Судьбы фантазия шальная - Ирина (Игёша) Савина (Сменова)

различил силуэт девушки, сидящей на качели.

Не мешкая, он выбежал из квартиры и, не дожидаясь лифта, спустился по лестнице, перескакивая через несколько ступенек. Оказавшись на улице, Глеб заставил себя остановиться, сделал несколько глубоких вдохов свежего ночного воздуха, и немного успокоившись, уже не спеша направился к детской площадке.

Ирина сидела на качели, которая слегка раскачивалась, голова низко опущена, плечи сутуло поникли. Около ее ног на земле лежали оба костыля. Видимо она не рискнула воспользоваться одним, как делала это в стенах квартиры.

Когда Глеб подошел, Ирина не подняла головы и ничего не сказала. Он тоже, молча, присел на рядом стоящую лавочку. Страх за ее жизнь потихоньку его отпускал, и он одеревенелыми пальцами начал застегивать рубаху.

– Давно сидишь? – пытаясь казаться спокойным, спросил он, засучивая рукава рубахи вверх к локтям, так как малюсенькие пуговицы отказывались попадать в петлю под непослушными от напряжения, в котором до сих пор находился Глеб, пальцами.

Ирина лишь молча, пожала плечами. Но через какое-то время тихо сказала:

– Мне надо уехать.

Глеб присел на соседние качели, под его весом они протестующе скрипнули, но благополучно выдержали испытание весом.

– Это из-за сегодняшней выходки Жанны?

– Нет. Я просто хочу домой, – тихо призналась Ирина, – А Жанна не сказала ничего из того, чего бы я не знала. Я не хотела ей грубить, хотела даже извиниться за доставленные неудобства, но, когда открыла рот, получилось, то, что получилось, – Ирина горестно вздохнула, – мама всегда говорила, что я от семи собак отгрызусь, – легкая улыбка пробежала по лицу Ирины при воспоминании о матери.

Глеб тоже улыбнулся.

– А я даже был горд тем, как ты поставила Жанну на место, – и, помолчав, добавил, – Жанна не злой человек, я даже не знаю, что с ней случилось, когда она высказывала тебе все в такой жуткой форме.

– А я понимаю почему и потому мне пора уезжать. Хватит пользоваться Вашей добротой, пора домой. Там тоже есть врачи и на этом этапе уже не обязательно такого пристального внимания столичных докторов, – Ирина снова неловко оттолкнулась неокрепшей ногой от земли и качели продолжили свое движение словно маятник, – Вы и так сделали очень много для меня.

– Так же, как и ты для меня. Мы с тобой в расчете и не надо меня больше благодарить. Я тебе помог своими деньгами сохранить твою жизнь, а ты помогла своим присутствием сохранить мне свою, – как бы Глебу не было неприятно вспоминать все это, он должен Ирине все рассказать. Совесть взбунтовалась, когда в очередной раз, услышала слова благодарности, ведь Ирина сделала не меньше для него, иначе, где бы он был сейчас? Глеб не сомневался, что братец за эти два года уже пустил бы по миру фирму деда. Конечно, он не собирался упоминать о том, что надеялся скорее на свое вдовство, чем на выздоровление Ирины. Сейчас, глядя на нее, он сожалел, что когда-то не желал видеть ее в своей жизни. Как можно было ненавидеть и желать смерти этому ни в чем не повинному человечку, волей жестокой судьбы оказавшейся в столь ужасном положении. Так что он виноват перед ней в сто раз больше, чем она могла себе представить.

– По завещанию деда, мне надо было в очень короткий срок жениться, чтобы фирма осталась в моих руках. В то время у меня даже подружки постоянной не было, – признавался Глеб, – и тут большую роль сыграл твой ангел хранитель и, как он любит себя называть, твой будущий муж, – произнеся, последние слова, сердце как-то жалобно сжалось, словно Глебу и вправду приходится быть свидетелем свадьбы своего лучшего друга и любимой девушки. А Ирина же, наоборот, улыбнулась при этих словах, что никак не помогло Глебу проще воспринимать эти шутливые слова друга.

– Не надо мне это все рассказывать, я знаю, что это Антон предложил мою кандидатуру, и Вы согласились. Что брак наш чистой воды обмен – услуга за услугу. Да и родители считают, что это самое меньшее, что они могли тогда сделать в обмен на Вашу финансовую поддержку, – Ирина задумалась, прокручивая в памяти все подробности столь необычной сделки.

– Вы не представляете, что со мной было, когда, прейдя в себя, я узнала, что у меня самый лучший, красивый и щедрый в мире супруг, – Ирина лукаво взглянула на Глеба, задорная ямочка на щеке сделала ее еще милее.

Он вытянул длинные ноги перед собой и слегка потянулся, чтобы не показывать, насколько ему приятны совершенно бесхитростные слова жены, но потом, прокрутив услышанное еще раз в голове, удивленно спросил:

– Ты что не помнила меня, не помнила, как ставила подпись?

– Я вообще ничего не помнила, да и подпись ставила не я, а мама моей рукой. Для меня было полнейшим шоком, что я замужем и зовут меня теперь Акулова Ирина Николаевна. Я такое там устроила, что они вынуждены были вызвать Антона, которого я тоже не узнала. Если честно, я думала, что я потеряла память, как в мексиканских сериалах, – сейчас Ирина с улыбкой вспоминала это, а тогда, только вернув себе жизнь, она с ужасом поняла, что это не ее жизнь, что ее по ошибке перепутали с кем-то другим и заставляют принять чужую жизнь за свою.

– Потом были звонки родителям, их визит, чтобы они подтвердили рассказ Антона.

Но родители, собрав необходимую сумму для перелета в другую страну, смогли навестить дочь лишь через месяц. И все это время Ирина жила надеждой, что она – это все-таки она, а не незнакомая ей Акулова И. Н.

– Вы поможете мне с отъездом? – уже серьезно спросила она.

В этих словах было столько надежды, что отказать язык не поворачивался.

Глеб молчал, в душе на равных бушевали огонь его неожиданно вспыхнувшего сердца и холодный ливень разума. Глеб никак не мог понять, как такое возможно. Ведь еще каких-то сорок минут он был счастлив в обществе красавицы Жанны и вот, новость о внезапном отъезде Ирины, словно насквозь его прожгла. Он ощущал себя собакой на сене. Не юнец же он, в конце концов, чтобы так себя вести. Что его держало с Жанной, он знал, но что его так сильно тянуло к Ирине и главное когда это началось, вот что он никак не мог понять. Его бы полностью устроила Жанна в роли жены, нет, она подходила идеально. Хотя этот брак скорей бы походил на равноправное партнерство, о любви, там речь не шла, скорее страсть. Жанна была более подходящей кандидатурой на роль жены, но его жена