Площадь согласия. Книга 2. Навстречу счастью - Наталья Батракова

На несколько ночей сердобольные соседи даже приютили бедолагу — ну, поссорились супруги, с кем не бывает! Но в один из вечеров на лестнице появилась Ирина, взяла его за руку и повела за собой…

— …Подвез я ее до дома, а сам поехал к приятелю в общежитие. До последнего надеялся, что Инка простит… Дважды на суде не давал развода, твердил, что люблю, а на третий раз нас все-таки развели… Думаешь, отчего, уже расставшись с Ириной, я в Питер подался?.. Все еще надеялся… Совесть меня тогда вконец замучила — пять лет чужих детей воспитывал, то на каток возил, то в школу, то на море, а родного ребенка видел всего несколько раз, когда к родителям приезжал… Да еще совсем один остался, ты же у нас примерным семьянином был, — усмехнулся Артем. — С Юлькой увидеться мне тогда не удалось, а вот с Инной встретился… Увидел — и будто током ударило: еле сдержался, чтобы не обнять! А она прямо с ходу: снова выхожу замуж, уезжаю в Париж. Тут уж меня как обухом по голове… Так что в моей судьбе Ирина оказалась роковой женщиной.

— Стервой оказалась твоя Ирина! — вздохнул Алексей. — А помнишь, как быстро она в Москве освоилась? На работу сразу устроилась, да не куда-нибудь, а в Минатомпром! Ответь, ты действительно не подозревал, что она продолжает поддерживать отношения с тем мужчиной, из-за которого ее турнули с работы?

— Сначала не подозревал, а потом стало все равно, — пожал плечами Артем. — К тому времени весь ее загадочный ореол рассеялся… Не поверишь, но меня даже на секс с ней не тянуло… Так что заявлением на развод Ирина, можно сказать, меня освободила. Да и себя тоже: сразу вышла замуж за своего возлюбленного. — Кушнеров перевел взгляд на сидящих за соседним столиком сотрудников службы безопасности. В отличие от начальства Владимир с Михаилом пили исключительно минеральную воду: поездка на романтический остров была для них обычной рабочей командировкой. — Салаты несут, — сообщил Артем, заметив официантов. — Все, хватит. Если не прекратим эти разговоры — рискуем доставить массу неприятностей нашим бодигардам.

— Это почему же?

— Заворот кишок от переизбытка неприятных воспоминаний…

…Жизнь в общежитии закрытого городка протекала в каком-то странном, тягостном ритме и совершенно не радовала Алексея.

Причин тому было несколько. Во-первых, удручало уже само помещение: обшарпанные двери, облупившаяся краска на стенах, скрипучие кровати — все это резко контрастировало с ухоженным, образцово-показательным общежитием их института, куда студенты селились, как домой, надолго. Во-вторых, жильцы. Корпус номер пять предназначался для командированных, и постоянно мелькавшие новые лица напоминали Алексею давно забытое состояние первокурсника: ты никого не знаешь, тебя никто не знает и никому до тебя нет дела.

С утра он, Лида и другие дипломники садились в специальный автобус, где у всех проверяли пропуска, и отправлялись на один из расположенных неподалеку закрытых объектов. На проходной снова требовалось показывать пропуска, а точнее, их лучше было вовсе не прятать, так как спрашивали на каждом шагу. Доходило до смешного: даже чтобы сходить в туалет, ты обязан был сдать рабочие материалы, но получал их обратно только при наличии пропуска.

Утром дипломники брали сданные на хранение папки и направлялись в отдел, занимавшийся техническим обеспечением нового корпуса секретного завода. Независимо от будущей специальности всех студентов прикрепили именно к этому отделу, а так как его сотрудники занимались непосредственно комплектацией и монтажом оборудования, то есть работали, не поднимая головы, дипломники им по большому счету только мешали. Запуск новой линии намечался на первые числа января будущего года, и за его срыв можно было лишиться не только премии, но и места.

А работа в закрытом городе считалась престижной: здесь и квартира, и хорошая зарплата, и семейная путевка на юг были обеспечены. Да и Москва недалеко. Впрочем, сама по себе близость столицы играла, скорее, культурно-просветительную роль. На зависть многим закрытый город хорошо снабжался: в магазинах не стояли очереди за колбасой, а качественный западный ширпотреб завозился постоянно.

Вот только погода этой зимой не баловала. Всю первую неделю после приезда дипломников стояли трескучие морозы, а по ночам температура зашкаливала за минус тридцать. Приехав из другой, более влажной, с частыми оттепелями зимы, на второй неделе Алексей свалился с высокой температурой и кашлем. Заподозрив бронхит, врачи прописали ему постельный режим и даже назначили уколы, которые приходила делать медсестра из соседнего семейного общежития. Так что две недели ему пришлось отваляться в постели.

Лида, на удивление, не пыталась ни приставать, ни привлекать к себе внимание. Заходила по вечерам проведать, интересовалась, нужна ли помощь, и, когда он отвечал отрицательно, долго не засиживалась. Все это ставило Алексея в тупик, и от решимости поговорить начистоту и развеять все ее фантазии не осталось и следа. Точнее, не было повода поднимать эту тему.

Здесь целыми днями он мог заниматься только тремя вещами: спать, читать потрепанные книги из местной библиотеки и, тупо уставившись в потолок, созерцать на нем трещины. Трижды в день он заставлял себя встать, спуститься на первый этаж в столовую, а заодно и к разбитому на ячейки большому почтовому шкафу. Писем почему-то не было ни из дома, ни от Тамары с Артемом.

Истомившись ожиданием и не понимая такой необязательности близких людей, он даже пару раз просмотрел все остальные ячейки: вдруг корреспонденция не туда попала? Времени это заняло немало: с двух сторон к общежитию для командированных примыкали пятиэтажки-малосемейки и почтовый шкаф был рассчитан на всех.

«Странно, — недоумевал он. — Лиде уже пришло несколько писем из дома».

Получив очередное, Тишковская на радостях стучалась к нему в комнату и зачитывала целые куски о новостях в институте. Наконец и Алексей получил первую весточку из дома — да не одну, а целых две. В том, что на письмах стояли разные даты, но пришли они в один день, как и в том, что на конвертах были заметны следы вскрытия, не было ничего удивительного — дипломников сразу предупредили: все почтовые отправления проверяются.

Написав скорый ответ, Алексей облегченно вздохнул и с нетерпением стал ждать: уж теперь его точно завалят письмами! Но ничего, как и раньше, в его адрес не приходило, зато Лида чуть ли не ежедневно доставала из почтового ящика очередной конверт. В душе у Радченко поселилась обида: ладно Артем, по большому счету он на него и не рассчитывал. Но Тамара! Ведь она обещала писать каждый день!

К пятнице Леша почувствовал себя значительно лучше и решил поехать на объект: до окончания практики оставалась ровно половина, а у него собранных материалов — кот наплакал. Машинально заглянув в пустую почтовую ячейку, он молча зашел в автобус, сел на сиденье и принялся рассматривать нарисованные морозом узоры на стекле. Как он ненавидел в этот момент затерянный в снегах закрытый город, как желал хоть на мгновение оказаться в родном общежитии!

«А вдруг у Тамары кто-то появился?» — почувствовал Алексей леденящий душу укол ревности, что тут же отразилось на его лице: нахмуренные густые брови сошлись на переносице, длинные мимические морщины на лбу углубились, губы крепко сомкнулись, став похожими на сухие полоски яблочной кожуры.