Катары - Роже Каратини

Другими словами, оба противника взаимно разыгрывали комедию друг перед другом — Раймонд VI изображал покорность, Иннокентий III делал вид, будто простил обиду, — и финал этой с размахом поставленной комедии был сыгран в Сен-Жиле 18 июня 1209 года в присутствии двадцати двух высших сановников Церкви, в числе которых были три архиепископа, вассалов графа и всего духовенства графства. Пьер де Во-де-Серне так описывает это в своей «Альбигойской истории»:

Торжественной и унизительной церемонии возвращения графа Тулузского в лоно Церкви все же было недостаточно для того, чтобы подавить в зародыше крестовый поход против еретиков, объявленный Иннокентием III. Армия крестоносцев, отозвавшихся на призыв папы, была приведена в боевую готовность. Большая часть паломников-воинов уже собралась в Лионе; они горели нетерпением вступить в битву, защищая свою веру, и дата их выступления в Тулузу и в окситанские земли была назначена на день святого Иоанна (24 июня 1209).

Война в то время состояла не из сражений в чистом поле, а из осад, порой очень долгих, и целью, которую преследовали полководцы, было покорение города или взятие крепости, так что войска, которые тогда собирали, не были теми огромными армиями, какие появятся позже. Они насчитывали относительно небольшое число всадников (как правило, несколько сотен) и их спутников (вассалов, воинов, щитоносцев, офицеров и немногочисленных рядовых), сражавшихся в первую очередь ради славы и чести сеньора, за которым следовали; к ним присоединялись наемные войска, — «ландскнехты» или «бродяги», — которые шли воевать, привлеченные лишь возможностью поживиться.

Однако — и это было новым явлением — армия, собиравшаяся в Лионе по призыву папы, была, наверное, самой большой из всех, какие топтали до тех пор землю Франции, если не считать германских полчищ, захвативших ее несколькими веками раньше; эта армия насчитывала несколько тысяч воинов, самые богатые из них взяли с собой жен и детей. Когда это войско, за которым следовала толпа разношерстного сброда (бродяги, воры, жонглеры и мелкие торговцы-разносчики), тронулось по дорогам Прованса к Монпелье, при его появлении пустели деревни, покинутые жителями, крестьяне уходили с полей. Деревенское население спешило укрыться за стенами соседних замков или укрепленных городов, спасаясь от набегов солдатни. В «Песни о крестовом походе против альбигойцев» наваррский клирик Гильем из Тудеды показывает нам эту армию, которая на своем пути преисполняла горожан и деревенских жителей одновременно восторгом и ужасом:

Было ли это войско и впрямь таким многочисленным, каким описывает его поэт? Необязательно. В самом деле, не следует забывать о том, что автор первой части «Песни о крестовом походе» — наваррец, а значит, оказался на стороне побежденных: несомненно, националистическая окситанская гордость подталкивает его к тому, чтобы преувеличить численное превосходство этой «северной армии», с которой предстояло сразиться катарам и которая летом 1209 года под командованием безжалостного Симона де Монфора уничтожит еретиков юга сначала в Безье, затем в Каркассоне, а потом, между 1210 и 1214 годом, завладеет всеми крепостями и всеми городами вокруг Тулузы, Арьежа, Нарбонна и Другими областями юго-запада, где распространилась катарская ересь.

Восемнадцатое июня 1209 года: граф Раймонд VI Тулузский, обретя уверенность в прощении, дарованном ему Церковью, но опасаясь, как бы армия крестоносцев, пришедшая с севера с целью истребления еретиков юго-запада и выступившая из Лиона в конце мая, не предала его графство огню и мечу, поспешил выйти ей навстречу. Он соединился с крестоносцами, покидавшими Баланс, влился в ряды этого Христова воинства, попросил папского легата Милона дать ему крест, чтобы он мог сам ими руководить, как сообщает наш летописец, и занял место среди предводителей крестового похода. В их рядах можно было увидеть, в числе прочих духовных особ высокого сана, епископа Безье, «города весьма примечательного, но целиком пораженного ядом ереси, и обитатели его — самые настоящие воры, преступники, прелюбодеи и плуты, вместилище всех грехов», — пишет, должно быть, несколько преувеличивая, Пьер де Во-де-Серне (АИ, 84), приведя вслед за этим два точных и определенных примера того, что он называет «испорченностью» жителей Безье. Первый пример связан с нападением, совершенным ранним утром на священника, шедшего в свою церковь, чтобы служить обедню; вторым было убийство 15 октября 1167 года виконта Безье, Раймонда Тренкавеля I (ок. 1098-1167)[56]: