Энни с острова принца Эдуарда - Люси Мод Монтгомери

«Так я все решаю, за кого из них выйти замуж, – писала Филиппа. – Ах, если б вы были здесь и помогли мне сделать выбор!.. Кто-то же должен решить эту дилемму! Когда я увидела Алека после разлуки, сердце мое забилось сильнее, и я подумала, что он как раз тот, кто нужен мне. Но потом, когда пришел Алонсо, сердце забилось с ничуть не меньшей силой. Хоть сердце и вещун, как пишут в романах, но на сей раз оно мне ничего не подсказало. Но ваше-то сердечко, Энни, не забьется ни для кого, кроме самого Прекрасного Принца, не так ли? Может, мое сердце просто барахлит? Но вообще-то мы тут славно резвимся! Только вас не хватает! Сегодня пошел снег, и я пришла в неописуемый восторг. Терпеть не могу «зеленое рождество»! И почему только, когда кругом грязи по колено, и все вокруг такое серенькое или коричневое, рождество называют «зеленым»? Ведь, кажется, все это, окружающее нас, так и мокнет под дождями испокон веков!

Не спрашивайте меня, почему так повелось! Как говаривал лорд Дандрери, «есть такие веси, на которые никто не таст вам отфета!»

Энни, вам приходилось когда-нибудь кататься по городу на трамвайчике, а потом вдруг обнаруживать, что расплатиться совершенно нечем? Со мною такое произошло на днях. Это был настоящий кошмар! Когда я садилась в трамвай, у меня с собою было пять пенсов. Мне казалось, что они лежат в левом кармане моего пальто. Когда я удобно устроилась на сиденьи, то сунула в карман руку. Их там не оказалось! Меня прошиб холодный пот. Я поискала в другом кармане, но и в нем денег не обнаружила. Мне снова стало как-то не по себе. Тогда я просунула руку во внутренний карманчик. Но и здесь ничего не было! Я прямо-таки обливалась холодным потом.

Сняв перчатки, я положила их на сиденье и вывернула все карманы и карманчики. И ровным счетом ничего не обнаружила. Я стояла, вытрясая свою одежду, и время от времени наклонялась, чтобы поискать на полу.

Люди, ехавшие из театра, смотрели на меня, как на сумасшедшую, но я упорно продолжала поиски этой несчастной мелочи. И все напрасно! Уж не положила ли я ее ненароком в рот и не проглотила ли случайно?

Энни, я не знала, что мне делать! Я боялась, что кондуктор остановит трамвайчик и с позором высадит меня. Могла ли я убедить его, что стала жертвой собственной рассеянности? Ведь я не имею ничего общего с теми беспринципными типами, которым лишь бы всех надуть и прокатиться зайцами! Жаль, что со мной не было Алека с Алонсо. Вот так всегда: когда они нужны мне, их нет! И, наоборот, таскаются без конца, когда мне и дела до них нет.

Так вот, я стояла в нерешительности, так как не знала, что сказать кондуктору, когда он подойдет ко мне. Стоило одному объяснению всплыть в моем больном мозгу, как я сразу отметала его, сочтя неубедительным, и мучительно искала другое. Ничего не оставалось, как уповать на Провидение. Я напомнила себе ту старую леди на корабле, попавшем в шторм. Когда капитан посоветовал ей обратиться в молитвах к Всевышнему, она воскликнула:

«А что, капитан, мы действительно идем ко дну?..»

Когда всякая надежда покинула меня, и кондуктор уже принял деньги у сидевшего рядом со мной пассажира, я вдруг вспомнила, куда положила эти несчастные пять пенсов. Вовсе я их не проглотила! Выудив монетку из перчатки, я с облегчением бросила ее в кассу. Потом на моем лице появилась улыбка, означавшая, что мир вокруг вновь стал прекрасным».

Посещение Жилища Эхо оказалось не менее увлекательным, чем остальные прогулки во время каникул. Энни с Дианой направились туда своей любимой дорогой, через березовую рощу, прихватив с собою корзинку с ланчем. Домик, который никто не посещал после того, как мисс Лаванда вышла замуж, вновь был открыт солнцу и ветру, и в маленьких комнатушках снова загорелся свет. Казалось, от вазы для роз мисс Лаванды все еще исходит приятный аромат, и не верилось, что она сама сейчас где-то далеко. А вдруг мисс Лаванда выйдет сейчас к ним, и ее карие глаза засияют, как звезды? Неужели же Шарлотта Четвертая не вбежит в эту дверь, чтобы приветствовать их широкой улыбкой и поклоном?.. Им казалось, что и Пол бродит где-то поблизости, предаваясь мечтаниям…

– Я сама себе напоминаю привидение, гоняющееся за лунным светом ушедших ночей, – засмеялась Энни. – Пошли лучше наружу! Надо проверить, хоть Эхо-то дома или нет! Тащите с собой тот старый рожок. Он все еще там, за кухонной дверью!

Эхо не улетало из дома. Оно многоголосно откликалось за белой рекой, и было, как всегда, чистым и красивым. А когда оно устало им отвечать, девушки снова закрыли Жилище Эхо и побежали навстречу шафранно-розовому зимнему закату; они провели добрых полчаса, не отрывая от него восторженных глаз.

Старый год не растаял бесследно в голубых сумерках и оранжевых закатах. Напротив, он напомнил о себе сильными порывами ветра и снежной бурей. Это была одна из тех тревожных ночей, когда метель буйствует над замерзшими полями и темными лощинами, и когда ветры стонут над крышей, словно потерянные, и залепляют снегом дрожащие стекла.

– Ну, нам, полуночникам, остается только нырнуть под одеяло, свернуться калачиком и мечтать о счастье, – молвила Энни, обращаясь к Джейн Эндрюс, которая провела с ней весь день и осталась ночевать. Но когда обе девушки уютно устроились в кроватях, Джейн думала вовсе не о своем счастье.

– Энни, – очень серьезно сказала она. – Я кое-что хочу вам сказать… Можно?

Энни все еще никак не могла выспаться после вечеринки у Руби Джиллис, которую та устраивала накануне. Поэтому она не горела желанием выслушивать откровения подруги, которые уж точно усыпили бы ее. Она и понятия не имела, о чем пойдет речь. Возможно, Джейн уже тоже помолвлена. Про Руби ходили слухи, что ей сделал предложение один школьный учитель из Спенсервейля, от которого все девчонки были просто без ума.

«Ну вот, из нашей четвертки только у меня одной наметилась перспектива стать скучной, старой девой», – подумала она и вслух сонно произнесла:

– Валяйте, Джейн.

– Энни, – торжественно начала та, – что вы думаете о моем брате Билли?

Энни чуть не задохнулась от удивления и попыталась настроить себя на мысли о Билли. А что она и в самом деле думает о нем? И думает ли вообще? Широколицый, туповатый, с неизменной улыбкой на физиономии, этот добряк – Билли Эндрюс. Разве кто-нибудь о нем думает?

– Я… я не совсем понимаю вас, Джейн, – запинаясь, сказала она. – К чему вы клоните?

– Он вам нравится? – прямо спросила Джейн.

– Ну… ну да, в общем-то, – слегка покривила душой Энни. Конечно, нельзя утверждать, что она не любила Билли. Но можно ли было принимать ту индиффирентность, с которой она встречала его, если их пути вдруг пересекались, за проявление симпатии?! Да прольет ли Джейн, наконец, свет на то, что происходит?

– Хотите, чтобы он стал мужем? – преспокойно спросила та.

– Мужем? – Энни, севшая было на кровать, чтобы лучше разобраться в том, что она думает о Билли Эндрюсе, повалилась обратно на подушки. Когда дар речи к ней вернулся, она пролепетала: