Флирт в Севилье - Чингиз Абдуллаев

Дождавшись его ухода, Ингрид выбежала из номера, точно зная,что камера отключена, спустилась вниз и выбросила второй эспандер в бассейн.Она была уверена, что никто не свяжет находку этого эспандера с убийством. Таки вышло.

Но этого было мало. Сегодня ночью я оставался в номереИнгрид и случайно спровоцировал убийство несчастного Медниса. Она делала вид,что спит, когда к ней постучал Балодис. Он выпил, как обычно, достаточно многои поэтому был не сдержан на слова. Он громко сообщил мне, что Меднис знает, ктои почему убил Лилию Омельченко. Слышать наш разговор могли только два человека.Проходивший по коридору Витас Круминьш и находившаяся в комнате Ингрид. Я ушелиз номера в половине второго ночи. А она начала готовить свой план. Еще одноважное обстоятельство. Никто из латышской группы не знал, что по окончанииутренних съемок французская делегация готовится отметить это событие салютомпетард и хлопушек. Никто не знал, кроме сеньора Гарсиа и Ингрид, которойрассказал об этом Анри, весь вечер ухаживавший за ней. Я слышал, как он говорилей об этом. И наконец, убийство Медниса было совершено человеком, которыйхорошо знал биологию и анатомию.

Тогда я задал себе вопрос — почему? И вспомнил слова самойОмельченко. Рассказывая о матери Ингрид, она упомянула, что та невероятноревнивая особа и постоянно ревнует своего мужа, отчима Ингрид, который частозаходит к ним в агентство. Очевидно, такая неистовая ревность передалась и еедочери.

Я не поленился навести справки, Ингрид. В прошлом году вМоскве ты действительно лечилась от аллергии. Но это было лишь побочное явлениетвоей неврастении. Мне не хотелось этого говорить. Очевидно, у тебя началиразвиваться некие комплексы. Сначала ты приревновала Ингебору, котораявстречалась с Юрисом. Ты позавидовала их счастью. И поэтому однажды, в началелета, надев длинный плащ и шляпу, ты вышла на «охоту». Письмо с угрозами тынаписала себе сама. Наверное, Лилия не была ангелом. Более того, я думаю, что ис твоим отчимом она наверняка встречалась. И этого ты не могла ей простить. Тырешила отомстить. А когда Меднис догадался, кто и почему убил гримера, тырасправилась и с ним.

Дронго заставил себя посмотреть ей в глаза и увидел тамтакую боль, что вздрогнул. Она была потрясена его «предательством». Меньшевсего она ожидала услышать подобное именно от него.

— Подождите, — поморщился следователь. — Увас есть конкретные доказательства?

— Есть, — угрюмо ответил Дронго, — вчеравечером я случайно обратил внимание на ее обувь. В день убийства Ингрид была втуфлях от Гуччи. Она купила их в аэропорту и ни разу не надевала.

Только спустилась со мной в ресторан. Потом случилосьубийство, и она поднялась наверх, больше никуда не выходила. Она видела, что мыуходили с Доколиной, но не пошла за нами. И если она носила эти туфли тольконесколько часов, объясните мне, каким образом внутреняя поверхность абсолютноновой пары могла стать такой темной, — и неожиданно наклонившись, онподнял туфли и продемонстрировал их собравшимся. — Я думаю, экспертизалегко подтвердит, что она бегала в одних колготках по лестнице, а затем так жевыбежала к бассейну. Налипшая грязь и пыль перешли на внутреннюю часть обуви. Вэтом нет никаких сомнений.

Теперь все смотрели на Ингрид. Красивая молодая женщинастаралась сохранить хладнокровие. Но было заметно, что у нее дрожат губы.

— Почему? — неожиданно крикнула Лена.

— Они… она… — Ингрид трясло.

Дронго посмотрел на сидевшего рядом с ним седобородого. Тотвскочил.

— Лилия пыталась отбить мужа у моей матери! —закричала изо всех сил Ингрид. — А Ингебора отняла у меня Юриса! Они всезахватчицы, дряни, стервы! Они и отца моего забрали! Забрали с собой!

— Доктор, — попросил Дронго седобородого, —помогите ей.

— Они его забрали! — продолжала кричать Ингрид,уже не глядя на него.

Дронго печально отвернулся. Он узнал последнюю подробностьнесколько минут назад от Зитманиса. Отец Ингрид, погибший десять лет назад, былв одной машине со своим секретарем, с которым некоторое время тайно встречался.Очевидно, этот шок и стал началом психического заболевания Ингрид.

— Не трогайте меня! — закричала она, и Леназакрыла уши, чтобы не слышать этого страшного крика.

— Я хотела извиниться перед вами, — говорила на прощаниеРута Юльевна, — мы и не предполагали, что вы такой мастер.

— Это я должен извиниться перед вами, —меланхолично заметил Дронго, — мне казалось, что именно вы были в центревсех событий. Это будет для меня уроком. Я проявил элементарную узостьмышления, позволив себе априори не уважать человека с другими взглядами нажизнь. Но камеры больше не трогайте.

— Договорились, — засмеялась Рута Юльевна,протягивая ему руку.

Потом она осторожно спросила:

— Что будет с Ингрид?

— Врачи вынесли заключение, что она была в невменяемомсостоянии, — пояснил Дронго. — Но они обещают ее вылечить. Я, вовсяком случае, буду все время сюда приезжать. И надеюсь, она сумеет вернутьсядомой живой и здоровой.

— Можно я вас поцелую? — спросила сквозь слезыЛена. — Звонила из Риги Ингебора, она приглашает меня на свадьбу.

Дронго стоял и смотрел, как они садятся в машину. Балодискрепко пожал ему руку. Круминьш неожиданно обнял и тоже поцеловал. Когдаавтобус уехал, Дронго взглянул на стоявшего рядом Таррегу.

— Сколько дней вы еще у нас пробудете? — спросилего новый испанский друг.

— Столько, сколько нужно для лечения Ингрид. — Емубыло так плохо, но он держался из последних сил.

«Никогда не чувствовал себя столь мерзко, — подумалДронго. — Флирт в Севилье оказался для меня губительным».

— Тогда вам придется здесь остаться, —рассудительно заметил Таррега. — Врачи говорят, что лечение может занятьнесколько лет.

— Я знаю.

Он повернулся и пошел на площадь. Слева у выхода стоялиповозки с лошадьми. Дронго обогнул их и перешел на другую сторону улицы. Ондостал из кармана телефон и набрал номер.

— Джил, — неожиданно жалобно сказал Дронго, —ты мне очень нужна. Ты можешь ко мне приехать?

— Конечно, — услышал он в ответ голос любимойженщины. — Куда и когда я должна приехать?

Он закрыл глаза. Неужели чувство вины после Севильиостанется с ним навсегда?

— В Севилью, — попросил Дронго, — немедленно.Мне нужно многое тебе рассказать.