, а других — нет, я бы пошел и на это тоже». Специалисты по данной эпохе сходятся во мнении, что отмена рабства в 1862 году была скорее стратегическим ходом с целью выиграть войну, чем актом внутреннего убеждения. Противоречия, каса­ющиеся торговой политики, сыграли не меньшую, а возможно, и большую, чем рабство, роль в качестве предпосылок к войне.