Три с половиной ступеньки - BANIFED

Витян был на два года старше Николая, он ходил в один класс с братом Сашей, но дружил больше именно с Николаем. Их связывал общий интерес: они оба увлекались радиотехникой, точнее радиохулиганством. Не имея специального разрешения, они конструировали приставки и радиопередатчики и потом, опять же, без разрешения, выходили в эфир. Они настолько сблизились, сдружились, что часто бывало так, что они заночевывали друг у друга и даже обменивались одеждой, если что-то приглянулось у друга. Но самое интересное, Витян уже дружил полгода с Верой, когда Николай познакомился с ее сестрой Ниной. Знакомству с Ниной предшествовали тоже удивительные события.

Еще летом, по окончании девятого класса, Николай работал в колхозе разнорабочим. Выполнял все, что предлагали: это и обкашивание обочин дорог, ремонт сельхозтехники, работа на току, на просушке зерна и многое другое. Одним словом, такая рабочая должность называлась по-деревенски просто: куда пошлют.

Однажды вышло так, что со своим напарником обедали в Данково, на полевом стане. Там, в платочке в горошину, на кухне помогала девчонка, трудившаяся на аналогичной должности. Когда Николай подошел за вторым блюдом, она положила ему порцию и сказала, что если будет мало, то можно подойти и попросить добавку. Он тогда засмущался, ничего не сказал, только лишь взглянул на нее и увидел глаза, которые как бы свысока и в то же время тепло смотрели на него. По телу пробежала дрожь, и он, отойдя от стойки, все мысли сосредоточил на этой девчонке. Кто она, почему он ее не знает? В каком классе она учится? Может, она учится в Кузьминской восьмилетней школе, поэтому он ее раньше не видел.

Он думал несколько дней о тех глазах, но судьба не позволяла еще раз их встретить и увидеть. Завершалось лето, и он перестал вспоминать о той девчонке. В один из августовских вечеров он шел со своим другом, между прочим, двойным тезкой (тоже Коля Барсуков, только дворовая кличка была странная – Хорушка), в клуб на танцы. Не доходя до Данковской средней школы каких-то триста метров, друг сказал Николаю:

– Ты подожди немного, я тут загляну к подруге, может, она тоже пойдет на танцы.

– Во! Так что, у тебя девчонка есть? – с удивлением в голосе спросил Николай. – Когда успел и почему так секретно?

– Да чего болтать, если мы с ней знакомы две недели, – ответил тот. – Познакомились в автобусе, когда ехали в Воронеж на позапрошлых выходных.

– Во даешь! А как зовут? Я ее знаю? – заваливал вопросами Николай.

– Зовут Вера, может, и знаешь, в этом году школу закончила.

– Ну ладно, разберемся с твоей Верой, иди, зови, я подожду. Если увижу, что ты с ней, то я тогда пойду в клуб без вас, а там увидимся. Не буду вам мешать.

Тезка ушел к дому своей знакомой, а Николай тихим шагом прошел еще немного вперед. В прошедшем учебном году он, единственный из класса, сидел за одной партой с девушкой – сестрой своего двойного тезки Сашей. Правда, ее все называли не Саша, а Шура, но Николай всегда обращался к ней по прозвищу от искаженной фамилии: Барсучка. У них были очень теплые и доверительные отношения, но была определенная граница, которую никто из них не нарушал, поэтому, на удивление всего класса, они были дружны и почти никогда не ссорились, исключая мелкие недоразумения…

Николай остановился и обернулся, когда за спиной услышал отдаленные голоса. Еще не было настолько темно, и в слабых сумерках он увидел своего тезку в компании двух девушек. Он не стал уходить и ждал, когда они подойдут поближе.

– Я подумал, что ты ушел, – сказал Коля Хорушка, когда они все подошли к нему вплотную. – Вот, знакомьтесь, мой друг, тоже Коля и тоже Барсуков, только Митиков по дворне. А это две сестры – Вера и Таня.

– Здравствуйте! Очень приятно! – сказал Николай. – Не забуду такие красивые имена, Вера и Таня!

Сестры засмеялись, а Николай, когда внимательно вгляделся, опешил, потому что перед ним стояла та незнакомая ему девчонка из полевого стана, имя которой он теперь знал – Таня.

– Кажется, мы немножко знакомы, – сказала Татьяна, несколько опередив Николая и глядя на него широко открытыми глазами. – Вы помните меня?

– Ну как я мог забыть такую красоту, – ответил он, опомнившись после неожиданности встречи, и веселым голосом добавил: – Конечно, помню! Теперь вот и имя знаю, и даже где живете знаю!

– Ну отлично, идемте, – сказал Коля Хорушка.

Тот вечер они так и провели вчетвером, а когда расставались, то договорились на следующий день встретиться вновь у дома сестер в то же время. Так и завязалась дружба.

Николай Веру помнил по школе – видел неоднократно, но не общался. А Таня училась на класс младше, а на таких он никогда не обращал внимания. В тот август они начали дружить. Встречались и шли в кино, а потом возвращались к их дому и подолгу сидели на крылечке или на скамеечке, подальше от чужих глаз. Говорили много и о многом. Это были первые юношеские попытки построения отношений, первые прикосновения к противоположности, грамматика любви. Было все чисто и трепетно, появилась некая привязанность и желание быть вместе как можно чаще и дольше. Но закончилось лето, и пришла осень. Николай и Таня стали чаще видеться в школе и редко встречаться по вечерам. Иногда писали записки и на переменках, втайне от всех, передавали друг другу. В октябре Николай простудился, пропустил пару школьных дней и Таню не видел. Через два дня у него уже не было температуры, но симптомы простуды еще остались, поэтому в школу идти было нельзя, но зато можно было, на радость матери, вязать веники из сорго.

Выращивать сорго было болезнью того периода. Старались минимально, только для себя, посадить картошку, а всю остальную площадь засевали этим сорго. Это был колоссальный и тяжелый труд, но прибыль с одного проданного веника перекрывала боль и пот тружеников. И, по решению матери, он сидел и целыми днями вязал те веники. Он думал о своей Тане и не знал, как ей сообщить, что с ним все в порядке и что временно он не имеет возможности прийти к ней. Ему было стыдно признаться ей, что он уже не болен, а всего лишь по принуждению матери вяжет веники и что именно поэтому не может с ней увидеться.

И вот в пятницу, он, как обычно, сидел и вязал веники. На улице лил нудный и холодный октябрьский дождь. Постучали.

– Да-да, входите, не заперто! – прокричал Николай и в открывшейся двери увидел своего друга и одноклассника Васю Троценко.

– Ну как ты, еще болеешь? – спросил он, не сказав и «здравствуй». – Можно тебя на минутку? Здрасьте, теть Маш, – заметив выходящую из кухни маму Николая, добавил он.

– Можно, а что, тут не можешь сказать? – говорил Николай, выходя за ним в сенцы. – Что за секреты?

– Тут вот тебе письмо, от Таньки, – протягивая слегка подмокший и сложенный вдвое конверт, сказал он и наклонил голову.

У Николая вдруг мелькнула мысль, что Василий прочел это письмо, и, принимая очень дорогой для него конверт, он открыто спросил его: