Гаснет луч пурпурного заката - Олег Агранянц

вам помочь.

— Как помочь?

— Вам надо попросить Аду провести вас в спальню.

— В спальню? Почему в спальню?

— Если вы прямо скажете, что хотите посмотреть картины, она насторожится.

— Но вдова может неправильно меня понять.

Вильма замахала руками:

— Ой-ой-ой. Не называйте её вдовой! Она обидится, и вас выгонят.

Леонард продолжал:

— Картины в спальне. Если вы скажете, что хотите пройти с ней в спальню, это должно означать, что вы хотите уединиться с ней, чтобы спокойно посмотреть полотна. Надо просто: мадам Ада, пойдемте к вам в спальню и займемся нашим делом.

— Вы уверены, что она меня поймет именно так? — засомневался мастер кисти.

— Только так.

— В спальню, говорите. А по морде я не получу?

— Говорит разумно. Начал трезветь, — шепнула Леонарду Вильма.

— Хотя в некоторых вопросах лучше по морде, — задумчиво протянул художник.

— Пойдемте на веранду, — предложил Леонард.

На лестнице художник внезапно остановился и посмотрел на Лимону:

— А кто вы такая? Вы работник музея?

— Она помогает нам по технической части, — объяснила Вильма.

Художник подошел к открытому окну:

— Какой здесь вид! Какое море!

И неожиданно громко запел:

— Славное море, священный Байкал.

— Теперь всё, — уверенно определила Лимона. — Больше не влезет.

И в этот момент раздался треск. Пиджак на спине художника разорвался по шву.

— Я зашью, — успокоила Леонарда Лимона.

Она взяла художника за руки.

— Пошли, пьянчуга.

12. Блондинка и полковник

40. Появление инопланетянина

Григорий стоял на пляже и ждал, когда Ада выйдет из воды. В руках он вертел какой-то странный музыкальный инструмент, похожий на балалайку. Ждать пришлось недолго, через пару минут белокурая фея стряхивала с себя капли воды:

— Не хочешь окунуться?

— Нет.

Она увидела инструмент в его руках:

— Это Елена прислала?

— Да.

— Где она сама?

— Задерживается, сказала, приедет часа через полтора. Зачем тебе эта балалайка?

— Это не балалайка, это мандолина.

— И зачем тебе мандолина?

— Мы с Борисом будем читать Петрарку. Нужно, чтобы у него в руках была мандолина.

Они вошли в дом. Ада отправилась в душ, Григорий поднялся на веранду.

Ада вернулась в легкой полупрозрачной блузке. Григорий как всегда был галантен:

— Таким, как ты, я бы запретил ношение подобных блузок. Они полностью выбивают мужчин из нормального рабочего состояния.

— У здоровых людей здоровые эмоции должны проявляться только в желании совершить что-либо общественно полезное.

— Пока что мне в голову приходит только одна общественно полезная акция — продолжение человеческого рода.

— А если я попрошу тебя об одной услуге.

— Чем меньше на женщине одежды, тем больше слушаются её мужчины.

— Согласна. Только не доводи эту истину до абсурда.

— Буду стараться, но это трудно. О чем ты хотела меня просить?

— Елена предлагает мне продать две картины моего покойного мужа.

— Она мне об этом говорила. Ты, вроде бы не возражаешь.

— Да. Но… Это — память о муже. Мне нужно время подумать. Может быть, позже…

— Елена сказала, что машина запущена, отступать трудно. Оценщик должен приехать со дня на день.

— Значит, придется смириться. Жалко. Память о муже…

Их беседу прервало неожиданное появление странного человека. Белый пиджак обтягивал его, как скафандр, белые брюки не доходили до туфель, шнурки, тоже белые, волочились по полу. Дойдя быстрыми шагами до середины веранды, белый человек встал как вкопанный.

Ада была потрясена:

— Кто это?

— Скорее всего, инопланетянин, — спокойно предположил Григорий.

— Как он сюда попал?

— Прошел сквозь стену. У тебя на вилле это обычное дело.

Он повернулся к вошедшему чуду:

— Да, кстати, кто вы такой?

— Я художник, — гордо ответило чудо. — Творец.

— Вот творцов нам как раз и нахватало. И что же вы собираетесь творить, если не секрет?

41. Прямо в Лувр

Когда Леонард и Вильма поднялись на веранду, они невольно залюбовались живописной сценой: художник в белом костюме, Ада, у которой расстегнулись все пуговицы на блузке, и Григорий с мандолиной в руках.

— Натюрморт, — восхитился Леонард. — Такое прямо в Лувр!

До Григория наконец дошло:

— Да это тип по поводу ансамбля. Директор круиза. Белый. Мне говорили, что он ходит во всём белом.

Включилась Ада:

— Как добрались? У вас усталый вид.

— Со мной приключилось так много пренелепейших историй…

Григорий подошел к нему, похлопал по плечу:

— Надеюсь, все позади.

— Что значит позади? Не кажется ли вам, что мы попусту тратим время? Где девочки?

Григорий растерялся:

— Какие девочки?

— Пока еще не стемнело, я хочу видеть девочек. Ведите их сюда. Всех. Если их здесь нет, то я на худой конец хочу посмотреть на Афро… На худой конец я начну с Ады.

Ада остолбенела:

— Ада — это я. И что вы хотите начать со мной на худой конец?

— Сначала хорошенько рассмотреть.

— Такого я не позволю, — возмутилась Ада.

Леонард облокотился о перила веранды и застыл. Подошла Вильма:

— Ну как?

— Главное, чтобы не упал. Но говорит складно.

Мастер изобразительного искусства начал свирепеть:

— Соблаговолите пойти в спальню, мадам, и мы сразу приступим к делу. У вас в спальне хороший свет?

— Моя спальня не оборудована для публичных просмотров.

— Напрасно. Обнаженное тело лучше рассматривать при хорошем свете. Мне важно посмотреть, как обнаженное тело гармонирует с копьем, простите, с хлыстом…

Ада открыла рот:

— Хлыстом?!

— Хлыст — это застывшее движение.

Леонард представил себе голую Аду с хлыстом и мечтательно покачал головой. Вильма догадалась, о чем он подумал, и схватила его за руку:

— И не мечтай.

Живописец подошел к перилам:

— Прекрасный морской воздух. Время наслаждаться жизнью, а не рассматривать картины. Наслаждаться жизнью во всех ее красках. Наслаждаться свободой и вседозволенностью. Вы, — он ткнул пальцем в Григория, — вы немедленно повезете меня к девочкам. Эту вдову… — он показал на Аду, — эту вдову брать не надо. Тоща. — Потом показал на Вильму. — Эту можно. И еще одна была. Такая стройная.

Вильма не поняла:

— Это он о в ком.

— О Лимоне, — подсказал Леонард, — у него утончённый вкус.

Обладатель утонённого вкуса схватил Григория за пуговицу:

— Поехали к девочкам. И немедленно. Я чувствую, прилив вдохновения.

Григорий махнул рукой:

— Ладно, поедем.

— Вы знаете, куда? — спросил его Леонард.

— А то!

42. Явление министра

В это время на веранде появилась министр. И всё пошло по-другому.

Увидев художника, она всплеснула руками:

— Зиновий! Что ты тут делаешь? В таком странном виде.

Ответила возмущённая Ада:

— А он развлекается. Только что предложил мне раздеться догола и взять хлыст. Ты его знаешь?

— Это специалист по живописи. Академик. Академик Зиновий Зелёный.

Академик заплетающимся голосом прогнусавил:

— Пока еще не академик.

— И кроме того, мой старый знакомый… Мы