Длиною в жизнь - Энджи Фримен

Сон, который он видел минувшей ночью, не на шутку беспокоил его. Кевин никогда не придавал значения снам, однако этот представлял собой нечто особенное. Ему приснилось, что он возвращается домой и обнаруживает исчезновение Трейси. А на столе его ждет записка, в которой она сообщает, что больше его не любит, поскольку он уже не тот человек, которого она знала раньше.

И вот, вернувшись домой, Кевин обнаружил, что ночной кошмар сбылся! Ни малейших признаков присутствия Трейси, а ведь уже далеко за полночь! Наверное, вообще не следовало оставлять ее одну и улетать в Сидней! — корил себя Кевин, мечась по комнатам в поисках записки.

Не найдя ничего похожего, он сел и попытался успокоиться.

В конце концов, все это просто смешно! Надо взять себя в руки. С какой стати Трейси вдруг решит оставить меня?

Да потому, что ты уже не тот человек, которым был прежде. И еще потому, что она больше не узнает в тебе своего мужа.

Кевин закрыл глаза. Наверное, есть и еще одна причина: она знает что-то ужасное о моей жизни до автокатастрофы.

Нет, не могу в это поверить. Все это какая-то глупая шутка. Необходимо гнать подобные мысли прочь. Ведь может существовать и самое простое объяснение: например, Трейси нет в номере отеля потому, что она ждет меня в домике. Скорее всего, это именно так.

Кевин вскочил, смерчем пронесся по отелю, провожаемый удивленными взглядами гостей и обслуги, пулей вылетел из отеля и помчался по тропинке, ведущей к домику. Когда он увидел свет в окнах, то чуть с ума не сошел от радости.

Кевин вбежал в гостиную и обнаружил Трейси мирно спящей на софе перед работающим телевизором. Несколько минут он стоял как вкопанный, наслаждаясь этим зрелищем и сдерживая неистовое желание немедленно схватить ее в объятия и задушить поцелуями.

Трейси лежала в самой непринужденной позе, на ее губах играла легкая улыбка — наверное, снилось что-то хорошее. Длинный халат распахнулся, открывая стройную ногу. Ногти на ноге были покрыты лаком цвета спелой клубники и выглядели так аппетитно, что Кевин почти ощутил на губах этот вкус.

Он перевел взгляд на грудь спящей, полюбовался рыжеватыми волосами, отсвечивающими золотом при свете ночника, порозовевшими щеками. Особенно соблазнительными показались ему слегка приоткрытые пухлые губы.

Созерцание безмятежно спящей Трейси преисполнило его любовью, нежностью, желанием. Это моя жена, сказал себе Кевин, поэтому я могу с полным правом считаться счастливейшим человеком на свете. И пусть мы сейчас переживаем, определенные трудности, но, в конечном счете все обязательно будет хорошо. Я верю в это, и эта вера поддерживает меня в жизни. Трейси — единственная ниточка, связывающая меня с прошлым, моя единственная надежда и любовь.

Кевин присел на корточки перед софой и, боясь испугать Трейси своим внезапным появлением, осторожно коснулся ее руки и прошептал ее имя.

Ее веки чуть дрогнули.

— Трейси, это я, Кевин. Я вернулся.

— Кевин? — Она открыла глаза.

— Да, дорогая.

— Ох! — Трейси вздохнула и снова смежила веки. — Я так рада, что ты вернулся… — сонно промурлыкала она чуть погодя, высвобождая руку.

Кевин погладил ее по шелковистым волосам. Как же ему хотелось поднять Трейси на руки и отнести в спальню! А затем лечь рядом, лаская ее теплое и нежное тело… О дальнейшем лучше и не думать.

Софа была большой и весьма комфортабельной — на ней можно было спокойно провести всю ночь. Кевин отправился на поиски одеяла и подушки. Одна из спален была уже полностью обставлена, а в шкафу висели только его костюмы. Женская одежда находилась в другой спальне, однако ее было так мало, что он насторожился. Может быть, Трейси просто не успела распаковать свои вещи? Кровать была застелена, а в примыкающей ванной аккуратно расставлены на полках туалетные принадлежности. На крючке висело влажное полотенце.

Кевин пожал плечами. Почему Трейси не захотела ночевать в собственной спальне, а предпочла софу? Взяв одеяло и подушку, он вернулся в гостиную. Трейси лежала в прежней позе. Когда он стал укрывать ее одеялом, она открыла глаза и сонно улыбнулась.

— Приподними голову, я принес тебе подушку.

— Хорошо, — послушно согласилась Трейси и позволила ему подсунуть ей под голову подушку. — Кевин… — пробормотала она.

— Что?

— Поцелуй меня.

Он наклонился и нежно коснулся ее губ. Трейси издала легкий стон и, обеими руками обхватив его за шею, потребовала:

— Еще!

Кевин подчинился, но на этот раз его поцелуй был продолжительным, страстным, возбуждающим. Полусонная и от этого еще более очаровательная Трейси была такой мягкой, теплой, желанной… Кевин хотел ее, как не хотел еще ни одной женщины в жизни, и при этом угадывал в Трейси ответное желание.

Усилием воли взяв себя в руки, Кевин осторожно высвободился из объятий Трейси и на цыпочках пошел в свою спальню, мысленно удивляясь себе: да я просто святой… Или идиот?

Трейси проснулась от пения птиц и яркого солнечного света. Поняв, что лежит на софе, она предположила, что забылась сном, пока смотрела кино. Однако телевизор выключен, тут же с удивлением отметила Трейси, а я накрыта одеялом и моя голова покоится на подушке.

Она окончательно проснулась и резко села. Кто-то ходит по дому и даже — Трейси потянула носом — варит кофе. Кевин?

В эту минуту в комнату вошел Кевин, держа в правой руке маленький поднос с двумя чашками кофе. Одетый лишь в спортивные шорты, он выглядел настолько сексуально, что у Трейси сразу участился пульс. Даже гипс на левой руке не портил общего впечатления: Кевин был просто неотразим благодаря тому особому мужскому обаянию, о котором он, наверное, и сам не догадывался. Трейси видела его и в шортах, и обнаженным тысячи раз и тем не менее не могла не восхититься.

— Доброе утро! — Кевин приветливо улыбнулся. — А я уж думал, что ты никогда не проснешься.

— Ты вернулся?

— Да, вернулся, пока ты спала и видела меня во сне.

— С чего ты это взял? — запротестовала Трейси и покраснела, вспомнив, что ей действительно снилось, будто она лежит рядом с ним, прижимается к его сильному телу и целует Кевина, испытывая при этом несказанное удовольствие…

Он поставил поднос на столик рядом с софой. Капли воды блестели на курчавых волосках, покрывавших мускулистую грудь Кевина, от него приятно пахло мылом и лосьоном после бритья. Трейси взяла чашку, сожалея, что он так внезапно предстал перед ней, да еще в столь откровенном виде. Если бы на нем был хотя бы халат! Однако надевать его и подпоясывать одной рукой Кевину явно тяжело, спохватилась она. Сделав маленький глоток, Трейси даже не почувствовала вкуса кофе — так сильно она волновалась.

Кевин присел на край софы.

— Я приехал этой ночью. Ты помнишь, как я к тебе подходил?