Дублерша для жены - Марина Серова

— Да где уж им до тебя с канцеляриями-то, Алексей! — отозвался Борис Оттобальдович. — Ты у нас зубр бюрократии, а на небесах засели наивные индивидуалисты.

Весь обед прошел в той же ни к чему не обязывающей остренькой беседе с колкими, а порой и весьма сомнительными шутками. Я старалась по мере возможности вставлять реплики, которые, как мне казалось, соответствовали тому, что могла сказать Алина по поводу происходящего. Моей непринужденности способствовали несколько бокалов вина, которые рассеяли некоторую напряженность. Правда, мне показалось, что Лукин косился на меня. Зато — и это главное! — был совершенно спокоен Борис Оттобальдович, а когда и он немного выпил, я совсем успокоилась: не отличит, не определит.

Сработало.

После обеда Эллер и Бжезинский перешли в гостиную и погрузились в беседу. Я не без оснований подумала, что мне рисоваться не стоит, и решила потихоньку удалиться.

Сиятельным собеседникам и без того хватало женского общесува, потому как Лидия Ильинична назойливо предлагала себя в качестве третьей участницы разговора и улыбалась так широко, словно ставила целью разодрать себе рот.

Я вышла в коридор. За моей спиной чуть скрипнула дверь, и негромкий голос окликнул:

— Аля!

Я обернулась. Ко мне спешил Лукин. Он настиг меня несколько суетливым шагом, взял за запястье и произнес:

— Пойдем в кухню, поговорим.

— А что такое? — спросила я, вспоминая, что Лукина зовут, кажется, Алексей и что мне надлежит называть его именно так, потому что Алина Эллер была его любовницей. Быть может, до самого момента отъезда за границу.

— Нужно поговорить, — повторил он, таща меня на буксире на кухню.

Тут, заперев за собой дверь, он повернул ко мне довольно-таки взволнованное лицо и промолвил:

— Ну вот что. Ты почему, когда откинулась за границу со своим старпером-киношником, мне ничего не сказала, никак не предупредила? Позвонить не могла, да?

— А сам что не позвонил? — спросила я.

— Так ты ж номер сменила! Я тебе звонил-звонил, а никакого толку!

— А-а… — неопределенным тоном протянула я.

— Вот тебе и "а"! Хоть бы новый номер сказала… А то как от всего мира скрываешься. Совсем дурочка, что ли, а? Я тут чуть полгорода не искрошил, пока докопался, что к чему. 0-очень интересные вещи узнал.

Что это за история с джипом, который взорвался на дикой скорости, а в нем погибла твоя подружка?

— Да откуда я знаю? Какие-то уроды решили спровадить меня на тот свет. А мне повезло! Я дала тачку Ирке Калининой, да вот.., такое. А что тебе-то, Алексей?

Лукин даже в лице переменился, услышав такое. Подскочил, схватил меня за плечо и так тряхнул, что я едва не ударилась головой о навесной шкаф.

— Да я не об этом! — прошипел он. — О другом я! Откуда он у тебя был, тот джип, что взорвался, а? Не говоришь, да? Да я и так знаю! Славка Грицын, сучара, подарил!

Это за какие такие красивые глазки он тебе его подарил? Или за какие-то другие части тела? Молчишь… Ты же еще два года назад мне говорила, что у тебя с Грицыным все — кранты. Мол, прошла любовь, завяли помидоры. А выходит, опять норовишь полихачить. Ну и жаба же ты, Алиночка! Вот уж воистину — совести ни грамма!

— А ты, я смотрю, в моралисты и духовники записался, — парировала я. — Патриарха Московского и Всея Руси из себя строишь Алексея Второго? Тем более что и имена у вас с ним совпадают… Мало ли что мне подарили… Да, Грицын… Может, у него ностальгия взыграла и он решил мне приятное сделать. Для него этот джип — плевое дело, с его-то салонами по всему городу…

А ты, Алеша, если такой умный, то не учил бы меня жить, а лучше помог бы материально. Что, слабо подарить девушке другой джип, взамен того, что взорвался? Может, ты в своей конторе зарплату сам себе снизил и теперь стал финансово немощен?

— Ну ладно, ладно! — видимо, несколько оторопев, пытался остановить меня Лукин.

— Да не ладно, не ладно! Сам первый начал, тон взвинтил, а теперь еще и меня осаживаешь.

— Я просто сказал, что волновался. Ты так быстро уехала в свою Австрию, что мы даже поговорить не успели… А мало ли что в голову лезет, понимаешь? Вот так и я.

— Не я быстро уехала, а мой Лео-Лео, черт бы его побрал, меня отправил!

Лукин помолчал, а потом выговорил:

— Раньше ты так о своем нынешнем муженьке не отзывалась. Наверное, в самом деле стал доставать? А я тебе говорил, что так оно и будет. Ведь он вдвое старше тебя!

Я поняла, что немного переиграла. Впрочем, это обычный огрех при окончательном вхождении в роль. Но я поспешила скорректировать разговор следующей фразой:

— Мало ли что я о нем говорю? Просто привыкла к нему за то время, пока замужем.

А раньше как-то необычно было — вышла за Эллера замуж. Это почти как выйти за Балабанова, за Михалкова или за Эльдара Рязанова…

— Ну, до Рязанова-то твоему далеко. Да и до всех прочих… — протянул Лукин насмешливо. — Значит, Алиночка, постепенно входишь в колею. А говорила, что никогда не станешь клушей, прячущейся за мужем.

— Вот что, Лукин, — сурово сказала я, — если у нас с тобой что-то и было, то это не означает, что ты можешь заявлять на меня права. Да еще тут, когда в гостиной папаша с Лео-Лео сидят, из пустого в порожнее беседы гоняют. Иди лучше поухаживай за своей законной женой. Она там, наверное, вся истомилась.

Лукин даже вздрогнул, когда получил такую плюху.

— Да, Аля, — медленно выговорил он, — я вижу, и для тебя время не проходит даром.

Ты стала какая-то.., серьезная, суровая.

А что, ты действительно сильно упала в Альпах? Ладно, не буду. Хотя, если бы взорвали мой джип, если бы приходилось бояться непонятно кого, наверное, я бы тоже изменился. Ладно. Извини. Будем считать, что сегодня я не был в ударе. Извини.

И Лукин вышел из кухни, напоследок окинув меня пристальным взглядом.

«Подозревает? Ему показалось — что-то со мной, то есть с Алиной, не то? — тут же мелькнула мысль. — Ну нет, вряд ли. Что он — мыслитель, Спиноза, месье де Бертильон? Обычный чинуша из провинциальной конторы. Хотя, конечно, довольно симпатичный…»

— Мне нужно ехать на съемки, — сказал Лео-Лео, с достоинством приглаживая свои великолепные усы. — Поедешь со мной?

— Куда такая спешка? — спросила я. — Сиди, беседуй с папой. Я должна посетить косметический салон. А что у меня…

— Нос плохо напудрен, — иронически подхватил Борис Оттобальдович, расставляя уголки губ в пропитанной сарказмом улыбке. — Узнаю свою дочку: только что приехала с альпийского курорта, нет бы делом заняться, а она — в косметический салон!