Мажор-3. Правда опаснее смерти - Сергей Калужанов

— Один вопрос, — глядя на дуло пистолета, спросил Соколовский. — Моя мать перед смертью спрятала компромат на Фишера. Ты знаешь где?

— А это моя страховка, — спокойно ответил киллер. — Чтобы однажды оказаться далеко-далеко, но живым и здоровым.

— Значит, знаешь, — убежденно заявил Игорь.

Мужчина усмехнулся и тут же перевел ствол пистолета на Игнатьева. Повинуясь минутному порыву и понимая интуитивно, что без Игнатьева ему в своих розысках не продвинуться, Игорь бросился вправо, заслоняя его от пули убийцы. Выстрел отдался эхом среди полуразрушенных кирпичных стен бывшего завода. Игорь почувствовал страшный удар слева в нижнюю часть груди. У него перехватило дыхание. Второго выстрела не последовало. Мужчина быстро сел в машину и уехал. Соколовский, держась за грудь, застонал и скатился с Игнатьева на траву.

— Игорь! Твою мать! — Игнатьев поднялся на колени и схватил Соколовского за одежду, ища рану. — Сейчас, сейчас…

Разорвав рубашку в том месте, где в ней виднелась дырка от пули, Игнатьев увидел под ней бронежилет. Облегченно вздохнув, он отпустил Соколовского и сел на траву, глядя, как молодой человек расстегивает бронежилет, стаскивает его со стоном, а потом рассматривает большое красное пятно на ребрах. Завтра на этом месте будет здоровенный синяк. Соколовский уставился на руки Игнатьева, в которых увидел кастет.

— Интересные у вас игрушки, — сказал он.

— У тебя тоже, — толкнув ногой брошенный бронежилет, ответил Игнатьев.

— Наверное, и прозвище у вас было какое-нибудь типа…

— Аркаша Ипподром, — хмыкнул Игнатьев.

— Как? Ипподром? Да ладно! Вы что, на скачках играли?

— Ипподром подо мной ходил, — поднимаясь на ноги и отряхивая брюки, сказал Игнатьев. — И добился я этого без всяких стволов. Чисто…

— Ствол, — спохватился Соколовский и, держась за бок, тоже поднялся и полез шарить в кустах, куда недавно бросил свой пистолет.

— Нашел? — спросил, подходя, Игнатьев. — Я тоже. Он деньги вытащил, а сумку выбросил.

— Ничего, теперь отследим. По геолокации, — убирая пистолет в кобуру, заявил Соколовский. — Я так и думал, что он от сумки избавится. Я кое-что бросил в машину и помимо сумки.

Женщина бежала тяжело, ломая кусты и хватаясь за низкие ветки берез. Полнота мешала ей, дышала она тяжело, но страх заставлял бежать дальше, озираясь по сторонам. Выбежав на поляну, женщина упала на колени, кое-как выбралась на самую середину, чтобы видеть вокруг себя больше свободного пространства, и тяжело поднялась на ноги. Ее грудь вздымалась, футболка на груди и под мышками была мокрая от пота.

— Хватит! Хватит! — простонала она, затравленно озираясь. — Я знаю, ты здесь!

Ветка хрустнула слева, и женщина вскрикнула в ужасе, резко повернувшись на звук.

— Ты же обещал! Мы с тобой договорились! — крикнула она.

Но тут спиной женщина почувствовала преследователя. Она повернулась и отшатнулась назад. Глаза, смотревшие на нее, были страшными. В них была ее смерть. Женщина пятилась, оступаясь на неровностях почвы под ногами, спотыкаясь о мелкий кустарник. Она держала вытянутые перед собой в страхе руки и почти шептала:

— Я помогу тебе! Помогу! Все еще можно исправить! Ты должен остановиться… Ты понял меня? Все хорошо, пойми, все хорошо…

Сильные, твердые как сталь руки сомкнулись и бросили женщину на землю, она захрипела…

В отделе стояла тишина, нарушаемая только стуком клавиатуры компьютера. И Симоненко, и Соколовский с Жекой, перешептываясь, все уткнулись в экраны, то ли работая с документами, то ли выискивая информацию в поисковике. Наконец на личную почту поступило одно письмо. Вика тут же набрала ответ: «Спасибо, оно».

Борясь с нетерпением, она открыла полученный файл. Там была служебная карточка сотрудника внутренних дел. С карточки на нее равнодушно смотрела фотография Симоненко. В строке «подразделение» значилось: «Волгоградский отдел по борьбе с организованной преступностью». «Волгоград». Дверь кабинета распахнулась, и Вика тут же закрыла документ.

Подполковник Пряников обвел взглядом сотрудников, уткнувшихся в мониторы.

— В пасьянсы играетесь?

— В шахматный кружок все записались. У меня сеанс одновременной игры, — ответил Соколовский, но поймав хмурый взгляд подполковника, замолчал и провел пальцами по губам, как будто застегивал «молнию».

— Давайте на выезд! Женский труп в лесу с признаками насильственной смерти.

Место было красивое. Сухой березовый лес, местами кусты орешника, молодой осинник в тенистых низинках. И где-то в густых сочных кронах щебетали и перелетали птицы, задевая листву. Три человека на полянке смотрелись удивительно гармонично с чистой природой. Длинная льняная рубаха у мужчины, такие же платья, только с вышивками, на женщинах. Казалось, что ты попал куда-то в XIX век или, по крайней мере, на съемки исторического фильма.

Глава местной общины, крепкий, очень спокойный мужчина лет сорока пяти, разговаривал, засунув большие пальцы рук за пояс. Его жена, женщина лет сорока, с прибранными под косынку волосами, держала ладонь у щеки, горестно покачивая головой. Светловолосая девушка двадцати с небольшим лет смотрела на всех широко раскрытыми глазами, в которых отражались малейшие оттенки ее эмоций. Страх, удивление, горечь по поводу гибели женщины. А вот и мимолетный взгляд на набежавшее на солнце облачко в форме паруса, и в глазах уже умиление и загадочная глубина. Соколовский засмотрелся на девушку, продолжая слушать Бориса.

— Дети по грибы-ягоды пошли и нашли вот… — глава общины кивнул на накрытое тело в сторонке. — Прибежали перепуганные. Ну… запряг гнедого, поехал в поселок за участковым.

— А позвонить нельзя было? — удивился Соколовский.

— Мы не пользуемся этими вещами, — снисходительно и по-доброму посмотрел на молодого человека Борис. — Живем по-своему.

— У вас секта? — серьезно, не беспокоясь, что его вопрос некорректен, спросил Симоненко.

— Нет, просто живем вместе — и все общее, — вместо мужа ответила Татьяна.

— Как мормоны?

— Как те, кто любит простую жизнь. Без химии, электроники и вредного излучения.

— Погибшую раньше видели в этих местах? — решил вернуть разговор в деловое русло Соколовский.

— Нет, — Борис отрицательно покачал головой. — Никогда. Я в общине всех опросил. И чужаков у нас давно не было.

— Тогда подпишите протокол у участкового и спасибо за помощь. Но если понадобится — мы еще придем.

— А мы гостям всегда рады.

— Пойдемте, узнаем, что у Ильи, — сказала Родионова, кивнув на эксперта, который стоял возле куста лесной малины и обирал ягоды, разговаривая с Аверьяновым. — Он, кажется, закончил.

Симоненко не пошел к телу, а стол обходить вокруг, глядя под ноги. Эксперт присел возле тела и откинул кусок ткани, которым местные накрыли его до приезда полиции. Он показал на следы, хорошо заметные на шее жертвы.