Я – убийца - Себастьян Фитцек

– Значит, он был здесь и видел гараж.

– Он из приюта. В Карлсхорсте. Почти в часе езды на машине отсюда. Это очень маловероятно. Но даже в таком случае все это не имеет никакого смысла. Почему Симон считает, что он сам убийца, если ему об этом кто-то рассказал?

– Что это у нас? Викторина? Откуда мне знать? – фыркнул Борхерт, но Штерн его больше не слушал. Он задавал вопросы для того, чтобы привести в порядок свои мысли, а не ради убедительных ответов.

– Ладно, предположим, кто-то использует Симона. Почему убийца выбрал именно маленького мальчика, чтобы привести нас к трупу? Зачем такие сложности? Он может просто взять телефон и позвонить в полицию.

– Эй, вы там! – долетело до них от входа в главное здание. Невысокий мужчина в голубом комбинезоне вразвалку и немного криво направился к ним по мокрому двору.

– Это хозяин. Ему принадлежит транспортно-логистическая фирма, – пояснил Борхерт. – Не удивляйся, он перетаскал слишком много коробок, и его перекосило из-за межпозвоночной грыжи.

– Что вы, придурки, делаете на моей территории? – крикнул он, размахивая руками, и Штерн уже внутренне приготовился к следующей стычке. Но тут хозяин компании неожиданно остановился и гортанно рассмеялся. – А, это ты, Борхерт. Теперь я знаю, почему мой бестолковый племянник наделал в штаны.

– Тебя не было, а мы торопились, Гизбах.

– Ничего, ничего. Мог бы и позвонить.

Хозяин забрал у Борхерта ключ и посмотрел на Штерна:

– Номер шесть, да?

Роберту хотелось повнимательнее рассмотреть загрубевшее от ветра и солнца лицо шефа логистической фирмы, но он отвернулся, когда увидел нити слюны, которые появлялись у Гизбаха между губами при каждом слове, словно тот жевал кусок сырной пиццы.

– Что вам там было нужно?

– Мой товарищ ищет жилье, – ухмыльнулся Борхерт.

– Просто спросил. Как нарочно, номер шесть.

– Почему «как нарочно»? – поинтересовался Штерн.

– Это единственный гараж, который я сдал на длительный срок.

– Кому?

– Думаешь, меня это интересует, если человек платит наличными? За десять лет вперед?

– Но зачем кому-то снимать пустой гараж?

– Пустой?

В тот момент, когда старик язвительно рассмеялся, Штерн понял, что упустил кое-что в гараже. Следы волочения. В пыли.

– Он был забит до потолка. На прошлой неделе мы все выбросили, после того как истек договор.

– Что?! – одновременно воскликнули Борхерт и Штерн.

– Куда вы вывезли мебель?

– Туда, где ей и место. На свалку крупногабаритного мусора.

Сердце Штерна замерло на пару секунд, когда он проследил за взглядом скрюченного хозяина. И вдруг она вернулась. Надежда.

– Нам стоило сделать это еще два года назад. Освободить от хлама. Мы не заметили, что договор истек, так как уже давно не сдаем гаражи с однозначными номерами. Они все равно пойдут под снос.

Роберт развернулся и не торопясь, как в замедленной съемке, направился к ржаво-коричневому контейнеру, мимо которого они уже проходили. Когда он подошел так близко, что смог заглянуть через край, обнаружил, что черная кошка все еще там. Она сидела на стопке старых газет перед пожелтевшим ящиком – и похоже, ей нравилось негерметичное место агрегата, из которого капала желтоватая жидкость. В любом случае она не обратила никакого внимания на Штерна, который залез в контейнер. Кошка продолжала лизать резиновое уплотнение старого холодильника – такая модель точно не продавалась уже лет двенадцать.

– Как ты себе это представляешь?

Карина ногой захлопнула дверцу машины и, прижимая сотовый телефон к уху, пошла по подъездной дорожке к больнице. Ей пришлось оставить машину перед клиникой, потому что все места на парковке для персонала были заняты транспортными средствами, которые наверняка стояли там незаконно. Но если подумать, на служебной парковке ей все равно больше делать нечего. Официально Карина в отпуске. Неофициально она уже может подыскивать себе другую работу.

– Клиника ведь не тюрьма строгого режима! – услышала она слова Штерна. Его голос пропадал и иногда прерывался дорожным шумом. – Наверняка существует возможность вытащить оттуда Симона.

Телефонный разговор ей совсем не нравился. Два дня она тщетно ждала от Роберта хоть какого-то признака жизни. А теперь вот такое! Вместо того чтобы спокойно обсудить с ней необъяснимые происшествия, он, видимо, изо всех сил старался усугубить проблемы, в которых она погрязла.

– Что ты хочешь от Симона?

– То, о чем он меня просил. Проверяю его показания.

Просто отлично.

Сама виновата. В конечном счете, это она свела их. Она же хотела, чтобы он позаботился о мальчике.

Но не так!

Не в качестве его адвоката. Честно говоря, она витала в облаках, когда организовывала эту встречу. Конечно, для нее на первом месте стоял Симон. Из-за ее дурацкой идеи с регрессивным гипнозом его страх смерти теперь сменился куда худшими переживаниями. Мальчик считал себя убийцей, и она должна остановить это сумасшествие.

Для спуска в подвал Роберт был ей не нужен. Наверное, Пикассо оказался бы гораздо полезнее. Нет, она хотела свести Роберта и Симона. Она вполне серьезно надеялась, что между ними установится особая связь: адвокат развеет переживания ребенка, а тот, в качестве награды, затронет его душу. Потому что, несмотря на собственную болезнь, Симон обладал непостижимой способностью: одно его присутствие заставляло улыбаться печальных людей в больнице и рассеивало их туманную пелену из депрессии и меланхолии.

«Да, я такая дура, – подумала она. – Каждый шаг – ошибка».

Карина взглянула на часы и спросила себя, действительно ли все это сумасшествие началось только двадцать четыре часа назад. Было около одиннадцати утра, и она не помнила, чтобы когда-либо входила в клинику в такой час.

– Что ты хочешь от него услышать? – хрипло прошептала она в телефон. Поприветствовала пробегающую мимо коллегу, подняв руку, в которой держала пустую спортивную сумку. Вообще-то Карина вернулась, чтобы забрать из шкафчика личные вещи и попрощаться с коллегами. То, чего требовал от нее Штерн, не значилось в повестке.

– Я был у него сегодня утром, и он сообщил мне новое место. Ты не поверишь: мы действительно нашли еще одного.

– Еще одного? Ты о ком? – Карина взбежала по пандусу для кресел-каталок ко входу. Ветер трепал ее волосы, закидывая пряди с затылка на лицо, и она зябла. Кто-то словно дул ей сзади в шею через трубочку.

– Труп. Он был в холодильнике. Задушен полиэтиленовым пакетом, все, как описал Симон.

У Карины не получилось улыбнуться портье в знак приветствия, и она поспешила дальше к лифтам.