Князь Владимир - Юрий Никитин

И вдруг он понял. Вернее, как-то пришло озарение, что в самойбезмерной мощи империи кроется и слабость. Этот огромный зверь разжирел, сталнеповоротлив, из норы не вылезает, сам уже не нападает, а только огрызается!Недаром киевские князья, приводя голодные и злые дружины под высокие стеныэтого града, царя над градами, заставляют трепетать его жителей уже при видеобнаженных мечей, и ромеи униженно умоляют о мире и откупаются богатой данью!

А ведь Русь пока что совсем крохотная рядом с необъятнойРимской империей… Или уже не крохотная?

Вдруг он услышал быстро нарастающий грохот копыт. Из центрагорода по середине улицы бешено неслись всадники. Все были одеты настолькобогато, что он счел бы всех императорами, если бы не знал, что базилевсовстолько в одном городе не бывает.

Всадники неслись с кличем: «Принцесса Анна! ПринцессаАнна!.. Дорогу принцессе Анне!», и народ на всем их пути шарахался к стенам,падал на колени и склонял голову.

Владимир засмотрелся с раскрытым ртом на происходящее и незаметил, как перед ним вырос на огромном красивом коне великан в блестящихдоспехах. Он был яркий, блистающий, глазам стало больно. На роскошном шлемеразвевался пучок перьев такой нежной белизны, какую Владимир даже вообразить немог.

– Ты что же, дурак? – рявкнул всадник.

Он коротко взмахнул рукой. Владимир не успел опомниться, какна голову обрушился удар булавы. Будь шлем ромейским или германским, быть бы сразбитой головой, но узкий конический шлем роса сбросил скользящий удар. Да ещепомогла смягчить удар толстая вязаная шапка из козьей шерсти.

Сбитый с головы шлем загремел по камням, а Владимир сзанемевшим плечом, повинуясь выучке, не рассуждая, уклонился от второго удара,одним прыжком оказался у стремени, мощно рванул за красный сапог.

Всадник рухнул с коня, как блестящая льдина. Каменные плитыдрогнули. Раззолоченный и разукрашенный шлем, ломая пушистые перья, запрыгал созвоном по камням и лег рядом с харалужным шлемом Добрыни. Опять же повинуясьвыучке, Владимир с силой ударил носком подкованного сапога в уязвимый висок.

Конь дико заржал, отпрянул, болтая поводьями. Другиевсадники повернули коней в их сторону, в руках блеснули мечи.

Владимир похолодел, затравленно огляделся. Сзади массивнаякладка из громадных глыб, стена поднимается на немыслимую высоту, а справа ислева люди с обнаженными мечами. Солнце недобро играло на блестящих лезвиях, ион понял, что это последнее, что видит в жизни.

Он взял в левую руку нож, правой стиснул рукоять меча.Всадники нахлынули и остановились, мешая друг другу конями. Боятся подъехатьближе, понял он внезапно. Ведь можно поднырнуть под коня, распороть брюхо илиперерубить сухожилие, а они терять дорогих коней не хотят!

Удары двух воинов он отбил, но продержался бы недолго, силынеравны, однако из-за спин воинов прозвучал холодный властный голос:

– Принцесса Анна желает знать, что здесь происходит?

Всадники расступились. Посреди улицы восемь чернокожихполуголых людей держат на плечах роскошные носилки. Их со всех сторон окружиливсаженные в железо телохранители с мечами наголо. Возле носилок двое:закованный в доспехи немолодой человек в богатом шлеме, золотистые с проседьюволосы падают на плечи, это он остановил воинов, и скромно одетый человек, вкотором Владимир безошибочно узнал толмача.

Один всадник воскликнул:

– Не вели казнить, ослепительная принцесса! Мы неуспели этого варвара ни убрать с твоих царственных глаз, ни поставить в пыль,которую недостоин даже жрать, ибо это пыль нашего царственного и божественногогорода…

Занавески носилок колыхнулись. Появилась белая, нежная исовсем детская рука. Следом выглянуло удивленное девичье личико, очень юное, нокрасивое настолько, что Владимир задохнулся, будто его ударили поленом подложечку.

– Это и есть варвар? – спросила она чистыммузыкальным голосом.

Владимир снова вздрогнул, так говорить могут только небесныедевы-берегини.

– Да, наша повелительница!

– Спроси, из какой он страны?

– И так видно, гиперборей, наша владычица.

– Варяг?

Начальник стражи, это он рядом с носилками, повернул грозноелицо к Владимиру. Тот все еще оставался в боевой стойке с мечом и кинжалом.

– Эй, кто ты будешь?

– Я русич, – ответил Владимир сипло.

– Рус, – повторил начальник стражипренебрежительно, но Владимиру почудилась в его громовом голосе тревога.

Толмач наклонился с коня к занавескам:

– Есть такое крохотное племя на одной из северныхграниц нашей необъятной империи. Маленькое, дикое, языческое…

Принцесса, ей было весен семь-восемь, окинула юного варварабеглым взором. Личико ее выразило скуку. Она уже опускала занавеску, когдаВладимир неожиданно даже для самого себя сказал на ломаном ромейском наречии:

– Да, я из маленького дикого племени. Того самого,которое разгромило вашего надежного союзника – Хазарский каганат, отобрало увас Болгарию, сейчас громит ваши войска по дороге сюда, по дороге в вашу жирнуюимперию, где много золота и юных женщин. Из того самого кро-о-о-охотного,которому платите дань! И которому заплатите намного больше!

– Что-о-о? – проревел начальник стражи. Похоже, онеще не понял ломаной речи, но ощутил по тону, что варвар сказал резкость, акогда наконец понял, то побагровел страшно, его рука метнулась за мечом.

Владимир отступил на шаг по стене влево, открылтелохранителя. Тот поднялся на четвереньки, мотал головой, роняя красные слюнии сопли.

Занавески колыхнулись снова. Принцесса выглянула, голосокбыл озабоченным:

– Что с ним?

– Упал с коня, – сказал Владимир дерзко. –Ему почему-то захотелось поставить меня на колени!

– Таков этикет, – сказала принцесса строго.

– Я не ромей!

– Правила для всех…

– Нет, – возразил Владимир яростно. Его рукизадрожали, тело затряслось, он заговорил быстро, словно выплевывая, как изпращи, злые слова. – Никто нам и никогда!.. Честь дороже!.. На коленипоставить не можно, разве что отсечь ноги до колен… но и тогда голову мою вамне склонить, разве что снять с плеч!

Он чувствовал, как в его тело вливается страшная мощь, и самне знал, почему так взбесился. Ведь привык, что он – раб, челядин, напобегушках, так что же сейчас так задело?

Он поворачивался, чуть пригнувшись, держал меч и кинжалнаготове. На него смотрели без страха – слишком юн, голос почти детский, –но уважительно. Начальник стражи сказал внезапно:

– Берсерк!.. Дьявол… Всем отступить! Я не хочу терятьлюдей. Добьем его стрелами.