Флирт в Севилье - Чингиз Абдуллаев

— Вы нам не помешали, — ответил Дронго, — онаволновалась, и я пытался ее успокоить. Между нами ничего не было.

— Ах, сеньор, это Севилья, — сказал со вздохомГарсиа. — Вы знаете, что сказала по поводу нашего города святая Тереза?Еще много лет назад. Она сказала, что если кто-нибудь сумеет хоть однаждыпредотвратить грех в Севилье, это будет по-настоящему богоугодное дело. Поднашим шальным солнцем люди сходят с ума, женщины отдаются первым встречным, амужчины стреляются из-за любви. Разве вам не говорили, что Севилья — городДон-Жуана? И блистательной Кармен? Вы видите, как ругаются эти мужчины?Думаете, из-за съемок? Нет, конечно. Это на них действует наше солнце. Нашеюжное солнце, сеньор.

Круминьш, устав спорить, махнул рукой и разрешил Меднисуснимать так, как он хочет.

— Можно я дам вам совет, сеньор? — вдруг спросилГарсиа. — Мне кажется, вам очень жарко в вашем костюме, даже в такомлегком. Будет лучше, если вы переоденетесь. Или у вас под пиджаком оружие? Мнеговорили, что вы эксперт по вопросам безопасности.

— У меня нет оружия, — ответил Дронго, — анасчет костюма, вы, кажется, правы. Мне нужно переодеться. Я не думал, чтоздесь будет так жарко. Утром обещали только двадцать девять градусов.

— Это средняя температура по городу, — усмехнулсяГарсиа, — а на этом берегу реки все тридцать пять.

— Я привык к жаркой погоде, — заметилДронго, — в моем родном городе нередко до сорока градусов в тени.

— Значит, вы такой же южанин, как и я, — улыбнулсяГарсиа, — но у нас говорят, что здесь особое солнце. Даже когдатемпература нормальная. Наше солнце сводит всех с ума.

— Я учту ваши слова, — кивнул Дронго.

— Очень жарко, сеньор, — повторил Гарсиа, —поэтому все немного нервничают. Я тоже был неправ, когда помешал сеньоре Рутевойти к вам в комнату. Думал, что вам нужно остаться, как это правильно, один иодин.

— Наедине.

— Си, да. Наедине. Я не думал, что она так будетнервничать. Наверное, вы ей понравились, сеньор. И ей неприятно, что ее работницаможет отбить такого красивого мужчину.

«Только этого не хватало», — подумал Дронго.

— У нас скоро сиеста, — напомнил емуГарсиа, — с часа дня до четырех. Вы успеете съездить в отель.

Съемки продолжались. Балодис вернулся на свое место. ЛилияОмельченко так и не вышла из гримерной до обеденного перерыва. Дронго решил,что будет лучше, если он не останется на обед, а уедет в отель переодеться.

Оставив группу, продолжавшую работать, он вызвал такси ивернулся в отель. Приняв душ, заказал себе в номер сэндвич. Переодевшись втемную майку и светлые брюки, он надел удобную легкую обувь и вышел из номера,чтобы вернуться на съемки. У него был триста первый номер и расположен он былна верхнем, третьем, этаже. Дронго собирался выйти из номера, открыл дверь и вэтот момент увидел, что открывается дверь лифта. Триста первый номер отеля«Альфонсо Тринадцатый» выходил прямо на площадку перед лифтами. Услышавзнакомые голоса, Дронго закрыл дверь и прислушался.

Никаких сомнений не было. Это были Лилия Омельченко и ВитасКруминьш. Дронго узнал голос режиссера. Они говорили по-латышски. Лилия веселосмеялась. Дронго чуть приоткрыл дверь. В руках у гримера был тот самый пакет,который ей передал Гарсиа. Они шли по коридору, и Дронго увидел, как рукарежиссера дотронулась до ягодиц молодой женщины. Она громко засмеялась.Кажется, ей нравилось подобное обращение. Дронго нахмурился.

«Как быстро они закончили съемки, — подумал он. —Неужели они не остались там обедать? Гарсиа сказал мне, что группа будетобедать вместе».

Круминьш и его спутница скрылись за поворотом.

«Нужно было взять мобильный телефон этого придуркаГарсиа, — разозлился Дронго, — он обещал мне, что они будут работатьв павильоне. Почему он разрешил им уехать? Или он специально попросил меняпоехать переодеться, чтобы дать им возможность разъехаться? Типичная южнаяхитрость».

Что теперь ему делать? Возвращаться на съемки? Кажется,Лилия сказала, что единственный профессионал в группе — это Круминьш. Странно,что он слабо проявлял свой темперамент во время съемок. Хотя сколько ему лет?Пятьдесят шесть. Выглядит он гораздо старше. И жизнь его сильно побила. В такомвозрасте и с такой потенцией вполне вероятно, что ему не нужны молоденькиедевушки. Что он сумеет сделать с двадцатилетними красавицами? Разве что обойтиих так, чтобы никогда не встречаться. А вот с Лилией Омельченко, готовойсклонить голову на плечо готового рисковать мужчины, ему будет достаточнокомфортно.

Хотя на самом деле все это только глупое предположение. Лучшевсего подслушать у двери, чем они будут заниматься. Но, во-первых, в этом отелеустановлены камеры наблюдения и Дронго сразу заметят сотрудники службыбезопасности отеля, которые застанут его за этим постыдным занятием. Во-вторых,входные двери в этом отеле достаточно плотные, чтобы рассчитывать что-либоуслышать. К тому же комнаты отделены от входа еще и небольшими коридорами.

Он пошел к лифту, еще раз подумав, как мало он знаетчеловеческую природу. Лилия Омельченко, которая только недавно плакала у негона плече и приняла его приглашение на ужин, довольно уверенно чувствовала себя,направляясь в номер к режиссеру. Наверное, она справедливо считала, что в еевозрасте нужно наверстывать упущенное и не отказывать никому. Именно поэтомуона заигрывала с Дронго, флиртовала с Пабло Гарсиа и отправилась в номерКруминьша.

Дронго спустился вниз и, вызвав такси, поехал обратно впавильон. Когда машина уже выезжала на площадь перед отелем, Дронго заметилмедленно идущего Эугена Медниса.

«Кажется, я напрасно туда еду, — подумал Дронго, —Гарсиа меня просто обманул».

Но Пабло Гарсиа не собирался его обманывать. Он был прав,когда говорил о том, что все останутся обедать. Откуда было знать Дронго, что,говоря обо всех, Гарсиа имел в виду девушек, снимавшихся в павильоне, икоммерческого директора. Дело в том, что после перерыва должны были работатьфранцузские визажисты и модельеры со своим фотографом.

Разумеется, Круминьш, Меднис и Лилия Омельченко могли быостаться, но они предпочли отправиться в отель, чтобы немного отдохнуть и затемвернуться к концу съемок. Сказывалась и некоторая ревность по отношению кзападным коллегам, которым платили во много раз больше.

В павильоне остался и Балодис, который, пообедав со всеми,снова устроился на скамейке, чтобы наблюдать за съемками. После перерывадевушек одели в роскошные наряды от известных французских и испанских фирм.Теперь они позировали для фотографов, и Дронго подумал, что в такой одеждеИнгрид и Лена смотрятся не хуже, чем в купальных костюмах.

Он сел на скамью рядом с Балодисом. Тот осмотрел его с ногдо головы и одобрительно кивнул. От него довольно сильно пахло пивом.