Тени Мали - Вадим Фефилов

– Раньше песчаных бурь зимой не случалось, мадемуазель Медина, – ответил старик, размышлявший, как бы побыстрее разгромить Орла и завалиться спать. – Утром обычно ветерок дует с Магриба. А после полудня – с востока, это когда зимой… Но раньше настоящие бури начинались гораздо позднее, в феврале-марте… Климат на планете меняется, слышала? Глобальное потепление и все такое…

– Другими словами, вы не знаете.

– Ну почему же… Может, три дня будет дуть, а может, и всю неделю.

– Послушай, Медина, – сказал Орел, облизываясь в темноте, как гиеновидная собака рядом с уже распробованной добычей. – Нам с тобой надо мириться. В присутствии такого воина пустыни, как Хомахи, нельзя вести себя как грызуны гунди.

– Давай. Но при чем тут грызуны гунди?

– Мы с тобой говорили, что следует помыться песком. И ты будешь тереть мне спину.

– Разве я это говорила?

– Не важно. Грызуны гунди расчесывают себя гребнями. У них такие неприметные белые гребешки есть на задних лапках… Короче, давай мир?

– Хорошо.

– С этого момента обещаю держать себя в руках. А грызунов гунди покажу тебе, как только буря стихнет. Кстати, они тоже очень вкусные.

Она промолчала, и Орел наконец заткнулся. Она прикрыла глаза. Можно попытаться вспомнить симптомы биполярного расстройства из факультативного курса Военной академии, напрямую относящиеся к личности птенчика:

1. Резкие перепады настроения.

2. Нарциссизм.

3. Иллюзорное превосходство.

4. Неадекватная оценка ситуации.

5. Внезапная немотивированная агрессия.

6. Повышенная сексуальная активность.

Нестабильные паттерны личности начали складываться еще в детстве, когда мама на его глазах села на верблюда и растоптала брата-близнеца. Это и спровоцировало в дальнейшем развитие биполярного расстройства. В подростковом возрасте он зарубил мать мечом-такубой. В тюрьме поведенческие аффекты приобрели отрицательную динамику. Можно попросить при следующем разговоре со Стайером прислать из Йемена посылку с препаратами лития. И медикаментозно снять гипоманиакальный синдром у Орла. Но ведь господин майор начнет интересоваться, зачем она из нищего Йемена в счастливую Данию дефицитное лекарство заказывает… Ну что за глупости в голову лезут? Это усталость и постоянный стресс. А вообще, чередующиеся эпизоды мании у боевиков – большая редкость. По крайней мере, такой типаж ей встретился впервые. Шансы на выживание бойца с маниакально-депрессивным психозом существенно ниже, чем у комбатанта с устойчивой психикой. Никто не будет терпеть рядом с собой явного психопата с оружием; такого свои же и прикопают…

И тут она отчетливо услышала, как над побережьем Аденского залива закричали чайки, обожравшиеся рыбой. Горячий влажный воздух обнял ее и усадил на раскаленной площади в пустынном центре городка Занзибар в родном Йемене рядом с белоснежной мечетью, построенной англичанами в 1873 году в честь султана Махмуда Седьмого Аль-Дадли Горбоносого, сопротивлявшегося колонизации двадцать шесть утомительных лет. Она оказалась в компании четырех старух, закутанных в черные бурки. Старухи, сидящие на корточках, уже не отбрасывали тени и, по всей видимости, находились здесь, у глинобитного, в трещинах, забора, еще со времен пророка Мухаммеда (мир ему и благословение!). Было жарко, как в прогретом хамаме, и хорошо, что под длинной, до пят, темной накидкой на оперативнице были лишь белые кеды, шелковые трусы-боксеры, спортивный топ и кобура с надежнейшим пятнадцатизарядным «глоком». Через вуаль и прорезь для глаз она наблюдала за группой командиров из соседней Саудовской Аравии, выходивших из мечети. Вальяжные бородачи-саудиты чувствовали себя в этой нищей стране не гостями, скорее – хозяевами. Они поправляли наплечные кобуры с тяжелыми пистолетами и громко смеялись, обсуждая какие-то «странности в поведении этих деревенщин». За темными пришельцами потянулись и сами «деревенщины» – робкие местные прихожане в длинных белых рубахах-замах. Последним из мечети враскачку вышел принц Тарик, отпрыск династии султанов Аль-Дадли, слишком бодрый для седьмого десятка лет мужчина с крашеной бородой и глазами, похожими на земляные орехи. Он огляделся по сторонам, на пару секунд задержав взгляд на черных фигурах у забора, сунул босые ноги в утконосые туфли без задника и громко высморкался, но не наружу, как это делают обычные люди, а в обратном направлении, в глубину большого носа. Из-за наследственной патологии носовых раковин, передающейся по мужской линии, султанов Аль-Дадли в народе звали соплежуями.

Энергичный старик пошевелил губами и звучно проглотил слизь. Местные дервиши на базаре часто рассказывали о мистической способности горбатых носов многих поколений султанов Аль-Дадли сигнализировать своим владельцам о внезапной близкой опасности с помощью обильной муконазальной слизи.

Принц Тарик был инициатором приглашения в город авторитетных иностранцев-джихадистов – так следовало из допроса связника, захваченного на базаре в Хараде, городке на границе с Саудовской Аравией. И руководству госбезопасности хотелось узнать, о чем на встрече пойдет речь. Темные бородачи во главе с принцем направились через жаркую площадь к большому дому, где должно было состояться совещание. Оперативница подметила необычность, то есть явную несообразность статуса серьезного мероприятия и его участников – по-настоящему важными персонами среди гостей были только двое: пухлый мужчина средних лет, похожий на американского киноактера Джека Блэка из «Солдат неудачи», и молодой высокий типчик с длинными, ниже плеч, вьющимися волосами. Круглая голова «Блэка» была прикрыта небольшой шапочкой, поверх которой был накинут платок, придерживаемый шерстяным шнуром. Типчик имел наглые, навыкате глаза, как у гангстера-отморозка из фильма «Доберман». Остальные в группе саудитами не являлись. Афганцы, а может, пакистанцы – худые, темнорожие, бородатые и патлатые, рядовые убийцы с пустыми, как у всех смертников-ингимаси, глазами.[8]

Она немного помедлила, встала с корточек, с наслаждением потянулась и, произнеся фразу, приличествующую моменту перед решением любой трудной задачи: «Достаточно мне Аллаха, и он – наилучший покровитель», также отправилась в белеющий свежей штукатуркой особняк в колониальном стиле, на крыше которого накануне был установлен черный флаг с белой шахадой. Вчера она приходила сюда на рекогносцировку, чтобы изучить внутреннее строение виллы на случай экстренной эвакуации. Если бы ее схватили, она бы рассказала, что хочет вымолить немного денег у принца Аль-Дадли на лечение мамы, умирающей от ветряной оспы. Если она будет раскрыта сегодня, легенда с вирусной инфекцией ее не спасет. Дальше будут унижения, насилие, рабство, а затем лютая смерть на чужбине. Пользуясь глухой накидкой, скрывающей фигуру и лицо, – полное инкогнито! – оперативница стремительно прошла по длинным коридорам и оказалась в огромной кухне, устроенной на восточный манер: просторно, чисто и, на первый взгляд, бестолково. Немедля она присоединилась к суетившимся женским фигурам в таких же темных одеяниях, носившим разную сладкую снедь в просторный зал на втором этаже, где шло собрание. Ей доверили большую вазу с отборными фруктами. Воздух в зале для приемов был пропитан смешанным запахом ладана и редкого – в честь именитых гостей – агарового дерева. Она аккуратно поставила тяжелую вазу с нарезанными яблоками и крупной алой клубникой на длинный стол из настоящего дерева, и принц Тарик, не открывая рта, тут же прошумел носом.