Бессердечный охотник - Кристен Чиккарелли

среди охотников на ведьм, так он еще и подозревал, что Руна одна из тех, кого он уничтожает. Возможно, поэтому принял приглашение.

Любопытно, что заставило его изменить решение? Может, он не солгал, оправдывая грубость усталостью после работы? Или он получил некую информацию, связанную с ее именем, и решил все лично выяснить?

В любом случае расслабляться нельзя.

Руна вспомнила рассказ Верити о пауке Генри, притворявшемся немощным, чтобы заманить добычу в паутину.

Верити права. Надо брать пример с Генри.

Руна пригласила врага в свой дом. Теперь надо расставить сети, заманить его в западню, чтобы поступить так, как со многими другими, – напоить вином из заколдованного кубка. Заклинание «Расскажи правду» сделает свое дело, жертва даже не осознает, что на нее воздействуют.

Быстро переступая длинными ногами, Гидеон догнал Руну. Она же отчего-то вспомнила сцену в бальном зале. Удивительно, что он не умеет танцевать, ведь Алекс прекрасный партнер.

«Впрочем, это потому, что его учила я», – подумала Руна. Вероятно, Гидеона никто не учил.

Она бы не отдала ему ленту, если бы знала, что он не умеет танцевать. Унижение на глазах у всех гостей не будет способствовать завоеванию. По скованности, зажатости плеч и движений она могла с уверенностью сказать, что он еще не доверяет ей настолько, чтобы расслабиться.

Для начала его надо успокоить, а потом можно и в ловушку заманивать.

– Я хотела извиниться перед тобой за интерес моих гостей. Ты здесь человек новый, поэтому они смотрели на тебя во все глаза.

Он внимательно изучал все, что видел, включая бледно-голубую плитку на полу и колонны из белого мрамора по периметру зала.

– Все хорошо поняли, что мне не хватает родовитости для такого общества.

– Вовсе нет! – Она заставила себя весело рассмеяться, чтобы не выходить из образа. – У тебя такой костюм.

– Это костюм отца, – настороженно произнес Гидеон.

Руна замедлила шаг.

Он решил, что я смеюсь над ним.

Как же она неосмотрительно все испортила.

– Постой… – Она захлопала глазами. – Этот костюм принадлежал твоему отцу или он его сшил?

– И то, и другое.

Руна остановилась. Гидеон был на несколько шагов впереди, потом резко обернулся, будто осознав, что ее нет рядом.

– Гидеон, на тебе винтажный костюм от «Шарп Дуэт», и ты думаешь, мои гости смеялись над тобой?

Он коротко кивнул:

– Да.

Она смотрела на него во все глаза. Похоже, он действительно не понимает.

Ни у бабушки, ни у ее подруг не было ничего от «Шарп Дуэт». И вовсе не потому, что они не хотели. Руна даже никогда не видела их одежду вблизи.

– Коллекционеры только за этот пиджак заплатили бы десятки тысяч долларов. Это невероятно редкая вещь, раритет.

– Потому что мои родители мертвы?

Руна несколько раз моргнула. И поэтому тоже. Конечно, тот факт, что кутюрье уже нет в живых, увеличивал стоимость их одежды и ценность того, что сохранилось. Но и при жизни творения Шарпов были редкостью. После того как сестры-королевы сделали их придворными портными, Сан и Леви Шарп одевали только Роузбладов, и их дизайны существовали в единственном экземпляре.

Гидеон ведь не может этого не знать?

– Видишь ли, в чем дело, – мои гости смотрели на тебя во все глаза, потому что ты Гидеон Шарп – живая легенда. Герой, который, рискуя жизнью, привел революционеров во дворец и один убил обеих королев-ведьм.

Руне даже не пришлось изображать благоговение, появившееся в интонациях без усилий. Она испытывала к этому человеку лишь презрение и ненависть за содеянное, но это не мешало признать, что она впечатлена смелостью, которая потребовалась для такого поступка.

– Они смотрят на тебя, потому что ты рядом с ними, в одном зале. Всем известно, ты нечасто принимаешь приглашения.

– Хочешь сказать, я не обладаю элементарными манерами, – он кивнул, будто признавая. – С моей точки зрения, это то же самое, что указать на низкое происхождение.

Руна готова была зарычать. Казалось, он намеренно истолковывает ее слова превратно.

К ее удивлению, Гидеон улыбнулся. Если можно было так назвать легкое шевеление уголков его губ.

Что это?.. Он меня дразнит?

Жар ударил в голову. Оказывается, все это время он дразнил ее.

Увидев ее румянец, Гидеон задержал один уголок рта приподнятым на несколько секунд.

Руна отвела взгляд, стараясь собраться с мыслями. Не забывай о цели. Надо любыми способами заманить его.

– Если бы ты бывал на моих вечерах чаще, – заговорила она, делая шаг ближе, – я смогла бы научить тебя всем танцам и быть уверенной, что ты не откажешь, если тебя пригласит девушка.

– Предлагаешь давать мне уроки?

Вопрос застал ее врасплох.

Я?

Руна учила его брата Алекса. Он был прилежным учеником и с готовностью позволял ей вести. Скорее всего, Гидеон так не поступит.

– Я…

– Такой девушке, как ты, наверняка есть чем заняться.

Вовсе нет. Ее дни были полны скучных мероприятий и встреч: пикники, обеды, прогулки в карете. И все это только для того, чтобы знать все сплетни и выжимать по капли информацию из друзей, как воду из мокрого полотенца, надеясь, что это поможет спасти еще одну ведьму.

Гидеона, скорее всего, это не интересует.

– Не стоит ничего придумывать. Просто можешь сказать, что не хочешь учиться танцевать.

Он резко дернул головой и посмотрел ей в глаза.

– Это не так…

На этот раз он остановился. Руна обернулась и увидела, как плотно сжаты зубы. Он потер рукой челюсть.

– У меня встречное предложение: приглашаю пойти со мной на настоящий праздник. – Он оглянулся на зал. – Там не будет никаких бальных платьев, оркестра, глупых мелодий и танцев с заученными движениями…

Гидеон замолчал и принялся разглядывать лицо Руны, освещенное одним из канделябров. Будто очнувшись, он добавил:

– Такая девушка, как ты, не должна бояться быть пойманной в сомнительном месте с сомнительной публикой.

Идея ее взволновала.

Хотя не должна была.

– Кто сказал, что я боюсь? Назови место и время, я там буду.

Морщина на лбу стала глубже.

– Осторожно, иначе я раскрою всем, что ты блефуешь.

– А ты уверен, что я блефую?

И вновь уголок его рта дернулся. Будто он хотел улыбнуться, но передумал.

Это похоже на победу.

Руна не стала поддерживать тему и дальше, повела его к другой лестнице, а по ней на третий этаж. Там двойные двери вели во вторые по величине покои в доме.

– Это любимая комната Алекса.

Гидеон прошел за ней в темное помещение, где пахло старой заваркой и книгами. Стена из стекла была высотой в три этажа. Она открывала вид на сад, а за ним – на утес и море. Отражение ночного светила на водной глади походило на трепещущее белое