Убийство Царской Семьи и членов Романовых на Урале - Михаил Дитерихс

– Теперь я в вашем распоряжении.

Царица и Царевич забились в истерике, и когда я бросился помочь, председатель сказал мне:

– Это вы можете сделать потом; теперь же не должно быть никакого промедления.

– Позвольте мне идти за моим господином, – просил я.

– Никто не должен сопровождать его, – ответил председатель.

Царя взяли и увезли, никому не известно – куда, и тою же ночью он был расстрелян двадцатью красноармейцами.

Еще до рассвета, тою же ночью, 15 июня, председатель совета пришел опять. С ним были несколько красноармейцев, доктор и комиссар охраны. Они вошли в ту же комнату, где содержался Царь, и доктор оказал помощь потерявшим чувства Александре Федоровне и Царевичу. После того председатель совета спросил доктора:

– Можно ли взять их немедленно?

– Да, – ответил тот.

– Граждане Александра Федоровна Романова и Алексей Романов, – объявил председатель, – вы будете увезены отсюда; вам разрешается взять только самое необходимое не свыше 30 или 40 фунтов.

Стараясь овладеть собою, мать и сын бросались из стороны в сторону и были скоро готовы. Председатель не разрешил им попрощаться со своими близкими и все время торопил их.

– И вы, старик, – сказал он мне, – уходите прочь отсюда. Теперь никого не останется, кому бы вы могли служить.

И, обращаясь к комиссару, он прибавил:

– Завтра же вы должны убрать его отсюда.

Царицу и ее сына взяли в автомобиль и куда увезли – неизвестно. Наутро комиссар велел мне уйти и позволил взять несколько вещей бывшего Царя; все же документы и письма были взяты стражею. Мне было очень трудно раздобыть даже железнодорожный билет, потому что вокзал и все районы занимались красноармейцами, увозившими ценные вещи из города».

Казалось бы, что всю эту лживую и пошлую по форме статью можно было бы не воспроизводить. Кто из русских когда-нибудь слышал о существовании у бывшего Государя друга – генерала Догерта, – или «князя» Гендрикова, или кто слышал о существовании генерального штаба полковника Сукарта, да и самого камердинера Домнина? – все это сплошная ложь, а форма разговора между Царем и камердинером – просто пошлость. Ни для кого не может быть сомнения, что все это интервью полная выдумка.

Но тем не менее статья имеет и много существенного для дела. Разве, по соответствию со всеми заявлениями советских властей, эти документы о раскрытом заговоре не представляются именно теми измышленными в Москве документами, которые хотелось бы иметь Янкелю Свердлову, чтобы опубликовать как подтверждение принятого решения для казни Николая Романова? В свое время Янкель Свердлов этого не сделал; не сделал потому, что обстановка сложилась благоприятно для Москвы, а потому советская власть и не сочла нужным трудиться над изобретением документов. Теперь же обстановка опять ухудшилась, надо было расположить мир в свою пользу, и вот создается не существовавший верный слуга бывшего Императора и его устами оповещает всю заграницу в желательном для советской власти смысле.

Суть приведенного интервью преследовала три цели:

1) представить миру картину якобы произведенного над отрекшимся Императором народного суда с подробной мотивировкой причин, побудивших власть к принятию спешного решения;

2) надо было, по обстоятельствам тогдашнего времени, припугнуть немцев возможностью создания на Урале Сибиро-союзного фронта и коалиции всех противных Советам партий против Германии;

3) подготовить почву для благоприятного принятия запоздалого опубликования тех документов, которые советская власть все же считала необходимым выпустить главным образом уже для российского общественного мнения.

Но раньше чем перейти к этим последним документам, необходимо отметить еще одну черту, проскальзывающую в приведенном интервью, служащую подтверждением предположения, что инспираторами этой статьи могли быть только сами советские деятели. В статье, при всей общей ее фальшивости, проскальзывают некоторые верные детали совершенного преступления.

Так, например: в составе ближней охраны был латыш; приехали поздно ночью в дом, чтобы вести на расстрел, председатель и два члена из совдепа. Эти детали вполне совпадают с тем, что было фактически, и легче всего проскальзывают в лживых повествованиях тогда, когда их рассказывает сам участник факта.

3 апреля 1919 года радио Москва – Будапешт разнесло по всей России и по всему миру следующее сообщение из «Вечерних Советских Известий».

«Продолжение начатого 2 апреля опубликования документов по делу о попытке к побегу Николая II.

Анонимный корреспондент, обменивавшийся письмами с Романовыми, пишет:

“С Божьей помощью и с Вашим хладнокровием надеемся достичь нашей цели, не рискуя ничем. Необходимо расклеить одно из Ваших окон, чтобы Вы могли его открыть, я прошу точно указать мне окно. В случае если маленький Царевич не может идти, дело сильно усложнится, но мы и это уже взвесили, и я не считаю это непреодолимым препятствием. Напишите точно, нужны ли два человека, чтобы его нести, и не возьмет ли это на себя кто-нибудь из вас. Нельзя ли было бы на 1 или 2 часа на это время усыпить “маленького” каким-нибудь наркотиком. Пусть решит это доктор, только надо Вам точно предвидеть время. Мы доставим все нужное. Будьте спокойны. Мы не предпримем ничего, не будучи совершенно уверены в удаче заранее. Даем Вам в этом торжественное обещание перед лицом Бога, истории, пред собственною совестью. Офицер”.

«Несмотря на обещание, эта попытка окончилась расстрелом Николая II.

Ответ Романова на письмо «офицера» еще длиннее самого письма:

“Второе окно от угла, выходящее на площадь, стоит открыто уже два дня и даже по ночам. Окна 7-е и 8-е около главного входа, тоже выходящие на площадь, точно так же всегда открыты. Комната занята комендантом и его помощниками, которые составляют в данный момент внутреннюю охрану. Их 13 человек, вооруженных ружьями, револьверами и бомбами. Ни в одной двери, за исключением нашей, нет ключей. Комендант и его помощники входят к нам, когда хотят. Дежурный делает обход дома ночью 2 раза в час, и мы слышим, как он под нашими окнами бряцает оружием. На балконе стоит один пулемет, а под балконом другой на случай тревоги. Не забудьте, что с нами будет доктор, горничная и маленький кухонный мальчик. Было бы низко с нашей стороны (хотя они ни в коем случае нас не затруднят) оставить их тут после того, как они добровольно последовали за нами в изгнание. Напротив наших окон по той стороне улицы помещается стража в маленьком домике. Она состоит из 50 человек. Все ключи и ключ № 9 находятся у коменданта, который с нами обращается хорошо. Во всяком случае известите нас, когда представится возможность, и ответьте, можем ли мы взять с собой наших людей. Перед входом всегда стоит автомобиль. От каждого сторожевого поста проведен звонок к коменданту и провода в помещение охраны и другие пункты. Если наши люди останутся, то можно ли быть уверенным, что с ними ничего не случится?”