Под воровскими звездами - Владимир Колычев

– Ну, я подумала, что они знают, где ты, просто видимость создают…

– И?

– Накричала на них!

– Ты дура?

– Ну, нашло… – подавленно вздохнула Ольга и провела пальцем по синяку под правым глазом: – А разве это не он с тобой так?

– Когда подъезжали?

– Вчера вечером… Я сегодня на работу не вышла… Значит, все-таки он?

– Если бы… Ладно, разберемся!

Денис вдруг расправил плечи, выкатил грудь, вскинул голову. Действительно, а почему он должен кого-то бояться? Чем он хуже того же Роберта? Не трус он, если рискнул заняться противозаконным бизнесом. И работал с размахом. В милиции связи есть, плюс криминальная «крыша» – не зря же отстегивается пятнадцать процентов с прибыли Карьялу. Через охранную фирму отстегивается, как бы за вполне законные услуги, но это чистой воды криминал… Не трус он, а Роберта испугался. Надо было послать наркобарона, а он испугался. Еще и поверил, что не стоит обращаться за советом к Карьялу, делу это не поможет, а обстановка осложнится. И в то, что ментам его могут сдать, поверил. И в то, что убьют…

А не надо ничего бояться. И Роберта надо к черту послать, и на бандитскую «крышу» наплевать. Дела делаются, каналы налажены, деньги крутятся. Поставки можно увеличить, обороты расширить, на соседние города выйти, на Москву… Да и без этого хватает денег на свою собственную охрану. И собственых «охотников» он может нанять, чтобы от таких «волков», как Егорыч, отбиваться. И от него, и от Роберта. И даже от Карьяла… Действительно, зачем платить за «крышу», от которой нету толка?

Или все-таки толк есть? Может, надо проверить?..

Сначала дело, потом и в тело – иглой в вену, аж по самый упор. А дело Женька знала, за дозу на что угодно была готова. Еще совсем недавно симпатичной девчонкой была, но героин ее прибил. Высохла она изнутри, глаза впали, кожа как у хамелеона – когда серая, когда желтая, когда зеленая. И не живет она, а доходит. Денег нет, колоться не на что, и не нужна она уже никому. Это Роберт сегодня такой добрый, всего за один сеанс даст ей вмазаться. Если стараться будет. И она вовсю старается…

Дверь в комнату вдруг открылась, и на пороге появился какой-то мужчина. Он стоял молча и просто смотрел.

Роберт, не оборачиваясь, махнул рукой, приглашая к столу.

– Развел ты здесь грязь, Роберт. – В голосе мужчины прозвучало презрение и даже омерзение.

Но больше всего напрягли повелительные нотки. Человек чувствовал за собой власть и силу. Вдруг это мент? Может, облава?

Роберт дернулся, оттолкнул Женьку и повернулся к гостю, недовольно сощурившись. Крутой на вид мужик, черты лица суровые, твердокаменность в них. И сам стоит как монолит, ощущение такое, что и не сдвинешь его. А за ним еще двое – еще более крупные, хотя и менее внушительные. Никого из них Роберт не знал. И как их сюда занесло, не понимал. В притоне, конечно, все может быть, но сюда еще нужно попасть.

– Ты кто такой?

– Егорыч.

Это слово резануло слух. Кто такой Егорыч, Роберт знал, но видеть его не приходилось. Он хоть и вор, но у него своя, бандитская тусовка. А Роберт и среди блатных не очень-то котировался. В зоне – да, был среди них, а потом своей дорожкой пошел. Своя команда у него, свое дело, и он ни от кого не зависел. Так, завозил иногда на «общак», по случаю, Каучук и этому был рад.

– Ты же вроде… на зоне…

– Уже.

– Ну, это хорошо, – без всякой радости кивнул Роберт.

– Ты кто такая? – Егор повернул голову к Женьке.

– Такая, – кивнула она. – Сякая.

Голос тонкий, писклявый, такой же иссохший изнутри, как и она сама. Роберт смотрел на нее с презрением, а Егорыч почему-то – с сожалением.

– И давно ты сякая?

– Да уже… – Женька, не договорив, устало махнула истонченной рукой, но и так было ясно, что на игле она сидит давно и безнадежно.

– Родители есть?

– Ну да…

Егорыч покачал головой. Казалось, он и рад был помочь этой несчастной, но не знал как. Да и не хотел он, только видимость создавал, типа, правильный вор, приют для сирых и убогих…

– Если ты поговорить с ней хочешь, забирай, – повелительно махнул рукой Роберт.

Егорыч глянул на своего «быка», движением головы показал на Женьку. Тот понял его без слов – взял ее за руку и вывел из комнаты. Вслед за ним вышел и второй.

– А девка ничего, симпатичная… Была, – пристально глядя на Роберта, сказал Егор. – Не жаль девчонку?

– Жалко у пчелки, а жаль у змеи.

– Кривляешься? Я с тобой серьезно, а ты кривляешься. Нехорошо.

– Если серьезно, то «стрелку» забивать надо, а ты незваным гостем заявился, – недовольно покачал головой Роберт.

– Я – вор, как хочу, так и хожу.

– Ну, ходи, – снисходительно усмехнулся Роберт.

Егорыч фигура знатная, считай, ферзь на шахматной доске. Но даже у такой фигуры нет безответных ходов. Провел свой ход – жди привет на встречу. У Роберта своя игра, он может дать ответ… Если, конечно, с ходу мат не поставят, но это вряд ли.

– Девчонка у меня есть, сильные чувства, все такое. Ее на иглу сажали. Ченцов, знаешь такого? – пристально смотрел на него Егор.

Роберт сдаваться не собирался.

– Ну, знаю… А твою бабу – нет…

– Он с тобой работает. Вдруг от тебя ветер дует?

– Не знаю ничего… И не надо мне предъявлять.

– Я не предъявляю. Просто ты должен знать.

– С Ченцовым я разберусь.

– Не надо, с ним уже решили.

– Так это ты его выдернул! – дернулся Роберт, но тут же затух.

Какое ему дело до Ченцова? Пусть убивают, пусть что хотят, то и делают, Денис ему не брат, не сват, а канал поставки через его жену можно контролировать. Баба она боевая, так вчера на Косого наехала…

– Ты не думай о нем, – покачал головой Егорыч. – Ты думай, как дальше жить будешь.

– Это ты о чем? – напрягся Роберт.

– Дела у тебя идут, «лавэ» наваривается. А дела у тебя суровые, сегодня здесь, а завтра «закроют». Как перед братвой ответ держать будешь?

– А так и буду! Я на «общак» засылаю, Каучук может подтвердить.

– Я спрошу у Виталия Михайловича, – немного подумав, со скрытой угрозой в голосе сказал Егор.

– Спроси.

– Можем начать с белого листа.

– В смысле?

– Ничего не было, никому ты не завозил. Начнем отсчет с нуля. Соберешь деньги, завезешь на кассу, мы с Виталием Михайловичем примем. Человек ты не последний, мы это понимаем, поэтому примем лично.

– Сколько? – выдавил из себя Роберт.