Царь Итаки - Глин Айлиф

— Что бы ты ни попросила, госпожа, — сказал Одиссей, хотя и после некоторого колебания.

Богиня улыбнулась.

— Мне нужно, чтобы ты отправился в Мессению. У меня там есть храм, которым перестали пользоваться. Гера поместила туда одного отпрыска Ехидны, чтобы досадить мне — чудовище старше Пифона и больше размером. Теперь эта змея не дает туда ходить моим последователям, и даже мои жрецы не осмеливаются находиться у алтаря. — Она в гневе ударила острием копья по земле и плюнула. — Я хочу, чтобы эта тварь подохла, чтобы ты сделал это для меня!

— Это будет нелегко, госпожа, — сказал Одиссей. — Но я отправлюсь туда, если ты мне приказываешь. Что сказать отцу?

— Позволь мне самой об этом позаботиться. Я обещаю тебе свою помощь, если она тебе потребуется; но только один раз. Ты должен проверить свою отвагу, полагаться на свое воинское мастерство и использовать ум, коего у тебя в достатке. Но наступит время, когда даже твое мастерство не сможет тебя спасти. Когда придет этот момент, используй вот это, чтобы вызвать меня.

Афина раскрыла ладонь, на которой лежала маленькая глиняная печать. Одиссей взял ее у богини и стал рассматривать. Благодаря исходящему от богини свечению Эперит в своем укрытии смог разглядеть, что предмет имеет форму совы.

— Разломаешь ее — и я приду к тебе, — давала она указания. — Но этим можно воспользоваться всего один раз. После этого тебе придется полагаться только на свои силы и средства. И на своих товарищей, потому что я не отправлю тебя одного. Для начала ты должен взять с собой вот этого.

Внезапно она наклонилась над кустом, за которым съежился Эперит, и, казалось, не прилагая усилий, вытащила его на открытое место. Юноша упал на землю между ног богини и Одиссея. Лежа на спине, пораженный и удивленный, он уставился на них. Они в свою очередь смотрели на него.

— Эперит?! — воскликнул Одиссей. — Ведь ты же, вроде, должен быть в лагере.

— А ты же, вроде, должен покупать мясо, — ответил Эперит.

Афина стукнула копьем по земле у его головы.

— Тихо! — приказала она. — Боги убили бесчисленное количество людей, которые за ними шпионили. И я подумываю о том, чтобы убить тебя.

Юноша перевернулся и, моля о пощаде, обхватил ее ноги руками.

— Пожалуйста, богиня, не надо! Я только хотел посмотреть, что делает Одиссей, потому что он мне соврал. Мне никогда в голову не приходило шпионить за тобой, госпожа. Прости меня, и я буду почитать тебя до конца дней своих. Я обещаю любить тебя больше, чем кого-то еще из олимпийцев.

— Это только то, что я заслуживаю, — сказала богиня суровым голосом. Затем он немного смягчился, и она копьем оттолкнула молодого воина от своих ног. — Отпусти меня, Эперит. Отпусти и вставай.

Он с неохотой отпустил ее ноги и встал, отряхивая пыль с плаща. Потом он сделал шаг назад и склонил голову, чтобы не смотреть прямо на богиню.

— А если я прикажу тебе следовать за Одиссеем на край земли, ты сделаешь, как я хочу?

— Да, госпожа Афина, — ответил он. — Моя судьба уже связана с Одиссеем. И я поклялся выполнять волю богов. Ты можешь не сомневаться: я сделаю так, как ты скажешь.

— Отлично! Держи слово, и с тобой не случится ничего плохого. Но хочу тебя предупредить: опасайся женских чар. У тебя нет опыта общения с этими подлыми и грешными созданиями, Эперит, а неправильный выбор окажется губительным. Одиссей, вот мой прощальный совет тебе: опасайся своих друзей. И не забудь про мой храм в Мессении.

В следующее мгновение она исчезла. Эперит провел рукой по тому месту, где она только что стояла, но там не осталось ничего.

* * *

Хотя отряд проснулся до рассвета и нигде не задерживался, им потребовалась большая часть следующего утра, чтобы добраться до порта, где стоял корабль итакийцев. Путешествие прошло спокойно. Они спустились к огромному заливу, который Эперит видел предыдущим вечером. Чувствовалась усталость, потому что командиры Одиссей и Галитерс были безжалостны, настаивая на быстром темпе и разрешив всего несколько привалов. Несмотря на это, новый участник отряда обрадовался, поняв, что другие воины довольны включением его в их ряды. Только один Ментор держался холодно и отстраненно.

Во время марша Эперит почувствовал странный запах в воздухе. Он не был ни приятным, ни отвратительным, просто непривычным для него. Юноша увидел больших белых птиц, круживших в небе над ними. Он никогда не видел таких птиц до появления у Пифии. У них были длинные загнутые клювы и достаточно большой размах крыльев, чтобы отбрасывать тени на воинов во время полета.

Эперит наблюдал за тем, как они летят по ветру, машут крыльями, кружат и поднимаются вверх в ярком солнечном свете, почувствовав незнакомую боль в сердце. У него возникло ощущение, будто он находится на пороге нового мира, в который страстно желал попасть, и вскоре сможет сбросить лохмотья прошлой жизни, впервые обнаружив, кто он есть на самом деле. Молодой воин делал поворот, в результате чего отец и Алибас исчезали из поля зрения, а он сам вставал на тропу, ведущую к обещанной славе. Оковы и обязательства старого мира не будут больше иметь над ним никакой власти.

С его спутниками тоже произошли превращения. Больше они не казались усталыми, не сгибались под весом оружия. Вместо этого мрачное настроение воинов сменилось болтовней и возбуждением, которого раньше Эперит не замечал. Их разговоры больше не представляли собой поток проклятий и ругательств, обмен жалобами, как это было в предыдущий день. Теперь они говорили об Итаке. Люди с готовностью обсуждали жен и семьи, домашнюю пищу и вино, которое любили пить у родного очага. И они говорили о море…

Эперит уже видел куски этой таинственной сущности — огромную массу воды, просматривавшуюся со склонов горы Парнас. Это зрелище вызывало волнение. Прошлой ночью море сияло в лунном свете, словно серебро, а утром представляло собой темную массу, на поверхности которой солнечный свет разделялся на тысячи лучей. Но юноша знал, что даже это — только залив, который ведет к морю. В сравнении с ним он чуть больше, чем маленькая веточка на огромном дереве.

Блестящие воды исчезли из виду, когда группа добралась до долины под горой, на которой жила Пифия. Они пошли вдоль русла руки, которая постепенно становилась все более широкой и шумной. По обоим берегам лежало много камней и валунов. Воины встретили нескольких паломников, которые шли к оракулу в сопровождении местных крестьян, выступавших в роли проводников. Первым знаком, свидетельствующим о приближении к городу, стала группа девушек, стирающих белье на другой стороне реки. Вскоре после этого на пути начали попадаться маленькие хижины и дома большего размера. Постепенно тропа превратилась в дорогу, по которой шли женщины с кувшинами воды, а рядом бежали их дети с испачканными лицами. Они тупо смотрели на проходящих мимо незнакомцев. Пастух, гнавший коз к реке на водопой, весело поздоровался с паломниками, но больше с ними никто не разговаривал.

Вскоре они оказались в самом городе, следуя вдоль реки, отряд добрался до гавани. Огромная масса воды, которую Эперит видел раньше только на отдалении, теперь простиралась перед ним. Это была темная блестящая масса, которая, казалось, тихо вздыхала под дуновениями ветра, налетавшего с берега. Вода еще не была морем (юноша видел землю, окружающую этот водный простор), но Антифий пояснил ему: это вход в залив, который отделяет северную Грецию от Пелопоннеса. А уж по нему можно выйти к мировым океанам.