Плохой мальчик - Денис Драгунский
Шрифт:
Интервал:
В мое время в парикмахерских висели объявления:
«Герои Советского Союза, Герои Социалистического Труда, полные кавалеры ордена Славы обслуживаются вне очереди».
Что будет, если два Героя и один полный кавалер ордена Славы вдруг окажутся в одной парикмахерской?
Ответ простой – их будут стричь в порядке живой очереди.
Но я отвлекся.
Я о предыдущем рассказе «Ангелочек». Кто читал, говорят: тема беспроигрышная. В смысле – очень слезовыжимательная. В общем, удар ниже пояса.
Возможно.
Но если присмотреться – эти удары сыплются отовсюду.
Чем больше возможностей, тем больше тупиков. Чем больше удачных карьер, тем больше падений с переломами. Чем ослепительней богатство, тем невылазнее бедность. Чем сильнее медицина, тем она дороже: ах, как обидно помирать, потому что денег не хватило.
Человек едет в метро с сыном олигофреном. Парень жует бублик, глядя вокруг бессмысленно-веселыми глазами; лицо отца покрыто горем, как серым пыльным загаром.
В желтой газете написано: робкая девочка взяла кредит на дорогой мобильник (чтобы стать вровень с подружками), ее уволили, и она покончила с собой.
Это, конечно, ужасные случаи, злая судьба, стечение обстоятельств.
Ну, хорошо.
Просто семья, обыкновенная семья, считающая копейки на прожитьё. Их родители считали копейки, их дети будут считать копейки. На большее нет сил, времени, возможностей души и тела: трудно заработал – экономно истратил; всё. Вот рамка их бытия, вот их заботы, вот их радости и страхи. Вот вам человек, который венец творения, который как-то там особенно гордо звучит.
Это что, не удар ниже пояса?
Так что будем описывать жизнь в порядке живой очереди.
Немолодой интеллигентный человек рассказывает о своем племяннике:
– Чудесный мальчик! Очень подвижный, общительный. Добрый, умеет посочувствовать. Веселый, любознательный. Даже, я бы сказал, умный. Но… – Мой собеседник болезненно сморщил лоб. – Но он иногда…
В моем уме пронеслась вся серия молодежных пороков.
Пауза меж тем длилась.
– Он что? – осторожно спросил я.
Негромкий горький вздох:
– Он иногда лжет.
Я, конечно, кивнул. Но в уме расхохотался. Боже ты мой! А я-то думал, что он иногда громко ругается матом. Хамит родителям. Прогуливает школу. Не приходит ночевать. Иногда выпивает. Берет деньги без спросу. Покуривает травку. Колется… А он всего-то иногда лжет.
Врет, проще говоря. Всего делов!
Потом мне стало стыдно за свой внутренний хохот.
Ведь мама с папой (а также бабушка с дедушкой и дядя с тетей) с детства нам объясняли, что врать – нехорошо. Почему? А вот нехорошо, потому что плохо.
Мы, конечно, верили. Старались не врать. Когда врали – краснели и запинались.
Но вот что интересно. Религия (христианская) не считает ложь особым грехом. В списке семи смертных грехов лжи нет. В Ветхом и Новом Заветах тоже нет запрета на ложь. Сказано насчет верных весов и верных гирь: «Мерзок перед Господом Богом твоим всякий делающий неправду» (Втор. 25, 16). Но это – именно делание неправды. То есть обман, который наносит реальный ущерб. Отсюда же запрет на лжесвидетельство (9 заповедь).
Конечно же Св. Писание полно осуждения лжи. Говорится, что мир лежит во лжи, что люди живут во лжи, и т. п. Ложь земная vs Правда небесная.
Все так. Но нет прямого и беспрекословного приказания: «Не лги».
Наверное, в отсутствии запрета на ложь есть какая-то правда.
Наверное, легче научиться не красть, не завидовать, подставлять другую щеку, видеть бревно в собственном глазу – чем не лгать.
Вообще-то мы хорошие ребята. Общительные, веселые, добрые. Любознательные. Даже, можно сказать, умные.
Но – иногда лжем.
– Всем стоять! – И выстрел в потолок. – Не двигаться! – Второй выстрел в старинную вазу, стоявшую на инкрустированном постаменте.
В тишине слышно было, как севрские осколки сыплются на паркет.
Двое мужчин в масках и перчатках стояли в дверях.
– Где хозяин? – Голоса у грабителей были глухие и хриплые.
Хозяин, богач и меценат NN, поднял руки вверх, шагнул вперед.
– Пошли! – сказал один.
Второй остался у дверей, поводя пистолетом.
– Я не держу деньги дома, вы же понимаете, – говорил NN, отпирая сейф. – Здесь сравнительно немного, тысяч триста, кажется.
Грабитель молча сложил семь пачек пятисотевровых купюр в пластиковый мешок. Сгреб еще несколько бумажек.
NN был спокоен. На сейфе была добавочная, позавчера поставленная сигнализация. Сейчас приедет полиция.
Но как они вошли в дом?
Ах, да. У него ведь нет охраны. Но зачем ему охрана? У него нет врагов, он давно ушел из бизнеса, он благотворитель, известный всей стране. Он живет в респектабельном пригороде. Сегодня у него собрались человек сорок ближайших друзей – день рождения внучки.
– Назад идем! – скомандовал грабитель.
Они спустились по лестнице в парадный зал. Все гости – мужчины в смокингах и дамы в открытых платьях – прилежно выполняли приказ стоять неподвижно. Было похоже на музей восковых фигур.
– Уходим! – крикнул грабитель и выстрелил в люстру; свет погас. – Всем не двигаться пять минут! Считайте до трехсот! Вслух! Раз! Два! – И выстрелил в лампу в холле.
Стало совсем темно.
Гости покорным хором стали считать. Не успели они дойти до тридцати – двери с грохотом распахнулись, замелькали фонарики, и бодрый голос заорал:
– Ни с места! Полиция! Руки вверх!
Полицейские заняли дверные проемы, стали возле окон.
Минуты через три зажегся свет.
– Кого вы видите в первый раз? – спросил инспектор хозяина.
NN внимательно осмотрелся.
– Здесь только мои друзья, – сказал он.
– Вы в этом уверены?
– Рад вам представить моих друзей, лейтенант! – он назвал имена и титулы всех присутствующих: актеров, министров, поэтов, депутатов, живописцев, послов и даже одного лауреата Нобелевской премии.
– Значит, они успели уйти, – сказал инспектор. – Но как?
– Вам виднее, – сказал NN.
Назавтра инспектор позвонил и сказал, что патрульный обнаружил на обочине две маски. Очевидно, их выбросили из машины. Следствие продолжается.
NN положил трубку. Раздался новый звонок. На этот раз – из университета. Он долго слушал, а потом сказал:
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!