Наследница Шахерезады - Елена Логунова

– Тебе надо поспать, давай я тебя уложу. – Заботливая подруга захлопотала, устраивая бивак на креслах.

– Давай, – сговорчиво согласилась я. – Я только кое-куда схожу и сразу же улягусь.

– Куда ты сходишь?

– Т-с-с-с! Прошу, не заставляй меня произносить это слово! – поморщилась я.

Будь на то моя воля – никогда больше не зашла бы в туалет аэропорта, но естественные потребности – сила могучая, пришлось им подчиниться.

– Сама-то дойдешь? – Ирка посмотрела на меня с обидным подозрением.

Возможно, меня немного штормило. Граппа очень крепкая. Возможно, крепче, чем я.

– Конечно, дойду!

– Тогда я тут останусь, а то кто-нибудь место займет, – разумно решила Ирка.

24 января, 10.55

– О, привет, привет! – закричал, увидев знакомое лицо, маленький Курт.

Лея подняла голову, чтобы посмотреть, кому так радостно семафорит ее младший брат, и увидела на подступах к туалету очередного женоподобного мужчинку.

Да что у них тут, клуб по интересам? И заодно пункт вербовки новых членов, извините за каламбур?

– Мам? Ты права, Курту нужна помощь психолога, – сказала Лея матери.

– Угу, – согласилась та.

24 января, 10.56

Правильно говорил герой кинофильма «Ирония судьбы»: «Надо меньше пить!»

Ничем иным, кроме фатального воздействия граппы, я не могу объяснить тот сбой навигации, в результате которого я опять оказалась в мужском туалете!

Клянусь, это получилось само собой.

Видимо, мой головной мозг взял тайм-аут, а мозжечок, руководящий координацией движений, сработал в меру своих слабых сил. И поскольку ноги мои уже запомнили дорогу в мужскую уборную, я пришла туда на автопилоте!

Хорошо еще, что я не успела снять вязаную шапочку и не сияла золотыми локонами до плеч. Стеганая куртка, джинсы и ботинки – одежда в стиле «унисекс», и два товарища, занятые омовением рук, не обратили на меня внимания.

Я машинально дернула дверь «своей» кабинки, но она была заперта, поэтому я зашла в кабинку напротив. Сделала свое мокрое дело, упаковалась, приготовилась быстро-быстро выбежать вон и вдруг услышала за перегородкой незабываемое кряхтение, перемежающееся непристойными кишечными руладами.

У меня чуткий слух и хорошая музыкальная память. Я могла поклясться, что уже слышала эти дивные звуки, и даже не раз. Именно эту туалетную симфонию исполнял мобильник, который я случайно подобрала в кабинке с трупом, а потом вернула обратно!

Логично было предположить, что мертвое тело все еще не обнаружено, иначе туалет уже закрыли бы для посетителей и поставили полицейское оцепление. Мобильник с записью шокирующих звуков я лично положила к ногам усопшего, так что не стоило удивляться, что «концерт» продолжается.

Вот только звуки доносились не с другой стороны прохода, а справа от меня, из кабинки за перегородкой!

«Может быть, там кто-то концертирует без фонограммы и это живой звук?» – предположил мой внутренний голос.

– Ну не знаю… – усомнилась я.

И тут, развеивая мои сомнения, аналогичная «музыкальная» фраза донеслась с другой стороны – из той кабинки, где засел усопший.

«Надо было подольше его мобильник в унитазе подержать, а ты лишь разок макнула – и все, – упрекнул меня внутренний голос. – Если бы аппарат как следует промок, уже не играл бы!»

– Быть того не может, чтобы одно и то же соло на прямой кишке исполняли сразу два человека, один из которых вообще уже труп! – резонно рассудила я, ощутив, как покидает меня теплая расслабленность – дар доброй граппы.

Я выпростала из-под шапочки одно ухо, прижала его к перегородке и прислушалась.

Ти-ши-на.

Очень подозрительная, прямо-таки мертвая тишина!

«Типун тебе на язык, – слабо пробормотал мой внутренний голос. – Стой! Что ты делаешь?»

– А что я могу делать в такой ситуации? Пудреницу достаю, разумеется!

«Не надо!» – пискнул внутренний голос, разом смекнув, что в мои планы не входит коррекция макияжа.

Но я не послушалась.

Похолодевшими пальчиками я бесшумно опустила крышку унитаза, встала на нее ногами и с помощью верной перископудреницы заглянула в соседнюю кабинку.

Самые худшие мои ожидания не оправдались.

То есть я не увидела двестипроцентно мертвое лицо с отвисшей челюстью и вытаращенными глазами.

Я увидела жилистый затылок и перекошенную фигуру, привалившуюся боком к перегородке, но мне и этого хватило, чтобы понять: пациент скорее мертв, чем жив!

А еще я увидела лежащий на полу мобильник.

На что угодно поспорила бы – он работает как проигрыватель!

24 января, 11.15

– Я надеюсь, ты шутишь? – Ирка недобро прищурилась. – Граппы перепила?

– А где, кстати, тот парень с граппой? Я бы еще хлебнула! – Я огляделась.

– Парня с граппой зовут Юра, он пошел искать бортпроводницу, чтобы спросить, где твои документы.

– У бортпроводницы.

– Вот именно, а где она сама? Мы тут сидим, никуда не летим, мало ли что дальше будет, а ты без паспорта. Этот Юра хороший мужик, хозяйственный. – Ирка похлопала ладонью по расстеленной на кресле шали. – Устраивайся и давай уже баиньки, тебе явно не помешает поспать и проспаться.

– Какие баиньки?! – Я присела на краешек кресла и возбужденно зашептала подружке на ухо: – Я вовсе не шучу, в мужском сортире уже ДВА трупа!

– Они размножаются делением? – хмыкнула Ирка.

Я представила себе этот процесс и поежилась:

– Не смешно. Они вроде целые, просто теперь их стало два.

– Не буду спрашивать, за каким чертом тебя снова понесло в мужской сортир, поскольку трупы важнее твоих закидонов, но ты уверена? Может, это тот же самый труп?

– По-твоему, он сам пересел из одной кабинки в другую?!

– Может, не сам, может, его кто-то пересадил.

– Да зачем?

– Откуда я знаю? – Ирка рассердилась. – Зачем вообще надо было сажать покойника в кабинку туалета?

– Ну, это как раз понятно: чтобы спрятать тело, – рассудила я. – Пока его найдут, убийца успеет улететь, он все рассчитал.

– А вот и не все, – нелетную погоду в расчет не принял, – возразила Ирка.

– О боже! – я схватилась за голову. – Это же все объясняет!

Подружка подняла одну бровь.

– Ирка, он маньяк!

Ирка вздернула вторую бровь и вопросительно поморгала.

24 января, 11.20