Мажор-3. Правда опаснее смерти - Сергей Калужанов

Догнав Мельникова, Гриша вырвал из его рук сумку-переноску и бросился к перилам. Держа сумку на вытянутой руке на высоте третьего этажа, он шумно дышал и смотрел по сторонам бешеными глазами.

— Я брошу его! — крикнул парень. — Не подходить!

— Тихо-тихо! — поднял руку Пряников. — Давай поговорим! Без резких движений.

— Да чего церемониться! — хмыкнул Соколовский и пошел вверх, вставая на эскалатор. Он видел глаза Гриши.

— Куда? Назад! — раздалось за спиной.

— Я брошу! Слышь! Я брошу! — истерично закричал на весь аэропорт Гриша.

— Не, не бросишь, — с усмешкой покачал головой Игорь, продолжая подниматься по эскалатору.

— Соколовский, назад я сказал! — буквально взревел Пряников.

— Игорь, стой! — раздался голос Вики. — Пожалуйста!

Глаза Гриши забегали по сторонам. Он явно не понимал, что происходит. Паника настолько овладела им, что он уже чуть ли не сам собирался прыгнуть вниз. Пытаясь попятиться назад, парень споткнулся, и его пальцы разжались. Под шумный громкий вздох всех присутствующих сумка-переноска полетела вниз.

Расталкивая людей, вперед бросился Аверьянов и каким-то чудом успел поймать сумку, упав вместе с ней на пол. Вика стояла бледная, закрыв ладонями лицо. Багровый Пряников стоял рядом, играя желваками на скулах. Соколовский быстро сбежал вниз по эскалатору, присел рядом с Жекой на корточки, расстегнул сумку и вытащил оттуда сверток с младенцем. Откинув покрывало, он поднял его и громко с торжеством объявил:

— Молодец Хуан! Чистая работа! А кто говорил, что бесполезная кукла?

— Вот ты гад! — прошептал Жека, глядя на Игоря с ненавистью. — Нет, ну ты гад просто!

— Спасибо, спасибо, — с улыбкой кивнул ему Соколовский.

— Я тебя лично пристрелю когда-нибудь! — прорычал Пряников, вытирая потное лицо.

— Спасибо, и вам спасибо, — сделал Игорь благодарный полупоклон в сторону начальника.

— А ребенок-то где? — вставая с пола, спросил Жека.

— А я когда у Ларисы на даче увидел, что эти два хмыря приехали в масках, то решил не рисковать лишнего и в кроватку вместо Кирюши своего Хуана положил. Они с ним и умчались. А Кирюша с Ларисой так на даче и остались. Только она очень перепугалась.

Машина Фишера стояла возле офиса. Увидев выходивших из здания шефа и Васильева, охранник с готовностью открыл заднюю дверь.

— Если статистика по американскому рынку труда окажется хуже ожидаемой, — сказал Фишер, — то рубль будет укрепляться. Соответственно…

— А убиваете вы исходя из данных по инфляции? — из-за машины появилась Катя, с ненавистью глядящая на мужчин. Охранник тут же схватил девушку за локти, но она продолжала говорить. — Моего отца, после того как украли его фирму?

— Не понимаю, о чем вы, девушка? — спокойно ответил Фишер.

— Юриста, которого я наняла, чтобы вернуть фирму отца? — продолжала перечислять девушка.

Васильев подошел к девушке и вырвал из ее рук смартфон и показал Фишеру.

— Запись. Он у нее в режиме диктофона.

— Интересно, — покачал Фишер головой. — Я не воспринял тебя как игрока. Выходит, ты готова рисковать ради него? Настолько ты его любишь? А он это знает? Нет. Иначе пришел бы с тобой. В машину ее!

В кабинете было по-ночному тихо. Следователь Лепиков повернул ноутбук к сидевшему напротив Пряникову.

— Это записи обоих допросов Родионовой.

Пряников с хмурым лицом смотрел на экран и слушал, что спрашивает следователь и как отвечает Родионова. Лапиков, засунув руки в карманы, прохаживался по кабинету, поглядывая на подполковника. Наконец запись закончилась. Пряников отодвинул ноутбук и откинулся на спинку стула. Следователь тоже уселся на свое место и, чуть наклонившись вперед, сказал.

— Это все. Теперь вопрос к вам. Материалов достаточно, чтобы предъявить Соколовскому обвинение в превышении служебных полномочий.

— Очень хорошо, — отозвался Пряников.

— Мы можем прямо сейчас закрыть его в СИЗО.

Пряников медленно поднялся, потер задумчиво скулу кулаком и уверенным властным голосом ответил:

— Пока не трогайте.

— А когда?

— Я скажу когда. Вы меня поняли?

— Понял, Андрей Васильевич.

Родионова сидела уже почти час в кафе напротив здания, в котором располагалось Управление собственной безопасности. Наконец появился следователь Лапиков, он придержал дверь, и следом вышел Пряников. Вика сидела и смотрела, как они, разговаривая, идут дальше по улице. Она все еще смотрела туда, даже когда оба скрылись за углом другого дома. Кофе в руках Вики давно остыл.

— Я на месте, — тихо сказал в телефон Соколовский. — Ноги тут в темноте бы не переломать.

— Я на месте, — отозвался голос Игнатьева. — Действуй.

Убрав телефон в карман, Игорь удобнее перехватил большую сумку с деньгами и пошел, осторожно ступая по битому кирпичу, двинулся к сваленным старым ржавым трубам. Он уже подошел к месту закладки, когда рядом раздался звук автомобильного мотора. Прятаться и бежать куда-то было бессмысленно, потому что свет фар уже выхватил его в темноте. Оставалось только крайнее средство. Соколовский вытащил пистолет и направил его на затормозившую рядом с ним машину. Стекло со стороны водителя медленно опустилось, и он увидел Игнатьева. Откуда-то сзади из кабины раздался хрипловатый властный голос.

— Ствол в кусты. А сумочку в машину.

Соколовский стоял и пытался рассмотреть человека, сидевшего в машине. Но тут голова Игнатьева наклонилась вперед. Ствол пистолета упирался ему в затылок.

Нервы были напряжены до предела. Соколовский хорошо видел, что свободный ход спускового крючка пистолета у головы Игнатьева выбран наполовину. Или нервный тип за его спиной, или очень опытный. Нервные люди такими делами не занимаются!

— А поговорить? — с трудом натянул на лицо улыбку Игорь, не сводя взгляда с пистолета. — И потом лобовое стекло забрызгано, руль липкий, вся машина в мозгах! Доедешь до первого гаишника…

Палец на спусковом крючке шевельнулся, и Соколовский поспешно отбросил свой пистолет в кусты.

— Ладно, ладно, — сказал он, подходя к машине и протягивая сумку. — Ты только не нервничай.

Повинуясь толчку сзади, Игнатьев взял сумку и положил рядом с собой на сиденье.

— Десять шагов назад, — скомандовал киллер. Дождавшись, пока Соколовский отойдет, он толкнул Игнатьева. — Выходи. К нему.

Медленно открыв дверь, Игнатьев выбрался из машины и подошел к Соколовскому. Следом вышел мужчина в темных брюках и темной летней куртке. Игорь разглядывал его и никак не мог избавиться от мысли, что составить словесный портрет этого человека очень сложно. Все у него среднее, все обычное и не выделяющееся. Ничего индивидуального, никакой выразительности во внешности.