Дочь по крови - Личия Троиси

— Старайся больше помалкивать, договорились? В любом случае, если нас о чем-либо спросят, то мы с тобой сестры, — посоветовала Адхара.

Пройти внутрь оказалось делом весьма не сложным. Обе должны были подвергнуться проверке одной беззубой и довольно шустрой жрицы, задача которой состояла в том, чтобы определить, больны девушки или нет. Жрица долго изучала пальцы Адхары. Уже два из них были красными, а первая фаланга одного из них даже начала чернеть.

— Что это? — с подозрительностью спросила служительница культа.

— Я прищемила его, когда поднимала камни, — ответила Адхара.

Жрица снова осмотрела руки и лицо девушки, а потом пропустила обеих.

Путницы сели обедать под навес с внешней стороны гостиницы: им подали суп из репы с сухарями, приправив все это байками о войне.

Почти все, кто находился в этой жалкой столовой, были беженцами, и почти у всех в глазах читался страх. Некоторые рассказывали небылицы про эльфов, про их невиданную жестокость и силу.

— Эльфы вырезали целое селение на реке Саар. Они выстроили в ряд всех жителей, в первую очередь женщин и детей, и по очереди пронзили всех мечом. Затем подожгли то, что осталось от деревни.

— В их рядах сражаются и женщины, наделенные нечеловеческой силой. И они необыкновенно безжалостны.

— Они ездят верхом на ужасных животных, которые испускают страшные крики. Эти твари черного цвета, без передних лап, а их тела похожи на змеиные.

Адхара, опустив глаза, сосредоточенно ела суп, в то время как Амину, казалось, очень заинтересовали эти разговоры, и она внимательно их слушала.

— Однажды я тоже видела одну из таких тварей, — неожиданно произнесла девочка.

Адхара, застыв с ложкой в руке, подала ей знак умолкнуть.

— Но это было далеко отсюда, на Большой Земле, — невозмутимо продолжала принцесса.

— Однажды ночью здесь пролетала одна такая, — добавил кто-то еще.

Адхара почувствовала, как сердце остановилось у нее в груди.

— Это было… дней десять тому назад. Я слышал ее крик и видел, как она направилась в сторону линии фронта.

Следовательно, они были на верном пути.

— Как бы то ни было, речь не только об эльфах, иногда наши тоже сходят с ума, — заметила одна женщина.

Амина и Адхара переглянулись.

— Что это значит? — собравшись духом, спросила ее Адхара.

— А то, что некто одетый в форму с опознавательными знаками Объединенных войск совершает просто чудовищные вещи. Не так ли, Жиро?

Под навесом воцарилась тишина, и все разом посмотрели на одного перепуганного юношу с забинтованным глазом и плотной повязкой на плече. Но именно этот полный ужаса взгляд поражал более всего. Казалось, что молодой человек сжался еще больше, как бы желая совсем исчезнуть.

Его друг, сидевший рядом, толкнул юношу за локоть:

— Ну, давай, Жиро, не заставляй себя упрашивать. Девушки об этом ничего не знают.

Жиро смущенно огляделся, а затем начал тихо рассказывать:

— Я… прогуливался со своими друзьями. — Он нервно проглотил слюну. — Я бродяжничал, — добавил он.

Разбойник, подумала Адхара. Такой же, как те трое, что напали на них.

— И вот мы встретились с ними. — Юноша то и дело запинался, словно пытаясь найти силы, чтобы продолжить свой рассказ.

Его друг, сидевший рядом с ним, положил свою руку ему на плечо.

— Их было двое, один молодой, другой — затрудняюсь сказать. Они оба были в капюшонах. — Молодому человеку снова пришлось перевести дыхание. — Однако у одного из них из-под плаща виднелась форменная куртка Объединенных войск. Я знаю только, что мы никогда бы не приблизились к ним, если бы не были так голодны и полны отчаяния…

— Все хорошо, Жиро, никто ни в чем тебя не обвиняет.

— Мы даже не успели напасть на них. Клянусь вам, наши мечи еще оставались в ножнах! Тот, кто постарше, обнажил свое оружие: совершенно черное, оно все искрилось при свете луны.

Адхара на мгновение закрыла глаза. Сан. Затем девушка посмотрела на Амину: та, вся обратившись в слух, сидела стиснув зубы. Девушка положила под столом руку ей на колени.

— Никакого боя и не было. Это была самая настоящая резня. Они убивали просто из удовольствия, без разбору, и стариков и молодых. У того был огромный двуручный меч, и он был ужасный…

Юноша поднес руку к здоровому глазу: он плакал, его плечи судорожно вздрагивали.

— Вы даже представить себе не можете, что за ярость была в его глазах. Я ничего подобного в своей жизни не видел, даже среди эльфов! Я притворился мертвым, целую ночь и день пролежав под грудой тел моих мертвых товарищей.

Несмотря на то что голос Адхары дрожал, она все же спросила юношу:

— Где это произошло?

Жиро вздрогнул, с искаженным от ужаса лицом посмотрел на нее и лишь спустя некоторое время ответил:

— На востоке, это в четырех днях дороги от линии фронта. Я отчетливо слышал, как они говорили про Калиму, селение, что находится к югу от Земли Воды, всего в нескольких километрах от Саара.

Повисло тягостное молчание. Должно быть, юноша уже неоднократно рассказывал свою историю, но тем не менее все присутствующие были настолько ошеломлены, словно впервые слушали его. Впрочем, к кому им теперь обращаться, если они отныне не могли рассчитывать даже на армию?

Адхара больше не смогла есть.

Эту ночь они провели на военном посту, лежа под навесом на соломенной подстилке, под которым находили себе пристанище все оказавшиеся там беженцы.

— Завтра запасемся провизией и двинемся дальше, — сухо сказала Адхара своей спутнице.

Амина прихватила с собой несколько каролей, которых было вполне достаточно, чтобы приобрести все самое необходимое для недельного путешествия.

Однако Адхаре так и не удалось уснуть: воспоминания увиденного на поляне, полные ужаса глаза Жиро и, наконец, картина смерти Неора заполнили ее сознание, лишая девушку покоя. Что же осталось от того Амхала, которого она любила? Где был тот юноша, который так отчаянно сражался с самой худшей частью своей души? Девушка больше не узнавала его в этом оставленном им после себя кровавом следе, по которому Адхара была вынуждена идти, чтобы разыскать его.

Впервые с начала пути решимость Адхары пошатнулась. Быть может, Амхал зашел слишком далеко, и больше нет способа спасти его. Но если это так, то все в жизни девушки теряло свой смысл: и ее бегство, и путешествие, само ее существование, ведь именно Амхал сделал ее такой, какой она была теперь.

Терзаемая сомнениями, девушка беспокойно ворочалась на своей подстилке.

Утром они прибыли на место. Воздух был наполнен ароматами мускуса и сырой древесины. Последний отрезок пути они преодолели снова верхом на виверне.