Инстинкт - Владислав Хохлов

временные промежутки никак не всплывали перед глазами. Среди них были и странные события, которые произошли через полтора года жизни в бункере. После чего, жизнь всего убежища сильно изменилась. Несмотря на то, что все или забыли, или скрывают свою осведомлённость, оставался только один человек, что мог быть открытым и полным информации, как губка — Сайк.

Поднявшись с шаткой койки, молодой человек отправился к архиву знаний, банку памяти, в ангар к старику. С прошедшими днями ситуация никак не изменилась. В большом помещении было множество людей, что быстро пытались успевать закончить свои дела. Они выполняли работу качественно, как только могли. Один из бронетранспортёров отсутствовал — кто-то отправился на задание. В углу ангара сидел седой Сайк, он перебирал различные доставленные ему детали и запчасти.

— Привет, Сайк, — сказал Томас, подойдя к старику.

— Ах, Том! Рад видеть тебя. Тебя нет в списке на следующую вылазку. У тебя какое-то особое поручение? — Старик быстро осмотрел всё помещения, вглядываясь в знакомые тёмные углы, где могли находиться те, кто желает остаться незамеченным.

— Сайк, я бы хотел поговорить о начале жизни в убежище, и о том, что было через полтора года после заселения.

Услышав эти слова, старик слегка нахмурился. Он уставился своим прозрачным и старческим взглядом, прямо на стоящего напротив него юношу. Некоторая информация доходила до него долго, медленно обрабатывались в старой и тугой голове. Простояв в хмуром виде около полминуты, седые брови старика поднялись вверх чуть ли не до самой макушки, глаза расширились, было ощущение, будто Томас заметил, как по телу старика пробежались мурашки.

Поманив пальцем юношу за собой, старик начал уходить за пределы маленького закрытого стола. Он развернулся в сторону и отодвинув чёрную и пыльную штору, потом прошел через образовавшийся проход. Томас последовал за Сайком. Тёмная ткань разделяла грязный и дурно пахнущий ангар от маленького и полутёмного помещения, с лёгким запахом воска. Старик сел на чёрный, почти незаметный во тьме стул. Повернувшись к своему гостю, он бегло осмотрел его.

— Надо держать эти мысли в секрете. Ты же понимаешь, что не все хотят распространятся на тему старого общества?

— Не совсем тебя понимаю, Сайк… — Иногда старика действительно невозможно было понять за его непонятной речью.

Сайк наклонился поближе к юноше, выждав паузу, прислушиваясь к посторонним звукам и, не заметив ничего подозрительного, продолжил говорить.

— Совет боится возвращения старого устоя. Тогда у них будет ни сил, ни власти. Они хорошо помнят, как в самом начале перемен люди послушно разделились на противоборствующие стороны, и что это повлекло за собой. Пока, всех не угомонили их новые цепные псы. — Сайк говорил полушепотом. Из-за сильной шепелявости и отсутствие некоторых зубов, он настолько плохо выговаривал некоторые буквы и коверкал слова, что Томасу приходилось максимально сосредоточиться, чтобы понять старика. — Не всё было так же, как и сейчас. Когда сюда пришли люди, мы жили дружно целый год бок о бок, как настоящие, цивилизованные люди.

Старик остановился. Его старым, но чувствительным ухом был уловлен посторонний шум. Что-то или кто-то ударил куском железа о край стола распределения ресурсов. Никаких новых звуков не последовало и Сайк решил не медлить в действиях. Приняв быстрое решение, он достал из-под подушки в глубине своей каморки маленькую тетрадку, завернутую в тёмную ткань. Протянув её сидящему напротив юноше, он быстро поднялся и вышел из каморки. Старик стоял наполовину скрытым в родном помещении, где, судя по интерьеру — спал и отдыхал. Жестом жилистой руки, он дал понять Томасу, чтобы тот не двигался.

— Да, да. Вскоре я дам весь лом парням. У меня идёт последняя сортировка. — За шторой раздался шорох. Сайк сделал правой рукой некие быстрые жесты в сторону. Послышались отдаляющиеся шаги. Старик продолжал смотреть вдаль выжидая, когда его собеседник удалиться на достаточное расстояние.

— Быстро уходи! Есть люди, которые не должны тебя видеть со мной. — Старик развернулся к Томасу и взял его за руку. Резким движение он потянул юношу на себя.

Покинув тёмную кладовку, Том вернулся в ангар. Странное поведение старика сильно напугало его. Подхватив лёгкую панику, Томас осмотрелся. Никто из находящихся в большом помещении людей, не обращали на него внимания, даже не смотрели в его сторону. Тома будто не существовало. Маленькая тетрадь, подаренная крайне странным стариком, находилась под легкой футболкой юноши, она была странно липкой и цеплялась к коже на животе.

В этот новый, неловкий момент, старая и привычная комната Томаса стала более уязвимой и неприятной. Она была недостаточно светлой, чтобы хоть что-то разглядеть на порванных страницах. Её расположение было почти в самом центре оживлённого коридора, где каждую минуту мог пройти любой человек; будь то обычный мальчишка, что даже в руках никогда не держал оружие или кто-то из вышестоящих, будь там один из отцов или Нейт. Любой, кто увидел бы в руках Томаса книгу или что-то, что походит на неё, незамедлительно бы начал приставать с лишними вопросами. Среди почти семидесяти мужчин в убежище, только два имели при себе книги. Поэтому, такое событие обязательно привлекало внимание и поднималось на всеобщее обсуждение. Томас бы относился к этому более спокойно, если бы только страх самого Сайка не рождал ещё большее опасение в разуме юноши.

Первые страницы дневника старика не давали никакой важной информации о жизни в убежище. Несмотря на слабую значимость в данный момент, они помогли вспомнить мир, старый и забытый. Томас пропускал по одной странице, по две, три. Началась жизнь в убежище. Старик описывал, как ему нравятся новые условия, как он чувствует себя в безопасности. Также были общие размышления и догадки о ситуации на поверхности.

Мутные воспоминания более чем десятилетней давности начали проясняться. Текст дневника создавал яркую живую картину в голове Тома. В самом начале нового этапа жизни, люди воспринимали перемены позитивно и были готовы к возможным трудностям. Сайк описывал, как человеческая твердость духа и решительность даёт ему надежду на возвращение во внешний мир, на восстановление самого мира. Мужчины и женщины жили на равных условиях, они радовались, грустили, обдумывали будущее, принимали равномерное участие в развитии внутренней структуры управления и порядка. За пару месяцев был внесён огромный вклад в изменение старого бункера.

Такая радужная жизнь царила целый год. Вскоре, начали появляться первые опасения: страх перед окончанием продовольствия и дальнейшим голодом; страх того, что все они являются последними людьми на планете. Среди них нашлись те, что решили взять судьбу всего человечества в свои руки. Именно в этой небольшой толпе был сам Сайк. Первоначальная задумка