Площадь согласия. Книга 2. Навстречу счастью - Наталья Батракова

— Нет, завтра не могу, — виновато вздохнул друг. — Завтра Юлька прилетит… Случайно получилось: позвонил ей узнать, как дела, а она заявила, что прилетит и пойдет с нами на дискотеку. Не смог ей отказать…

— Не оправдывайся, — спокойно перебил его Алексей. — Я рад, что у вас нормальные отношения. Даже завидую иногда: взрослая дочь… Поплыву завтра с Володей, а ночью все вместе сходим на дискотеку. Забавно будет смотреться: юная Юлька с четырьмя охранниками.

— Забавно… Ей сейчас почти столько, сколько было Инне, когда мы познакомились, и я готов голову открутить тому, кто ее обидит.

— А раньше ты об этом не думал? Вспомни Инкиного отца: он ведь тоже, наверное, хотел тебе голову открутить, когда вас в квартире застукал?

— Можно подумать, что ты жил исключительно высокими чувствами… — вздохнул Артем. — Все мы тогда об одном думали: где бы да с кем бы… Море было по колено, за счастье посчитали бы пожить вот так, на берегу, — кивнул он в сторону очередного мини-лагеря на песке.

— Пусть я и видел твою Юльку всего раз в Нью-Йорке, но тоже готов побить за нее любого, — произнес Алексей после паузы. — По одной простой причине: она — твоя дочь.

— Ну, это только в том случае, если меня не окажется рядом! — рассмеялся Кушнеров…

…В тот же день Алексей прихватил папку со всеми материалами, отправился в отдел кадров к руководителю преддипломной практики и попросил отпустить его на день раньше. Тот не возражал. Рассчитавшись с библиотекой, с общежитием, в четверг Радченко попрощался с новыми приятелями и отбыл в Москву.

Он почти не сомкнул глаз накануне отъезда, не спалось ему и в поезде из Москвы: то и дело выходил покурить в тамбур, бесцельно смотрел в мутную темноту за стеклом или впадал в кратковременное забытье на своей второй полке. Всякий раз, поворачиваясь на бок, он наталкивался на две толстые пачки Тамариных писем за пазухой, доставал их, в который раз перечитывал, вдыхал запах листочков в клеточку…

Прямо с вокзала он направился в общежитие, но едва успел переступить порог комнаты, как за ним влетел возбужденный Артем.

— Привет! Ну ты и устроил! — легонько стукнул он друга кулаком в грудь после того, как они обменялись рукопожатием. — Да я в жизни ни за кого так не волновался! А тут еще Инна с Томкой каждый день страху нагоняли. И почему женщины всегда думают о плохом?

— О чем? — насторожился Алексей.

— Простудился, заболел, заблудился — да все, что угодно!

— Кстати, я там и вправду болел. Не знаешь, где Тамара? В институте?

— Была бы в институте — встречала бы тебя на вокзале. Ты как позвонил вчера из Москвы, что выезжаешь, Инка отправила меня на ночь глядя к ней в общежитие. Только я ее не нашел, пришлось Ленке на словах все передать.

— И где она была?

— На репетиции. Сегодня со всей своей самодеятельностью они вообще куда-то запрятались. Такая конспирация, что до сих пор неизвестно, кто будет прекрасной дамой! А вдруг Томка?

— Нет, не она. — Алексей, в отличие от других, кое-что знал о подготовке к конкурсу из писем Тамары.

— Тебе, значит, сообщила! — догадался Артем. — А Инке ни гугу.

— И правильно сделала. Ладно, я в душ: грязный как сапожник. Дождешься меня?

— Нет, побегу. Вечером увидимся…

Переставив дорожную сумку в центр комнаты, Алексей вытащил чехол с туалетными принадлежностями, подхватил со спинки стула полотенце, сделал пару шагов, но остановился и вернулся к столу: надо было спрятать Тамарины письма. Мало ли кто заглянет в комнату в его отсутствие?

Грохот в двери заставил его обернуться.

— Чего гремишь? — хмуро спросил он у вновь объявившегося друга.

— Держи пригласительный, — слегка обидевшись, протянул тот открытку. — Забыл сразу отдать… Ты вроде и не рад, что вернулся? Давай выкладывай, чего там у тебя приключилось.

— Ничего хорошего, — задвинув ящик стола, куда спрятал письма, нехотя ответил Алексей.

— Лида приставала?

— Никто ко мне не приставал.

— Тогда что? И где были наши письма?

— Да ерунда какая-то! — вдруг словно прорвало Алексея. — В понедельник с самого утра полетел на почту, и там подтвердили, что были письма. Много писем! Они даже фамилию мою успели запомнить! Вахтерши, как только нас с почтальоншей заметили, засуетились, занервничали, ну а когда та пригрозила, что накатает на них «телегу», тут же признались: все мои письма одна девушка забирала. Назвали номер комнаты, я пулей наверх, подбегаю — это комната Тишковской. Дверь заперта. Я обратно. Почтальонши уже нет, а рядом с вахтершами Лида. Я прямо в лоб: она? Нет, ответили, письма забирала другая девушка, та, что на днях уехала. А жила она вместе с Лидой. В общем, заставил я ее открыть комнату, и прямо в тумбочке нашел пачку распечатанных писем… Твои тоже там были.

— А что за девушка?

— Да дело в том, что я ее почти не помню! Больше двух недель проболел! Дипломница из Москвы. Я даже не знал, что она жила с Лидой в комнате. Я-то и был там до этого всего раз!

— И что ты там делал?

— Что-что! — Алексей скомкал полотенце и швырнул его на кровать. — Мог бы догадаться.

— Сдурел, что ли?! — округлил глаза Артем.

— Обидно стало… Никто не пишет, рядом никого… Замкнутый круг: завод — общежитие, общежитие — завод. С тоски рехнуться можно! Пока болел, Лида за меня материалы собирала… Знаешь, что меня больше всего с толку сбило? Она даже не пыталась как-то сблизиться! Зато столько нарассказывала о своей жизни, даже жалко ее стало: оказывается, быть дочкой ректора совсем не мед. Как отверженная… Ну, в общем… ночью накануне моего тебе звонка все и случилось. Эх, прочти я письмо родителей чуть раньше!

— Да-а-а, история… А что Лида?

— Ничего. Получила, что хотела, и… хватит о ней. Если Томка узнает, — вздохнул Алексей, — никогда не простит. А ведь перед отъездом я объявил родителям, что женюсь.

— Я это понял, поздравляю. А с Тамарой поговорил?

— Пока нет, и как теперь сказать — не знаю… Вроде уже успел и обмануть.

— Кого? — не понял Артем. — Ненормальный, что ли? Пока она не знает, ты ее не обманывал! А если Тишковская что ляпнет, ей никто не поверит.

— Ты изменял жене? — неожиданно спросил Алексей.

— Никто никогда ничего не докажет, — уклонился от ответа Кушнеров. — С того самого последнего звонка я — исключительно верный муж. Пока, во всяком случае.

— Добегаешься когда-нибудь.

— Не переживай, — отмахнулся друг и, спохватившись, взглянул на часы: — Инка ждет, у нее пара закончилась. Что будешь делать? Тамара все равно раньше вечера не объявится.

— В душ и спать.

— Тогда — встретимся у зеркала…