Сладкое желание - Сара Орвиг

Не отрывая взгляда от Сойера, девушка обратилась в слух.

– Вы двое, глаз не спускайте с парня, – донеслось до нее. Тогда Каролина посмотрела в сторону бара и увидела, что бродяги с ухмылкой разглядывают ее. Похолодев, она стала из-за стола, чтобы позвать Сойера, увлеченного беседой, но один из типов отделился от стойки и решительно преградил ей путь.

– Куда собралась, пташка?

Так ее называл О’Брайен. Вспомнив, что оставила револьвер в комнате, девушка невольно отпрянула. У дальнего столика Сойер весело смеялся с Панси, словно вокруг ничего не происходило.

– Я тебя спросил, пташка. Куда ты собралась?

– Никуда. – Каролина умирала от желания позвать на помощь, а Сойер, такой сообразительный и зоркий в походе, в городе превратился в слепого идиота, жмурящегося в лучах призывной улыбки Панси.

– У меня на улице лошадь, – ие отступал бродяга. – Пташке вроде тебя наверняка понравится моя Чернушка.

– Я не могу отсюда уйти, – возразила Каролина, бросив отчаянный взгляд на Сойера.

– Это невежливо. Я же говорю, что моя лошадка придется тебе по душе.

Он попытался схватить ее за руку, но девушка успела отпрянуть и мгновенно оказалась по другую сторону стола.

– Оставь ребенка в покое, раздался голос Сойера, который уже стоял во весь рост, широко расставив ноги, и хладнокровно целился.

В салуне воцарилась гробовая тишина. Бродяга у стойки тоже выхватил револьвер, однако уже грохнули два выстрела и его шестизарядник полетел на пол. Каролина наконец пришла в себя и бросилась за спину Сойера. Тот продолжал держать на мушке всю троицу.

– Вон отсюда!

Бандиты мрачно заторопились к дверям, не забыв подобрать с пола револьвер.

В баре никто не шевельнулся, пока Сойер не выглянул в окна и не убедился, что головорезы садятся на лошадей. Наконец он опустил “кольт” и грозно взглянул на Каролину.

– С тобой одни неприятности.

– Co мной? – переспросила девушка, изумленная его обвинением.

Сойер, игнорируя косые взгляды бармена и посетителей, с улыбкой чмокнул Панси в щеку.

– Увидимся позже, – подмигнул он.

На улице Каролине пришлось бежать, чтобы не отстать от него.

– Я слышала их разговор. Один упомянул О’Брайена.

Сойер выругался сквозь зубы.

– При первой же встрече я скажу О’Брайену пару теплых слов. Надо с этим наконец разобраться, А ты больше не лезь не в свое дело!

– Я? – возмутилась Каролина. – Я вообще ничего не делала, только молча сидела в углу. А вот когда мне потребовалась помощь, вы, как баран, пялились на эту… Панси!

– Ты права, малыш, – усмехнулся Сойер. – Хотя из неприятностей я тебя вытащил и в обмен хочу попросить об одной услуге.

Девушка подозрительно взглянула на него. Слишком быстрая перемена настроения ей не понравилась.

– О какой услуге?

– Сначала поедим. За обедом расскажу.

Это был лучший обед с того дня, как они покинули Атланту. Оленина, бобы, маисовые лепешки, кукуруза. Обходительность Сойера потрясла Каролину, но, только когда они вернулись в комнату, она узнала причину.

Малыш, я хочу на время уйти… один. А ты посидишь взаперти, иначе стоит тебе выйти, как неприятности просто кидаются на тебя, будто рой пчел. Я слишком многого прошу? – умоляюще спросил он, и Каролина не устояла.

– Я так не считаю.

– Спасибо, малыш. Но сначала я должен привести себя в порядок.

Каролине вовсе не улыбалось коротать вечер в одиночку, да еще под замком. Но осуждать Сойера у нее язык не поворачивался. Она достала из саквояжа потрепанный томик “Больших надежд”, который путешествовал вместе с ней от самой Атланты. Книжка, уже перечитанная многократно, до сих пор ей не наскучила. Девушка отвернулась лицом к стене и попыталась не обращать внимания на Сойера, который мылся, напевая какую-то песенку.

– Сойер, – позвала она, не поворачиваясь, – ты влюбился в Панси?

– Черт возьми, нет.

– Тогда почему вы такой… счастливый?

– Женщины вообще приятные создания, малыш. А женщина вроде Панси доставляет мужчине радость. От нее петь хочется. Ты это поймешь, когда…

– Только не говорите, что когда я повзрослею, – рассердилась Каролина.

– Эй! – окликнул ее Сойер.

Забывшись, девушка обернулась и увидела, как он, голый по пояс, с удовольствием растирает полотенцем волосатую грудь. Кровь прилила к ее щекам, но Сойер, казалось, ничего не заметил.

Она зачарованно следила, как он вытирает лицо и руки.

– Можешь не дожидаться меня. Здесь тебе нечего бояться, дверь я запру, оружие у тебя есть. Если потребуется – стреляй.

Он присел возле своей кожаной сумки и вытащил оттуда белую рубашку.

Господи, до чего красив! Сев на кровати и опершись на металлическую спинку, Каролина сделала вид, что углубилась в книгу, хотя исподтишка бросала на него мимолетные взгляды.

Сойер начал причесываться перед зеркалом, стараясь уложить упрямые вихри, а потом туго перехватил волосы тонким кожаным ремешком, пристегнул револьвер и нож, взял шляпу и с улыбкой повернулся к ней.

– Развлекайся, – подмигнул он.

– Конечно, Сойер. И вы тоже.

Когда в замке повернулся ключ, ее охватило пронзительное одиночество. В комнате еще чувствовался запах Сойера. Она подумала, что сейчас он будет целоваться с Панси, как целовался с нею. Каролине отчаянно захотелось, чтобы он вернулся. Она встала с кровати, подошла к маленькому круглому зеркалу, висевшему под умывальником. Волосы, подрезанные вкривь и вкось, дерзко торчали во все стороны. Не девушка, а всклокоченный мальчишка. Каролина зажгла керосиновую лампу, с тяжелым вздохом упала на кровать и читала до тех пор, пока глаза сами собой не закрылись.

Ее разбудил стук захлопнувшейся двери. Потом она услышала глухой удар о ножку стола и тихое проклятие.

– Сойер?

– Да, малыш, спи. Я лягу на полу, – заплетающимся языком произнес он и завозился в темноте.

Каролина немного подождала, затем, поднявшись, взглянула на проводника, который лежал на расстеленном одеяле в квадрате лунного света. Она долго смотрела на Сойера, борясь с желанием прикоснуться к нему, наконец вздохнула и снова легла, довольствуясь тем, что он хотя бы рядом.

В последний вечер перед отъездом из города Сойер опять запер ее на ночь, а рано утром Каролина увидела его и просто ахнула: губы разбиты, на щеке порез, под глазом здоровенный синяк. Хотя ей не терпелось узнать, что произошло, она благоразумно удержалась от расспросов, но когда они присоединились к уже выехавшему из форта Ричардсон отряду, девушка обнаружила, что у рядового О’Брайена подбиты оба глаза, рука перевязана и все лицо в ссадинах. Каролину охватила неистовая радость оттого, что Сойер проучил мерзавца – ведь подрались они явно из-за нее, и в то же время она испытывала жуткий страх, потому что О’Брайен кидал на Сойера полные жгучей ненависти взгляды.