Все, что получает победитель - Дарья Всеволодовна Симонова

И вдруг эта коралловая девочка обиженно сказала:

— Разве вы не чувствуете фальши во всем этом спектакле? Мы копаемся в наших детских слезах и родовых увечьях, но не видим главного. Того, что нынешним реалиям созвучна уродливая семья. Но наши личные глубинные искривления психики, о которых мы здесь говорим, — они уже не имеют значения. Действительность постепенно обрубает наши корни и искривляет нас по-своему. Следующие поколения — это искусственные дети новой эпохи.

Лера вздрогнула от точности сказанного. Ее ход мыслей был печально созвучен с этой песней протеста, просто она старалась облечь сентенцию в более корректные формы. Впрочем, до сей поры Валери полагала, что проблема в ней самой, отвергающей семейное рабство. Ее родители были несчастливы в браке. Вплоть до катастрофы. На то были веские причины. Привычной эта боль не стала, но со многих сторон была проанализирована. Лера не стремилась повторять опыты подобного анализа. Не хотела обратно в грустную повесть своего детства. А когда ее грызли печальные мысли, она вспоминала, у скольких людей, которых она любила, кто был ей душевно близок и кого она считала созидающими и сильными, — у кого из них была так называемая нормальная семья? Почти ни у кого. Они как один вписывались в вариант ответа «все сложно». Зато все остальные являли обилие вариаций нормальности. Но то, что стояло за этой вывеской, было Лере хорошо знакомо. Вот за ней-то и развивались разные уродства, сжирающие индивидуальность. Но откуда знает об этом коралловая девушка?

— А что вы… простите, как вас?..

— Юлия.

— …понимаете под уродством?

Все замерли, стало непривычно тихо.

— Страх и зависимость. Постоянный страх быть униженным, виноватым, отверженным. Не соответствовать требованиям. Брошенным. Как бы мне ни было плохо в семье, я знаю, что одиночество еще страшнее. Страх, один лишь страх.

И ненависть — к тому, что заставляет тебя бояться, к тому, с кем ты… живешь. А короткие моменты любви — как бомбоубежище с мыслью «сегодня пронесло»! Я боюсь даже того, что будет, когда я вернусь с вашего спектакля. Скандал или гробовое молчание? Хитрая провокация… или вдруг для разнообразия милый семейный штиль.

— Вы… вы про ваших родителей или… вы замужем? — неловко поинтересовалась Лера. Ей не верилось, что такая молодая и пытливая уже окунулась в семейный быт.

— Родители тут ни при чем. Моя мама поступила мудро: она меня своими связями не грузила. Уходила, уезжала иногда, я оставалась с бабушкой и дедом. Возвращалась тихая, задумчивая, улыбчивая. Или печальная, места себе не находила. Могла накричать, сорваться, но потом просила прощения, раскаивалась. С моим папашей мама разошлась еще в универе. И правильно сделала. Единственное, что я не могу понять: почему она меня не предупредила?! Ведь сама быстро выскользнула из брака. А мне даже не препятствовала. Я думаю, что это всего лишь инстинкт продолжения рода. Нет, я не обвиняю ее в эгоизме, но неисчерпанные возможности материнства обычно вымещают на внуках. Я понимаю, это нормально… — Коралловая девушка небрежно пожала плечами, отпуская человечеству грехи размножения.

— У вас ребенок?

— Да, но я не про него пришла рассказывать. Ребенок есть ребенок, его любишь таким, какой он есть. Самое главное — не обременить его своим горьким психологическим наследством. Передать только дар, талант, фамильную красоту или фарт. Но если дары передаются лишь в комплекте с болезнями и порчей — тогда не надо ни того ни другого. Пускай будет чистый лист, пусть лепит себя сам!

— Так не получится. Иначе надо было сразу после рождения отдавать его на воспитание в тибетский монастырь, — усмехнулась Лера. — Родительская доля — передать. Дитя неминуемо наследует все. Или вы противоречите самой себе и ратуете за обрубание корней и искривление действительностью? Другое дело, что вы совершенно правы в том, что с родовыми проблемами надо работать. Решительно вскрывать нарывы и извлекать скелетов из шкафа, очищая их от многолетней пыли. Под очищением я подразумеваю прощение и покаяние перед предками, восстановление порванных связей хотя бы в своей внутренней вселенной.

Коралловая задумалась, смутилась, осеклась. Испугалась, ушла в поверхностные воды — как это называли в театре «Психея». Но Лера все равно восхищалась ею — никакой зажатости и спаек в канале откровения! Этакое наивное искусство разговора…

— Вы извините, что отнимаю ваше время. Может, я не так поняла ваши собрания… Мне просто не с кем поговорить честно. Мои друзья — они еще пока в свободном полете. Они не понимают моих проблем. Максимум, что у них было, — это ссора с бойфрендом на отдыхе в Турции. А что такое дети и как все это… бывает просто кошмарно — они и не представляют себе. Я просто хотела спросить у вас, думала, можно… а как вы живете в своих семьях? Мне было хорошо с мамой, бабушкой и дедушкой. А все остальное — это не семья, это испытание! И оно навсегда?

«Трагедия на всю жизнь». Привет от доктора Айзенштата, обронившего колкую фразочку на днях, которую Лера еще не успела извлечь из себя, как болезненную занозу. Теперь ей оставалось только делать вид напряженного поиска внимательного ответа. Она, незамужняя одиночка, не чувствовала себя вправе говорить. Народ, впрочем, тоже безмолвствовал. При всей наивности реплики коралловая дива была права. Она пришла за ответом на свой вопрос. И какое ей дело, что любая психотерапия — дело времени, и готовых алгоритмов здесь никто не дает. И все же… она имеет право на обратную связь!

— Уважаемая… Юлия, лично у меня еще меньше опыта, чем у вас. Но с вашего позволения я вам отвечу, как смогу. Абсолютно откровенно и даже вопреки правилам психотерапии и психодрамы. Но я не спец, мне можно, к тому же все равно меня никто не послушает!

Лера нахально улыбнулась для храбрости. Своей моделью счастливого брака она ни с кем не делилась. Зачем? Не поймут, истолкуют как непрофессионализм и недостаток опыта. Хотя ее версия — как раз и есть выжимка, квинтэссенция пережитого и попытка разложить по полочкам отчаянные вопросы, оставшиеся без ответов.

— Понятно, что в данном случае мы рассматриваем проблему с точки зрения женщины, но для мужчин эта модель не менее актуальна, хотя они ее трактуют несколько иначе. Так вот… ищите мужчину, которому не свойственны агрессия, нарциссизм и подлость. Главное — именно отсутствие недостатков, а не достоинства, поймите же, и тогда у вас расширятся границы поиска!

Лера поспешила полемически заострить, априори защищаясь от нападений, чтобы аудитория распробовала первовкусие смысла.

— …и пускай