Рудимент - Виталий Сертаков

Или не наугад?..

Щелчок курсора. Снова фотографии. Все подряд. Огромные ярко-синие губы с зажатой сигаретой. Девчонка в трико, верхом на дуле танка. Мертвая утка.

Машущий крыльями самолет. Совокупляющиеся сороконожки. Подводный ядерный взрыв.

Слон с отрубленным хоботом. Балерина, танцующая с горящим чучелом. Конвейер по сборке каких-то моторов.

Беззубая улыбка татуированного старика. Чернокожий ребенок на надувном матрасе, в открытом море. Разрезанный вдоль батон, густо облитый майонезом.

Борец сумо, фехтующий шпагой. Египетская пирамида с окнами. Прыгун на вышке, над пустым бассейном. Чугунная гантеля, изъеденная червями…

Не думать.

Нажимать, не раздумывая.

При выполнении следующего теста пришлось нацепить наушники. После нашей встречи с американцем я немножко опасался звуковых воздействий, но все обошлось. Самые разные голоса, женские, детские, мужские, хриплые и звонкие, нежные, чарующие и противные, повторяли одну и ту же музыкальную фразу из песни прослушанной мной группы.

Нажать, не раздумывая…

Когда все закончилось, я посмотрел в угол экрана и крайне удивился, что потратил всего два с половиной часа. Мне казалось, что пытка продолжается неделю. Я кликнул на «Отправить».

Ночью, после массажа, после этих жутко неприятных процедур и мазей, когда все было кончено, я лежал в постели и не мог заснуть. В ушах хрипели стонали и повизгивали звездочки русского рока. В большинстве случаев снимали прямо в залах, скорее всего, в клубах. Я мог только предполагать, ведь никогда не буду приглашен в подобные заведения. По крайней мере, здесь, в Москве. Я видел битком набитые залы, потные радостные хари, сцепленные над головами руки. Значит, я просто «не догоняю», я отсталый, раз не могу понять музыки моих сверстников? А ведь еще вчера мне казалось, что я люблю музыку и разбираюсь в ней. Видимо, ошибкой было то, что я пытался перевести тексты на язык здравого смысла…

«Ты зарежь меня, мама, я тебя ненавижу…»

«Три невесты смеются у свежего гроба…»

Наверное, они впечатлительные, а я — нет, я совсем зачерствел в кресле…

Наутро меня караулило новое задание. Винченто не появлялся. Я попытался робко провентилировать вопрос насчет моего загадочного работодателя во время обхода. Лечащая врач и прикрепленные ко мне аспиранты кивали на заведующего кафедрой. Я спросил, куда девался Яков, мой сосед. Мне ответили, что освободилось место в девятой палате. Это могло означать что угодно. Или в девятой уплотнили, или кто-то умер. Я точно знал, что никого из отделения не выписывали.

Таких, как мы, уже никуда не выписывают.

Приковыляли ребята — поинтересоваться насчет вечерних посиделок. Меня бросило в дрожь при одной мысли о неподвластных заклятиях, слетавших с языка. Чтобы не вызывать бурю обид, я подарил в уголок отдыха магнитофон с дисками и раздал все диковинные консервы. Аудитория все равно обиделась, но мне уже было не до них. Я поймал себя на том, что рвусь к новой работе и… жду денег. Еще не приступив к следующему тесту, я попал на удочку азарта.

Нет, мне совсем не мерещились дорогостоящие подарки. Собственно, я ни в чем не нуждался. Какие потребности могут быть у лежачего инвалида? Просто мне… Просто я впервые ощутил, что со мной кто-то по-настоящему общается. Я больше не был одинок, вот и все. И никаких высоких слов о свободе выбора. Отодвинулись в сторону ежедневные мучительные процедуры, утомительная и бесполезная гимнастика, начинавшиеся пролежни, Я механически отдавал свое тело, но душа витала неизмеримо высоко. Винченто спасал меня от обреченности.

Этого я никогда не забуду.

Мне стало наплевать на высокие слова. Где-то далеко, на другом конце отраженного от спутника радиолуча, сидел человек и ждал от меня выполнения поставленной задачи. Никакого шпионажа, диверсий или пропаганды против нашей Конституции. Ничего такого гадкого, иначе бы я отказался.

Так я рассуждал четыре года назад.

Откуда мне было знать, чем все кончится?

Я ввел пароль. На этот раз задание в большей степени походило на традиционные психологические тесты, как я себе их представлял. Слева возникало слово или выражение, а справа — несколько других слов, на выбор. Я ненадолго задумался, как же Винченто поймет, ведь все на русском языке…

Первым пунктом шла фраза: «Черное крошево| белой эмали». И варианты ответов:

1.Рукав на три дюйма длиннее руки…

2.Стекают по склонам стоны весталок…

3.Клекот молчаний твоих…

4.Брюхом наружу, звезда…

5.Желтоглазые дыры воды…

Где-то полчаса я не нарадовался. Затем мне стадо ясно, что задание с рок-исполнителями было на ступень проще. Черт побери, я предпочел бы снова послушать дурацкие песенки без рифмы вместо того, чтобы до полного отупения перелистывать бессмысленный набор символов. Мне пришлось прерваться на процедуры, затем на обед и тихий час. Никто не отменял железного правила: больше трех часов в день у экрана торчать не позволялось. Одним словом, я угробил три дня, пока закончил. Полторы тысячи раз кликнуть джойстиком, чокнуться можно! Но я не собирался халтурить и жать наобум. Мне казалось, что халтуру мигом распознают. Когда я добрался до спасительного «Отправить», в голове моей звучал единственный вопрос: «И кому же было не лень все это сочинять?»

На следующее утро мне принесли посылку. В кожаном футляре прятался заряженный мобильник. Я не умел им пользоваться и попросил показать одного из практикантов. Оказалось, что финансовый лимит неограничен. Только звонить мне было некому. От тетки я получил письмо, что мама, после ремиссии, опять угодила в психушку. А на новой квартире, где гужбанила тетя Лида, связь давно отключили за неуплату.

Я крутил в здоровой руке бесполезное для меня чудо цивилизации, как вдруг телефон задергался и огласил палату чирикающей синкопой. С перепугу я его чуть не выронил. Впервые в жизни мне позвонили, тут любой бы свихнулся! По счастью, единственный сосед, с которым я делил палату, где-то катался. У него шевелились обе руки, и частенько навещали родичи.

Задыхаясь от собственной важности, я приложил трубку к уху.

— Как дела, Питер? — слышимость была такая словно Винченто находился в соседней комнате. — Ты герой, справился на «отлично»!

— Вы вправду так считаете?

— Результат выше всяких ожиданий. Питер, я сейчас нахожусь в Сакраменто и начинаю заниматься нашим делом. Если ты не передумал?

— Нет, — сказал я. — Я не передумал.

— Вот и замечательно. Не слишком переутомляй глаза, они тебе еще пригодятся. Следующий тест тебя уже ждет, только пароль другой. Прочтешь его в бумажке, приложенной к телефону.

Я заглянул в коробочку и увидел маленький листок. После этого дня и в течение шести месяцев, пока шло оформление моих документов на выезд, Винченто всякий раз менял пароли. Это походило на шпионскую игру и порядком нервировало меня, но доктор был непреклонен. Он заявил, что никто не должен совать свой нос в компьютер без меня.