Операция «Хаос» - Пол Андерсон

Зеленый первокурсник, забавник, не злой по натуре — он представлял собой опасное сочетание природной способности к Искусству и крайней безответственности. Студенты-медики славились веселыми выходками (такими, как оживший скелет, врывающийся, приплясывая, в женскую спальню). Макилрайту хотелось приобщиться к этим проделкам как можно раньше.

Грисволд показывал студентам, как обращаться с катализаторами, и Макилрайт тут же забормотал заклинание. Он хотел сыграть на каламбуре и создать в пробирке кота. Но ошибся в расчетах и получил саблезубого тигра.

Дитя каламбура — тигр — был совершенно безмозглым, но все же это была злобная, вызывающая ужас тварь. Я тут же нырнул в темную подсобку и там с помощью фонарика совершил превращение. Став волком, я выпрыгнул в окно и шмыгнул под деревья, чтобы дождаться, пока кто-нибудь вызовет людей из департамента Изгнания бесов.

Поняв, что все это сотворил Макилрайт, я как-то, улучив момент, отвел его в сторону и предупредил, что если ему вздумается снова показать класс, то я его сожру. Сожру в самом буквальном смысле этого слова. Шутка есть шутка, но не следует шутить за счет студентов, которые действительно желают учиться. Как и за счет тех милых, почтенных окаменелостей, которые пытаются учить студентов.

Предводитель парада взмахнул рукой, и из нее выскочил столб многоцветного пламени. Столб поднялся на высоту человеческого роста. Затем еще выше. Скачущее сияние, блеск красного, голубого, желтого, и все это окружал крутящийся вихрь из искр. Я сощурился и сумел разглядеть в пламени гибкое пестрое тело. Оно походило на тело ящерицы.

Студентка взвизгнула.

— Гермес трижды благословенный! — закудахтал старшекурсник. — Что это, демон?

— Нет, Дух Огня, — тихо заметил я. — Саламандра. Чертовски опасная тварь, если учесть, сколько дураков ее окружает…

Я не отводил глаз от поля. Огненная тварь начала свои штучки. Прыгала, кувыркалась, что-то бормотала, выбрасывала длинные языки пламени. Да, рядом с ней находился пожарный — в полном церковном облачении. Он совершал свои пассы, не давая саламандре причинить вреда. Все должно быть о'кей. Вроде бы…

Я закурил сигарету. Меня трясло. Скверно это — вызывать порождения Локи.[9]Вонь опасности била мне в ноздри. Ядовитый, кислый запах…

Со стороны все это выглядело красиво, однако… В кристалле вновь появился Аберкромби. Он хлопал в ладоши. Но Джинни сидела хмурая, с озабоченным видом. Между зелеными глазами залегла морщинка. Ей все это нравилось не больше, чем мне. Я переключил шар обратно на Макилрайта. Нашего шутничка Макилрайта.

Я был, вероятно, единственным из присутствующих, кто заметил, что произошло.

Макилрайт взмахнул своим жезлом, и у саламандры выросли крылья. Толстяк-пожарник, жестикулируя и раскачиваясь взад и вперед, оказался, естественно, на пути взмаха ее крыльев. Это было подобно столкновению с паровым котлом.

— А-а-а!

Пожарный пулей взмыл в небо. Саламандра заколыхалась. Мгновенным прыжком, утоньшаясь вверх, выросла, сделавшись выше стен. Мы увидели мельком нечто вращающееся, ослепительно блестящее, с расплывшимися очертаниями — и тварь исчезла.

Моя сигарета вспыхнула, превратившись в огонь. Я отшвырнул ее. Почти ничего не соображая, догадался заодно выкинуть и фляжку. В мгновение ока она раскалилась добела, водка вспыхнула голубым пламенем.

Толпа завыла. Все отбрасывали прочь сигареты, хлопали по карманам, где воспламенялись спички, отшвыривали бутылки. Королева городка пронзительно визжала, ее тоненькое одеяние охватило пламя. Скинув платье (как раз вовремя, чтобы избежать ожогов) и вопя, она голая помчалась по полю. Возможно, это зрелище могло бы меня заинтересовать — но при других обстоятельствах.

Саламандра прекратила свои беспорядочные метания и материализовалась в воротах. Столбы задымились. Невыносимое сияние, рев и пылающая трава. Выкрикивание заклинаний тушения огня было бессмысленно. Пожарник бросился к саламандре. Из ее пасти выскочил язык пламени.

Я отчетливо услышал ее дикий хохот, и тварь снова исчезла. Диктор, которому следовало бы успокоить зрителей, истошно закричал, когда огонь вспыхнул перед его будкой. В мгновение ока пять тысяч людей, царапаясь и кусаясь, топча друг друга, кинулись к выходу. Началась давка. Люди были охвачены слепым стремлением вырваться отсюда.

Прыгая по скамейкам и головам, я скатился на поле. Эта бушующая на ярусах давка означала смерть.

— Джинни! Сюда, Джинни, здесь безопасно!

Она не могла расслышать меня в этом грохоте, но сама догадалась. За руку она тащила обезумевшего от ужаса Аберкромби. Мы взглянули в лицо друг другу. Вокруг — огонь и разрушение. Джинни вытащила из сумочки свой жезл.

Из своей раздевалки опрометью вылетели кипящие «Грифоны». Кипящие в прямом смысле этого слова. Саламандра, материализовавшись, игриво обернулась вокруг водопроводной трубы.

Загудели сирены, и, освещенные луной, над нами засновали полицейские метлы.

Полиция пыталась обуздать панику. Одну метлу тут же подожгла саламандра. Наездник снизился, соскочил. Пылающий транспорт с грохотом рухнул в траву.

— Боже! — закричал Аберкромби. — Саламандра вырвалась на свободу!

— Да что вы говорите? — фыркнул я. — Джинни, ты же ведьма! Ты можешь что-нибудь сделать?

— Я могла бы погасить эту скотину. Но для этого нужно, чтобы она была рядом, пока я читаю заклинание, — сказала она. Распущенные рыжие волосы обрамляли бледное, с высокими скулами лицо и в беспорядке падали на плечи. — Это наш единственный шанс уничтожить породившие ее чары… И она знает это!

Смятение захлестнуло меня. Но тут я вспомнил о нашем приятеле Макилрайте, бросился к нему и схватил его за шиворот.

— Совсем свихнулся? — заорал я.

Он, задыхаясь, разинул рот:

— Я ничего не делал!..

Я тряс его так, что зубы лязгали:

— Не болтай попусту! Я все видел!

Он рухнул на землю.

— Это была всего лишь шутка, — простонал он. — Я не знал!

«Что ж, — подумал я мрачно, — вот тебе, без сомнения, вся правда. Ведь вот в чем беда с Искусством, беда с любой неразумной силой природы, которой овладел человек — будь то огонь или динамит, атомная энергия или магия. Любой остолоп, нахватавшись знаний, пытается что-нибудь сделать. Начать-то он может… Сегодня остолопов ужасно потянуло на колдовство. Но не всегда его последствия удается легко прекратить».

Как и в любом другом учебном заведении, в «Трисмегисте» постоянную проблему представляли студенческие шалости. Обычно они были безобидными. Например, надеть шапку-невидимку и пробраться в женскую спальню. Или выставить в окнах украденные у девушек принадлежности нижнего белья. Иногда шутки бывали, пожалуй, и забавными. Например, как-то раз оживили статую прежнего президента (это был достойный и заслуженный человек), и она промаршировала по городу, распевая непристойные песни. Часто шутки были довольно меткими. Как, например, когда декана Уорсби превратили в камень, и дня три никто этого даже не замечал.