Мама - Алина Дягилева

там ничего сложного, я все давно сделал. Я пойду еще почитаю про цианотипию, ага? – с этими словами он пошел в свою комнату.

После тщательного изучения интернетов, он пришел к выводу, что можно попробовать заказать берлинскую лазурь отдельно. Она продавалась как красящий пигмент в разных интернет-магазинах хозяйственных товаров, товаров для ремонта и товаров для художников. Ее можно было купить в виде готовой краски, а можно – в виде порошка, именно такого, какой Антон видел дома у Ники. Стоила она не слишком дорого, но самым удивительным было то, что берлинскую лазурь продавали еще и как лекарство – средство от радиации и отравления тяжелыми металлами. Это показалось Антону таким захватывающим, что он, забыв про цианотипию, принялся читать о противоядных свойствах берлинской лазури. Одна за другой ему попадались истории ужасных отравлений, больше всего ему запомнилась та, в которой какая-то женщина в СССР, работавшая в школьной столовой, отравила несколько детей и учителей раствором Клеричи – каким-то специальным составом, используемым геологами – этот раствор содержит в себе тяжелый металл таллий, который вызывает отравление, которое очень быстро может привести к смерти. Самое ужасное в таллии то, что он не имеет ни вкуса, ни запаха, и жертва даже не почувствует, что выпила яд. Она подливала яд прямо в школьную еду.

Именно от отравления таллием и помогает, как ни странно, берлинская лазурь, которая изначально вообще-то использовалась лишь как краска. Ею рисовали свои картины художники в 18–19 веке, но в 1782 году берлинские ученые-химики умудрились сделать из нее отравляющий газ «Циклон-Б», тот самый, который использовался нацистами в газовых камерах концлагерей.

– Спать пора уже, – мама заглянула в комнату Антона.

– Да, сейчас, вот только одну статью дочитаю. Слушай, ты знала, что в СССР одна тетка травила детей и учителей в школе таллием? И что от отравления таллием помогает берлинская лазурь? Мама, мне кажется, наши повара в школе нас тоже травят. Но не таллием, потому что таллий безвкусный, они травят нас чем-то совершенно несъедобным на вкус. Но давай все же на всякий случай прикупим берлинской лазури, а? Ну пожалуйста?

– Ох, ну все, юморист, пора спать, завтра в школу. Умывайся, чисти зубы и туши свет. Через 15 минут проверю.

– Ладно, только собери мне еды на завтра в школу, не хочу умирать молодым!

Мама уже закрыла за собой дверь, но Антон слышал, как она посмеивалась.

* * *

София Павловна стояла у себя на балконе, одной рукой нервно прижимая к уху телефон, другой держа сигарету. Она выпускала изо рта молочно-белый дым, и он уплывал в глубокую синеву распростертого перед ней неба. Ее квартира была на 13 этаже, и, если не смотреть вниз, то все, что было видно – это бесконечная лазурь до самого горизонта. Стоял самый конец сентября, но погода была по-настоящему летняя – ярко светило солнце, дул теплый ветер, по небу плыли легкие белые облака. Даже не верилось, что буквально через несколько дней начнется настоящая осень – холодная, серая, небо затянет тяжелыми тучами, из которых будет сыпаться непонятно что.

В трубке раздавались длинные гудки – сын снова не брал трубку. София Павловна понимала, что он занят на работе, но на душе было почему-то неспокойно. Сын был уже взрослый, самостоятельный мужчина, София Павловна им вполне себе гордилась. Закончил экономический, работает в приличной фирме в сфере сельского хозяйства, женат, недавно вот стал отцом. Роды прошли не очень гладко, и невестка с ребенком три недели пролежали в детской больнице и совсем недавно выписались и вернулись домой. София Павловна не то, чтобы была большой любительницей маленьких детей, но к внучке все же прониклась нежными чувствами и испытывала большое желание помогать молодым родителям, однако, невестка не слишком спешила приглашать ее в гости, и за те пару недель, что она была дома с малышкой, Софию Павловну приглашали всего один раз.

Сын говорил, что жена устала и не хочет гостей дома, что ей нужно отдохнуть и восстановиться после беременности, родов, больницы. София Павловна не настаивала – она привыкла уважать чужие личные границы, но ей все же казалось, что невестке нужна помощь, ведь сын был на работе с утра до вечера, дома – только по выходным, а новорожденный ребенок, она помнила это очень хорошо, требовал бесконечной заботы и внимания. Поэтому София Павловна регулярно звонила сыну и невестке, чтобы узнать, как дела и не нужно ли чего.

Обычно невестка отвечала на ее звонки, хотя и разговаривала словно нехотя. София Павловна не принимала это слишком близко к сердцу – и до рождения ребенка у них не сложилось близких отношений, и, кажется, они обе к этому не стремились. Но сегодня София Павловна звонила с утра уже несколько раз, время шло к 4 часам дня, а невестка так и не отвечала и не перезванивала, поэтому она пыталась дозвониться сыну, но тот тоже не отвечал. Никаких объективных причин для беспокойства не было, но София Павловна почему-то никак не могла успокоиться и отвлечься на какие-нибудь другие дела. Наконец, она потушила окурок в пепельнице и вернулась в комнату. Гостиная была хорошо обставлена, в ней был дизайнерский ремонт и подобранная в тон стен мебель. Стены украшали картины современных художников – София Павловна увлекалась искусством. На многочисленных полочках покоились сувениры и артефакты из самых разных стран – их обладательница любила путешествовать и объехала, наверное, полтора-два десятка стран.

София Павловна поняла, что не может больше медлить, она быстро переоделась, взяла сумку, ключи от машины, телефон и вышла из квартиры. Закрыв за собой дверь, она направилась к лифту. Пока она ждала лифт, мимо нее прошла соседка. Женщины поздоровались.

– Здравствуйте, София Павловна, как поживаете?

– Здравствуйте, Наталья Леонидовна, все хорошо, спасибо, как у вас?

– Да тоже прекрасно, спасибо. Прогуляться собрались? Погода чудеснейшая.

– Поеду сына проведать, – ответила София Павловна, и в эту минуту подъехал лифт, – всего доброго, Наталья Леонидовна.

София Павловна вошла в лифт и нажала кнопку 1 этажа. Их дом считался элитным, все соседи сплошь и рядом были или бизнесменами или работали в городской администрации, поэтому все всегда были подчеркнуто вежливы друг с другом. Самой Софии Павловне принадлежала небольшая сеть из трех магазинов игрушек, которую они создали вместе с мужем. Супруг, Дмитрий Борисович, умер три года назад, и она продолжала вести дела самостоятельно. К счастью, бизнес был налажен и не требовал постоянного участия, поэтому София Павловна стала активно путешествовать, с одной стороны, это помогло ей