Рецепт счастья от доктора Тины - Ирина Степановская

Барашков позвонил Тине:

– Ты что сейчас делаешь?

– Иду домой из парикмахерской. Зайду в магазин и куплю вам чего-нибудь вкусного. Можешь поймать меня на слове – обещаю накормить вас замечательным ужином. Сделаю вам сюрприз, – Барашков понял, что Тина взяла свой прежний тон. Что ж, это было хорошо. Он не мог бы себе представить, если бы она вдруг стала перед ним и Ашотом жаловаться на жизнь.

– Ты что, бросила свои газеты? – После увольнения из больницы Тина зарабатывала тем, что продавала газеты в метро. И, как она об этом рассказывала, такая работа давала ей мало денег, но зато много свободного времени и счастья от ощущения полной свободы. Что-то Барашкову не верилось в последнее. Мало денег, это было вполне вероятно. А вот свобода, по его мнению, была весьма относительной.

– Да нет, просто сегодня не захотела работать. У меня ведь свободный график. – Тина хотела казаться беспечной. – Хочу как следует подготовиться к празднику.

– К празднику? – У Аркадия слово «праздник» сразу связалось в уме с неумолимо приближающимся 8 Марта.

– Ну, к приезду Ашота.

– А-а. – Аркадий понял свою ошибку. – Ашот уже приехал. Только вот не знаю, где его черти носят. Послушай, Тина, – раз уж зашел разговор, Аркадий решил спросить сразу, – ты только не темни. Скажи мне честно, какой подарок ты хочешь на Женский день? Только не говори, что тебе все равно. И не говори, что достаточно будет трех чахлых гвоздик и бутылки шампанского.

Тина спросила:

– А почему нельзя шампанского?

– Потому что ты с него заплачешь, – убежденно сказал Аркадий. – А я не хочу, чтобы ты плакала от моих подарков. Подумай до вечера, пока еще есть время, но имей в виду, что до праздника осталось не так уж много времени.

Он думал, что она опять станет отнекиваться, как это делала всегда, но Тина вдруг сказала:

– Я была бы очень рада, Аркадий, и даже собиралась попросить тебя об этом, но если скоро 8 Марта… Это оказалось бы очень кстати… – Голос ее был неуверенный, и Аркадий подумал, уж не хочет ли она вернуть с его помощью Азарцева.

Он перебил ее:

– К Азарцеву – не пойду!

Она даже опешила:

– Да нет, я совсем не это имела в виду. С Азарцевым уже, наверное, все. Больше ничего не будет… – Она помолчала и стала снова говорить, уже совсем другим тоном: – Я подумала, Аркадий, что мне нужен компьютер. Какой-нибудь старенький, ненужный, который люди уже хотят выбросить. Я бы хотела иметь компьютер. Представляешь, мне скоро сорок лет, а я до сих пор не представляю, что такое Интернет…

– Тина! – завопил Барашков. – Почему же ты не сказала мне об этом раньше! Какая проблема, Тина? – Он был ужасно рад ее просьбе. Конечно же, как он сам не сообразил! Интернет. Вот что может ее и развлечь, и успокоить. – У меня же как раз есть компьютер! У нас в том элитном отделении, которое недавно закрыли, у всех были компьютеры. Мне, правда, мой не особенно был нужен, только для написания историй болезни. Так что он у меня практически совершенно новый. Он мне и сейчас не нужен. И более того, я его очень кстати припрятал! Не стал сдавать на склад. Сказал, что, поскольку еще остаюсь работать в больнице, он может мне понадобиться. А на самом деле истории я могу писать и вручную.

– Ты правда можешь мне его отдать? – Тина не могла поверить своей удаче. Подумать только, она столько лет проработала в реанимации и не могла научиться работать на компьютере! Все ей было некогда! Теперь она тайком от всех считала это таким изъяном в себе. Будто у нее одна нога была другой короче. Ее сестра Лена – инвалид, а уже давно сидела в Интернете. Может быть, благодаря ему и стала писать. И у Азарцева был компьютер. Не простой – самый современный, он был необходим ему для работы. В нем стояла программа особых измерений человеческого тела в разных плоскостях. Еще в своей клинике, когда Азарцев погружался в такую работу, к нему лучше было не подходить – он разговаривал с тобой и смотрел на тебя, но сам был далеко – очень далеко, в тех самых измерениях…

– А ты научишь меня на нем работать?

– Конечно, научу. Я, правда, самый обычный пользователь, но думаю, что и тебе не нужны какие-то особые программы. Да, даже сегодня могу его привезти.

– Это было бы здорово! – Тина имела самое поверхностное представление о социальных Сетях, но от своей сестры знала, что с тех пор, как Лена стала писать детективы и публиковать их на литературном портале, у нее появилось не только много читателей, но и виртуальных друзей.

– Договорились. Жди! – Аркадий подумал, что найден благоприятный предлог для визита. Людмила не будет возражать, если он ей скажет, что повезет Тине компьютер и они с Ашотом будут его настраивать. Поэтому, быстро попрощавшись, Аркадий отправился паковать технику, а Тина смогла сосредоточиться на покупках в супермаркете.

Михаил Борисович Ризкин утром не предупредил Владика, что собирается уже прямо сегодня ввести его в самый курс дела. Он поступил так специально – заранее технике вскрытия все равно не научишь, пусть молодой человек приступает к работе сразу.

– Диагноз прочитал? – спросил Михаил Борисович, когда они облачились еще и в халаты поверх пижам и надели сверху длинные, до пола, фартуки.

– Дочитываю. – Владик внимательно смотрел все диагнозы на первом листе истории болезни: при поступлении, клинический и эпикриз.

– Тогда надевай перчатки, – протянул ему Михаил Борисович пару.

– Перчатки-то зачем?

– Надевай.

Владик посмотрел на него и все понял:

– А вы не боитесь?

– Чего?

– Ну, что я сделаю что-нибудь не так.

– Я тут рядом буду стоять. Это ты не бойся. И приготовься к тяжелой физической работе – первый раз времени у нас уйдет часа три, не меньше. – Владик стоял и не двигался с места. – Тебя пинками, что ли, надо загонять?

– Да нет… – Владик оглянулся, убедился, что санитара Павла нет в прозекторской, наклонился к Ризкину: – Я просто слышал, что сами патологоанатомы вот этой неприятной физической работой не занимаются. Это делают санитары. А доктора приходят, только смотрят внутренние органы…

– Ну, я и сам так делаю иногда, – усмехнулся Ризкин. – Но я позволяю себе это после почти тридцати лет работы. И, кроме того, я-то технику знаю безупречно.

– Но может, это не так уж необходимо? – Владика до тошноты пугало тучное тело женщины, лежащее перед ним на столе. Он не боялся самого этого мертвого тела, но ему было ужасно неприятно. Он посмотрел в лицо женщины – волнистые волосы, черные с проседью, были откинуты со лба, глаза, еще при жизни запавшие в орбитах, были закрыты. И рот был закрыт, но губы растянулись чуть наискосок, и это придавало лицу угрожающее и скептическое выражение. Владик отвел глаза. Полная рука женщины, лежащая вдоль тела, с накрашенными и полустершимися красными ногтями, показалась ему совсем живой. На локте еще была марлевая повязка – на месте внутривенной инъекции. И Владик вдруг впервые в жизни осознал, что эта незнакомая ему женщина могла бы быть и его потенциальной пациенткой… Какое счастье, что он все-таки до этого работал не в обычной терапии, а в элитном отделении, где случаи смертей были единичными за все время его работы. И он сам никогда в жизни еще ни разу не похоронил ни одного больного. «Как хорошо, что я был всего лишь аппаратным диагностом, – подумал Владик. – Я никогда не смог бы работать в реанимации, как, скажем, Барашков…» Он представил, что сейчас должен будет вскрывать это тело. Он содрогнулся – резать, будто по живому…