Сын Дьявола - Любовь Попова

Я вскрикиваю от испуга, смотрю в темень, а он уже убегает, ловко перебирается через забор, буквально шагая по вертикальной, каменной поверхности. Скрывается в лесу, даже не попрощавшись.

И как раз в тот момент, когда я прикрываю окно, в дверь стучат.

Я тут же дергаюсь от вязкого страха, чувствуя, как по спине стекает пот и, сглатывая, иду открывать.

— Иду.

За дверью, к своему удивлению (а удивил бы меня кто угодно), вижу Марину. При всем параде и судя по всему навеселе. Лямка блестящего, серебристого платья порвана, а на губах размазанная помада, только волосы все еще высоко заколоты.

— Привет, дочка, — развязно улыбается она и трясет бутылкой вина в руке. — Ты вроде выросла, не хочешь составить компанию любимой мамочке?

— Я вроде не пью… — осматриваю темный коридор. — А где отец?

Она тут же гортанно смеется и прикладывается к бутылке, потом отнимает, вытирает тыльной стороной влажные губы и протягивает вино мне.

Забираю, но не пью.

— Пойдем на кухню, — предлагаю я и чувствую, что сейчас на меня выльется поток информации. Неприятной, противной, возможно, даже грязной.

И я была права.

Мамочка моя влюбилась когда-то в успешного бизнесмена. Андронова. Думала, что с ее родовитостью, богатством и внешностью проблем его соблазнить не будет. Ведь он трахал какую-то девку с работы, вытирал об нее ноги, нагибал прямо в своем кабинете. Но не женился. Марина решила, что это ее шанс, тем более отец, недовольный ее распутным образом жизни, к которому склона вся золотая молодежь, сказал, что урежет ей средства.

— Почему ты не такая? — задает она вдруг вопрос посередине рассказа, отпивая уже из стакана виски. — Правильная, послушная. Не удивительно, что у тебя нет друзей. Ты же скучная. Вот у меня было много подружек и … друзей.

Она глумливо смеется, мне подмигивая, а задаю вопрос, сложив руки на столе, как на парте и стараясь не думать, настолько неправильной я была полчаса назад.

— А где все те друзья?

— А… — махнула она рукой. — Где-то… Наверное, там же где твой папаша, трахает очередную молодую сучку. Он и меня трахал. Я вынудила его, правда не поняла, на что подписалась. Знаешь, кто он?

Она как-то недобро улыбается, перегибается через барную стойку на затемненной, современной кухне, где я никогда ничего не готовила.

— Кто? — отклоняюсь я от приторно алкогольных паров из ее рта.

— Доминант… Он любит делать больно, только в итоге ты сама кайфуешь от этого. Слышала от таких?

По телу проходит неприятная дрожь, как только представляю все, что слышала и видела о любителях БДСМ.

— Немного…

— А я вот много… — грустно улыбается она и допивает виски до дна. — Но я ему наскучила. Даже странно, что не развелся со мной. Испоганил мне тело порезами и синяками, а потом привел тебя, как подарок. Чтобы занялась чем-нибудь полезным и привила семье статус. Ведь он решил стать мэром.

Она рвано хохочет, а у меня на глаза выступают слезы. В горле рождается приторная тошнота.

— Почему меня, — задаю вопрос, который мучал меня много лет. Вижу, что сейчас Марина готова на любую откровенность.

— А вот не знаю, — разводит она руками. — Я даже не знаю, кто были твои родители.

Она падает лицом в стол и начинает храпеть, а я выкидываю пустую бутылку, мою винный бокал и поворачиваюсь в сторону лестницы.

Ну приплыли…

Замираю, видя в темноте Андронова. Он стоит высокой тенью, пьяно привалившись к косяку и осматривает мое тело. С ног до головы, словно облизывает оголенным электрическим проводом.

Насколько немытыми были руки Максима, когда он меня лапал в лесу, но даже они не вызывали такого ощущения грязи на коже от взгляда, которым меня прожигал опекун.

Сразу в голове возникают мысли о словах Марина и статусе, который она присвоила мужу. Страшно, особенно когда он давит взглядом и делает шаг вперед.

— Почему не спишь?

Я поджимаю губы и отхожу в сторону, чтобы он увидел Марину. Она издает храп и у Андронова вырывается смешок. Он переводит взгляд на меня, спускается к часто вздымающейся груди и сжимает руку в кулак.

— Иди спать, — приказывает он, и я тут же срываюсь ракетой с места. Прохожу мимо него и чувствую сильный, странно знакомый захват руки. — Не игнорируй Виталия, он твой будущий муж. Ты помнишь об этом?

— Я помню.

— Помни, — кивает он благосклонно, и второй рукой тянется к лицу, заправляет прядь за ухо. — Это лучший для тебя вариант.

Поднимаюсь по лестнице, постоянно прокручиваю последнюю фразу и знаю, что он прав.

Прав…

Прав…

Виталик нормальный, только блядун. А я… Я тоже теперь такая. Грешница… Распутница. Похотливая сука, все мысли которой теперь только о поджаром теле одного оборванца.

И о подруге забыла.

Набираю в комнате ее номер, но мне вдруг отвечает мужской, протяжный голос и я резко сбрасываю.

Забираюсь под одеяло и сразу выметаю метлой из головы все посторонние мысли, оставляя только воспоминания о Максиме. О его запахе, которым теперь пропитана моя постель, о его силе, с которой он меня обнимал. О его твердых губах, что так властно целовали. О завтрашнем дне.

С утра уже думаю, что зря согласилась, кручусь в постели до последнего.

Идти?

Не пойду. Нельзя потому что.

Спустя целый час решаюсь, уже продумав, что скажу, если останусь в Москве с ночевкой.

Лучше сделать и сожалеть, чем потом сожалеть, что не сделала. А мысль, что я могу упустить возможность побыть с Максимом, была невыносимой. Хотя бы один день. Один счастливый день с человеком, от которого приятно кружится голова, а в груди что-то волнующе сжимается.

Смотрю на часты, понимаю, что почти опоздала и со вскриком вскакиваю.

Не успеваю наложить макияж, натягиваю джинсы, майку без лифчика и жакет. Волос щетка касается всего раз, и я уже беру сумку с деньгами и проездным. Выбегаю из тихого, почти безжизненного дома.

Петровне я написала, что буду завтра, потому что шопинг затянется. Точное время даже не пытаюсь называть.

Сажусь в только что подъехавшее такси и плачу чуть больше за скорость. Остается всего несколько минут до отправления электрички.

На вокзале бегу со всех ног, быстро нахожу нужный путь и матерясь вижу, что он уже спускает пары, готовясь к отправлению.

Щурюсь от яркого солнца и все же замечаю его. В одной двери торчит нахмуренный Максим в черной футболке и смотрит по сторонам, пока ветер колышет его чуть кудрявые черные волосы.