Старший брат моего жениха - Лина Манило

— Ты же домой уже? Лиля пришла как раз, подменит тебя.

Выхожу из кабинета, мягко прикрываю дверь. Может, действительно домой поехать? В родную общагу, где круглосуточный дурдом, зато весело и привычно.

Ай, нафиг! В клуб так в клуб! В конце концов, я ни перед кем не виновата, потому и прятаться в темном углу не буду.

В комнате отдыха быстро привожу себя в порядок. Снимаю рабочую одежду, надеваю обтягивающие лосины "под кожу" и яркий топ. Ничего мегаоткровенного, но для клуба в самый раз. Сегодня я буду танцевать и выброшу из головы все эти глупости о какой-то там Виолетте. А завтра будет новый день.

До клуба я добираюсь на такси, а наши толпятся на улице. Восемь мальчиков и, как цветок в пустыне, Наташка — моя лучшая подруга. К физике у нее так себе стремление, а вот к повышенному вниманию противоположного пола — еще какое. А где его можно получить в таком количестве, если не в Политехе? Разве что в шахтном забое, но туда она лезть не рискнет.

— Наконец-то! — радуется Наташа, бросаясь мне навстречу, и сжимает в своих объятиях. Она ниже меня почти на голову, и сейчас смешно тычется носом мне в шею. — Думали, как всегда, дома останешься.

— Нет уж! Сегодня я буду веселиться!

По толпе сокурсников проходит одобрительный гул, смех раскатами, и я тоже улыбаюсь, понимая, что действительно боялись, что дома останусь. Чудесные ребята учатся у нас на факультете, добрые и бесхитростные, увлеченные. Обожаю их.

Так, смеющейся змейкой мы проходим фейсконтроль и окунаемся с головой в звуки музыки.

Руслан

В "Пятнице" сегодня вечером слишком много молодняка. Студенческая вечеринка: вход за полцены, каждый третий коктейль — бесплатно, а танцы на сцене почти целомудренные. Но яркие: девицы нацепили на задницу перья, посыпали себя блестками и намазали оголенные участки тела каким-то жутко противным на вид маслом. Даже с расстояния заметно, насколько все это искусственно, дешево, зато бьет точно в цель — студентики пооткрывали рты и ликуют от восторга.

Я только приехал, а уже хочется нахрен свалить в самый дальний угол, чтобы эта грохочущая, бьющая по нервам музыка стала хоть немного тише. Но я не могу уйти, я жду.

Чего? Того, что все решится, наверное. Жду ответов на миллиард вопросов в своей голове.

— Ты нервный, — говорит Артем, все-таки нашедший меня в этой толпе.

— Не слишком удачный период в жизни выдался, — криво улыбаюсь и затягиваюсь сигаретой.

От курева уже тошнит, но пить мне сегодня нельзя — нужно сохранить ясное сознание. Есть не хочется. Остаются только сигареты.

— Расскажешь зачем тебе Виолетта? Ты так настойчиво спрашивал о ней вчера, сегодня.

Он на самом деле не понимает, а я не знаю как объяснить.

Действительно, зачем она мне? Мозгами ведь давно дошел, что эти две Киры — разные люди. Разные, как только могут отличаться ночная бабочка и студентка-отличница. Но… но всегда есть это проклятое но, от которого не могу избавиться.

Во мне так много борьбы внутренней, столько противоречий, связанных с этой историей, что вот-вот на части разорвет. Я только-только что-то уложу в сознании, только приду к общему знаменателю, и через мгновение все летит псу под хвост. Словно судьба намеренно водит меня по лабиринту, путает, сбивает с толку.

Я смотрю на Артема и понимаю, что он единственный человек, который может мне помочь. Единственный, кому можно хотя бы озвучить все свои мысли, не рискуя нарваться на какой-то пиздец. С ним не нужно притворяться, но и нащупать ту ниточку, потянув за которую, смогу распутать весь клубок, не получается.

Но я постараюсь, потому что именно у Артема могут найтись хоть какие-то ответы.

— Ты помнишь… — пытаюсь скомпоновать свои шальные мысли, привести хоть в какой-то порядок, выразить, но ничерта не успеваю.

Потому что свет гаснет, музыка делается тише, и клуб погружается будто бы в вакуум.

— О, вот и твоя зазноба, — смеется Артем, указывая рукой на единственное светлое пятно сейчас. На сцену. — Прима наша.

Я весь обращаюсь в слух, а зрение обостряется, когда на сцену медленно и плавно вплывает звезда этого сраного вечера. Вся в перьях, коже и каких-то ошметках шкур несчастных животных, роковая и первобытная красотка, мать ее, Виолетта.

Она слишком ярко накрашена, слишком раздета — родная мать, наверное, сейчас не узнает. Но я на правах бывшего клиента конечно же сразу понимаю, что это именно она задорно стонала подо мной.

А еще теперь я точно вижу, что это никакая не Кира — не та Кира, которая смотрела на меня огромными глазами, прятала страх, пыталась сопротивляться и даже укусила. При воспоминании об этом, потираю раненое место, а оно кажется каким-то слишком чувствительным, воспаленным. Это мираж, фантом, но, черт его дери на части, я бы не отказался от повторной процедуры.

Я не вижу уже Виолетту — сейчас она перестает для меня существовать. Зато в сознание прорываются фантазии другого толка. Неприличные, пошлые, недопустимые. Вот Кира кусает меня, а после слизывает боль, целует, что-то жарко шепчет на ухо…

Мать его!

Зажмуриваюсь крепко, встряхиваю головой, а Артем хлопает меня по плечу:

— С тобой точно все хорошо? — спрашивает, наклонившись низко-низко, чтобы прорваться сквозь оглушительную музыку и восторженный рев толпы.

Киваю, отталкиваюсь всем телом от барной стойки и, развернувшись, ухожу. Куда я иду? Зачем?

Мое зрение сейчас обрывочное, рваное. В этот момент я, точно ищейка, вычленяю из всех густых ароматов душной ночи только один: трогательной невинности и диких цветов. Каким-то двадцать шестым чувством понимаю: Кира здесь, она где-то рядом. Не на сцене, нет. В зале.

И мне нужно ее найти, прежде чем она сама не увидела Виолетту. Не понимаю почему, но для меня это важно — не дать случиться чему-то ужасному, предотвратить взрыв.

И когда сталкиваюсь с кем-то, останавливаюсь, а руки сами обхватывают худые плечи.

— Ты следил за мной?! — раздается приглушенное и слегка возмущенное, а я, как долбаный наркоман, втягиваю ноздрями дивный аромат ее волос.

Кира

Пальцы Руслана так крепко держат меня за плечи, что становится больно.

— Отпусти, — дергаюсь, чувствуя себя котенком, пойманным за шкирку. — Больно!

Я пытаюсь перекричать музыку, и у меня получается, потому что Руслан слушается, но отходить от меня не торопится.

— Ты специально сюда приехал? — выдаю самую очевидную мысль и задираю голову, рассматриваю непроницаемое лицо Руслана. — Отойди!

— И не подумаю, — качает головой и усмехается, а мне хочется впиться ногтями в его лицо и расцарапать до крови.