Саламандра - Елена Никитина

— Отец, закат близится, — несколько рассеянно напомнил вдруг Полоз. — У меня еще куча дел…

— Твое главное дело на сегодня вон сидит, — хмыкнул Владыка и кивнул на меня, увлеченную в этот момент обмусоливанием персиковой косточки. — Но нам действительно некогда рассиживаться. Поехали!

Я чуть не заглотнула косточку целиком, несмотря на мои более чем скромные размеры.

— Как поехали? Куда поехали?

— Саламандрочка! Доченька!

Отец сграбастал меня своими огромными когтистыми лапищами и крепко прижал к себе. Даже если бы я и проглотила ту самую злосчастную косточку, то сейчас она со свистом выскочила бы наружу. Папашка меня чуть не размазал по своей груди и смачно расцеловал всеми тремя клыкастыми варежками. Я даже зажмурилась с перепугу. Засосет так и не заметит даже, размеры, да и кондиция вполне уже подходящие. Тогда затяжной праздник всем будет обеспечен — свадьба, плавно перетекшая в поминки. Удобно.

— Э! Погодите, погодите! — безуспешно попыталась вывернуться я. — Это куда поехали? Я никуда… Я только тут… Моя не хочет…

— В Горное Царство, — коротко бросил Полоз и на правах законного мужа отобрал меня у не в меру расчувствовавшегося папашки, который, обливаясь горючими, по причине повышенного содержания в них сильногорячительных напитков, слезами, ни в какую не хотел меня отдавать. Неужели совесть замучила? Поздновато что-то. — Надеюсь, там ты несколько умеришь свой едкий пыл.

Если честно, он у меня сам умерился, причем тут же. Такого подлого поворота судьбы я никак не ожидала и потому пребывала в состоянии самой настоящей паники. И пока я открывала и закрывала рот, пытаясь хотя бы придумать, что сказать, меня уже совершенно непочтительно засунули в нагрудный карман (спасибо, что не в задний на брюках) и понесли к выходу. Подушку мою свадебную с кисточками тоже прихватить не забыли, вытащив ее из кучи валявшихся на полу. Ишь ты, меркантильный какой муженек мне попался. Не удивлюсь, если он еще и перья все в ней пересчитает — вдруг парочки не хватает?

Сидеть в кармане оторванной от всего мира я не собиралась и, покрутившись, высунула голову наружу. Должна же я знать, куда мое новобрачное тельце транспортировать собираются.

Транспортировали пока не очень далеко, всего-то до парадного выхода донести успели, где стояли…

— Что это?!. — оторопело пробормотала я и опасно перевесилась через край кармана, чтобы получше рассмотреть удивительную невидаль. Точнее — существ. Их было двое. Огромные птицезвери, спереди очень похожие на орлов, а сзади имеющие лапы и хвост льва, застыли возле ворот неподвижными кошмарными изваяниями. Белоснежные оперенные головы с массивными и даже в захлопнутом состоянии страшными крючковатыми клювами гордо вздернуты, передние ноги упираются в землю, вонзив в нее острые толстые когти, широкие крылья сложены, но готовы в любой момент расправиться для сильного взмаха, хвосты с забавными и совершенно неуместными тут кисточками опущены. И красиво, и жутко.

— Это грифоны. — Владыка казался удивленным моей тупой неосведомленностью.

— Это тоже часть взятки за меня?

— Нет, это ты часть взятки для них, — не удержался от сарказма Полоз. — Чтобы не лететь на голодный желудок.

Я с опаской еще раз глянула на огромных зверюг и на всякий случай юркнула поглубже в карман. Кто их знает? Я, конечно, сильно сомневаюсь, что таким махинам на двоих хватит меня одной, но вдруг у них пищеварение как-то по-особому устроено.

— Их уже покормили, — появился за спиной вконец засопливевший и троекратно зареванный Змей Горыныч, только что огнем от расстройства еще не рыгал; остальные гости, как мне кажется, даже не заметили, что причина свадьбы уже отчалить изволила. — Восемь быков, дюжина баранов, да и конюшего нашего я что-то не вижу… — рассеянно перечислил отец, загибая пальцы.

— Ничего, они у нас всеядные, — совершенно серьезно выдал Владыка. — Главное, чтобы после последнего они изжогой не мучились, нам лететь далековато, а у ваших подданных, я смотрю, вместо крови чистейший самогон течет, еще ни одно трезвое существо мне не попалось сегодня. Даже мыши у вас как-то странно пошатываются во время ходьбы.

— Но, но! — подала возмущенный возглас из кармана я. — Не надо всех под одну гребенку. У меня вот кровь без всяких вредных примесей, между прочим. Я за здоровый образ жизни. Фрукты, овощи, чаи на травках и все такое. Мясо в небольших количествах…

Кажется, от страха меня опять стало заносить. Не шутка — из отчего дома в какую-то тьмутаракань увозят. И ведь даже пожаловаться некому.

— Угу, по рюмашке три раза в день перед едой и по две после, для поддержания формы, — как бы между прочим заметил мой узкоглазенький.

— Сам дурак! — обиделась я.

— Яблочко от вишенки недалеко падает, — тихо пробурчал Полоз, явно намекая на мою неблагоприятную наследственность.

— А на вишенках яблочки не растут, — не смолчала и на этот раз я. — Тоже мне селекционер-золотоискатель!

— Цыц, козявка хвостатая! — попытался урезонить меня муж, легонько шлепнув по карману пальцем. Попал куда надо, как ни странно, туда, где хвост начинается.

— Эй! А ты пальцы-то не распускай! — возмутилась я. — Не приголубил еще, а туда же!

— А если тебя по-другому не заткнешь, — все с тем же равнодушием констатировал он и совсем тихо произнес: — Приголубить… Хвост бы тебе оторвать следовало.

Но я услышала, глухотой не страдаю, а в такие моменты тем более.

— А нечего жениться было! Сам напросился! И хватит на мой хвост покушаться!

— Может, помолчишь?

— На том свете намолчусь! Нечего мне рот затыкать!

— Видать, уже другие пытались. Язычок не просто так раздвоенный.

— Хам!

Мне не ответили. Вот и славно, последнее слово за мной осталось.

Я снова осторожно высунулась, чтобы разведать обстановку. Старшее поколение смотрело на нас с плохо скрываемым умилением. Не знаю, о чем думал в этот момент Владыка Золотоносных Гор, но мой папашка, принявший уже человеческий облик, чтобы не напугать ненароком подозрительных зверушек (по просьбе Владыки), чуть ли не стекал по ступенькам дворца от сочившегося из него отцовского счастья.

— Как мило они воркуют… голубочки наши… — томно вздохнул он, выуживая откуда-то заныканную флягу далеко не со святой водой. Отхлебнул, осоловело икнул, выражая полное одобрение, и на правах главного собутыльника протянул флягу Владыке:

— Будешь?

— Нет. — Мой узкоглазый свекор даже шарахнулся в сторону, будто фляга могла сама на него наброситься с вливательными целями. — Змей, сколько же можно?

— Ну как хочешь… Твое здоровье!

Владыка укоризненно поморщился, глядя, как папашка одним махом опустошает не очень маленькую емкость. Сам он был до противности трезв, как и мой муженек, собственно. Надеюсь, у них не язва, а то с больными уж слишком хлопотно приходится. Капризничают много, а я этого не люблю.