Вдохни океан - Ольга Обр

права и это всего лишь гормоны. Я постараюсь сдерживаться. Мне не нужен враг в собственном доме, скорее наоборот, хочу, чтобы мы стали друзьями. Я принимаю твоё право на личное пространство. Но взамен прошу соблюдать наши традиции, это сильно поможет в достижении нашей общей цели.

— Хорошо. Это уже больше похоже на честный диалог, — улыбаюсь в ответ. — Тогда расскажи мне побольше об этих самых традициях.

Кир объясняет, куда и как я могу или не могу ходить, в каком виде и какой компании. С кем и как я могу разговаривать, а где должна молчать как рыба. Из всего вышесказанного следует лишь один вывод — ближайший год мне лучше провести в затворничестве. Правда, оказывается, что женщина всё же может показывать лицо и говорить с посторонними мужчинами, при условии, что это официально дозволено хозяином дома и действует только по отношению к кругу ближайших друзей. Под присмотром мужа и господина, разумеется.

— Со временем я познакомлю тебя со своими друзьями и их женщинами. Дина же тебе понравилась?

— Понравилась, — не отпираюсь. Не уточняя, что вовсе не горю желанием вливаться в его жизнь. Я люблю узнавать новых людей. Боже, да у меня знакомых по всему миру больше, чем можно вообразить, а в соцсетях не всегда могу найти нужного человека, потому что его тёзок в моих контактах несколько десятков. Но здесь и сейчас я не хочу ни с кем общаться и дружить. Меня тошнит от Палеры.

— Всё наладится, Мари, ты привыкнешь. Мы привыкнем друг к другу.

— Помнишь, ты просил не называть тебя малышом? — Кир возмущённо выдыхает, очень ранимо относится к своему юному возрасту, смешной. — Так вот, сейчас ты говоришь как старый, потерявший интерес к жизни дед.

И мы вместе смеёмся над этой, в общем-то, несмешной шуткой. Сбрасываем стресс.

— «Мой мужчина» мне понравилось больше, — нагло ухмыляется, отсмеявшись.

— Ты опять начинаешь? — хмурюсь я.

Он выставляет вперед руки в защитном жесте:

— Ни в коем случае. Это просто констатация. Ну, по закону Палеры я же твой мужчина и господин, — он понимает, что зарывается глубже и умолкает.

— Мне кажется, пора спать, — пытаюсь съехать с неудобной темы. — Завтра снова рано вставать.

И мы расходимся по своим комнатам, пожелав друг другу спокойно ночи.

КИРАМ

Хрупкое перемирие достигнуто, но на душе всё равно скребут кошки. И гадать, в чём причина, не имеет смысла — ответ очевиден. «Я не лягу в твою постель по доброй воле» — сказала она. Я снова злюсь. Да чем я хуже? Отмахиваюсь от её слов о любви, это что-то мифическое, из девчачьих сказок. Есть реальная жизнь, а в ней хорошие отношения и забота играют первостепенную роль. Всегда так считал. Меня жутко раздражает, что Мари постоянно упоминает мой возраст, считает мальчишкой. Может я и моложе её, но позаботиться о своей семье могу. И как бы она это не отрицала, мы теперь одна семья. И я знаю, что она действительно не реагирует на меня физически — дыхание её не учащается при моих прикосновениях, если только наоборот испуганно замирает. А хочется, чтобы она загоралась тем же огнём, что сжигает меня при каждом прикосновении. Наверное, ей просто нужно время, чтобы образ того мужика стёрся из памяти. А я просто буду рядом и заменю его, как только это станет возможно. Но ждать адски не хочется. Мысль, что она сейчас в своей кровати думает не обо мне, а о каком-то постороннем парне, выводит из себя. Надо выяснить, что это за тип. Может как-то дискредитировать его, ускорить процесс забывания?

Не откладывая в долгий ящик, звоню отцу и прошу скинуть мне всё, что у него есть на Мари. Он усмехается, говорит, что я поразительно торможу, если требую эту информацию только сегодня. Но скидывает на почту личное дело. Запускаю голосовой помощник и слушаю красивую сказку на ночь. Она о девочке, что жила у тёплого океана, но уехала в холодную суровую страну, где встретила своего принца и планировала жить долго и счастливо. Выходит, в этой сказке я — злобный дракон. А драконы хорошо охраняют свои сокровища от посторонних. Узнаю о ней всё возможное — от даты рождения, до полного состава семьи. Тут есть и краткая медицинская справка, сообщающая, что моя девочка полностью здорова. Беременна ни разу не была, это радует. Краткий список её передвижений только за последний год впечатляет — семь стран, не считая собственно Араны и Палеры. Не любит сидеть на месте. Ничего, пусть потерпит годик, а там я организую ей путешествие и не одно. Информации о её возлюбленном не так много: Александр Эванс, уроженец Араны, известный музыкант, на год старше Мари. О помолвке они объявили не так давно, буквально несколько месяцев назад, хотя вместе уже четыре года. Да, у них нормально жить вместе до брака, но он странный, такую девушку я тащил бы под венец через неделю знакомства. Кто не успел, тот опоздал, Эванс. Слушаю парочку его ноющих песенок, противных до зубовного скрежета. На третьей, очевидно записи с какого-то концерта, которая начинается с обращения к слушателям, я не выдерживаю и швыряю со злостью в стену подушку. «Эта песня для тебя, малыш. Люблю безмерно». И дальше следуют слезливые сопли о любви. И вот из-за этого придурка она динамит меня?! Прости, «малыш», но теперь тебе петь буду только я.

Полночи ворочаюсь, продумывая план действий. И когда он окончательно оформляется в моей голове, засыпаю со злорадной улыбкой.

10

МАРИ

На следующий день за завтраком мы дипломатично обмениваемся ничего не значащими фразами. Напоминаю Киру, что он обещал мне доступ в сеть, но тот утверждает, что пока нельзя, что он обо всём помнит и обязательно организует мне интернет, как только это станет возможно. И с этого момента мы впадаем в рутину престарелой семейной пары, держим нейтралитет и почти не общаемся. Я по-прежнему днём удалённо сопровождаю его в офисе, и понемногу начинаю понимать отдельные слова на палерском, благодаря постоянной практике. По вечерам он обычно уезжает на тренировки, а я предоставлена сама себе. От скуки я, возможно, скоро полюблю уборку. Но это маловероятно, пока есть спортзал и бассейн. К тому же у меня имеется захватывающая книга — палерский букварь с пометками Дины. По воскресеньям Кирам встречается с друзьями, я же мечусь как зверь в клетке по шикарному, но такому чужому дому, разбавляя замкнутое пространство моей новой жизни поездками