Таинственный пасьянс - Юстейн Гордер

Больше я не раздумывал, мне нужно было узнать, где кончается этот лес. И я бросился в него. Когда я миновал лес, справа и слева от меня поднялись крутые холмы. И моря отсюда я уже больше не видел".

Я дочитался до того, что у меня стало двоиться в глазах. Тогда я засунул книжку-коврижку под журналы с Дональдом и стал смотреть на озеро Комо.

Мне было интересно понять связь между лупой и крохотной книжкой, которую пекарь в Дорфе запёк в коврижку. А ещё хотелось бы разгадать загадку, как он смог написать целую книжку такими мелкими буковками.

Когда мы приехали в Комо, там уже начало смеркаться. Это вовсе не означало, что ночь была близка, просто в это время года в Италии темнеет гораздо раньше, чем в Норвегии. С каждым днём нашей поездки на юг темнота там начиналась на час раньше. Пока мы кружили по этому небольшому городку, на улицах зажглись фонари, и я вдруг увидал тиволи — парк развлечений. Первый и единственный раз за всю поездку я приложил усилия к тому, чтобы папашка сделал по-моему.

— Давай пойдём в тиволи, — предложил я для начала.

— Там видно будет, — буркнул папашка, он уже крутил головой налево и направо, подыскивая место, где мы могли бы остановиться на ночлег.

— Нет! — твёрдо сказал я. — Сейчас мы пойдём в тиволи.

В конце концов он сдался. Но поставил условие, чтобы мы сперва нашли себе ночлег. Кроме того, он потребовал себе пива, отказываясь иначе вести со мной переговоры насчёт тиволи. Иными словами, после пива я мог забыть о походе в тиволи.

Но мы нашли отель всего в нескольких шагах от парка. Он назывался "Мини-отель "Бараделло"".

— Олледараб лето иним, — сказал я.

Папашка поинтересовался, почему я вдруг заговорил по-арабски. Я показал ему на вывеску отеля, и он засмеялся.

После того как мы перенесли вещи в номер и папашка выпил в холле пива, мы отправились в тиволи. По пути туда папашка заглянул в небольшую лавку и купил две мини-бутылочки спиртного.

Тиволи оказался вполне сносным, но мне удалось раскрутить папашку только на поезд-призрак и колесо обозрения. Ещё я покатался на аттракционе с мёртвой петлёй.

С верхней точки колеса обозрения мы увидели весь город и большую часть озера Комо. Один раз, когда наша гондола была наверху, колесо остановилось и стало раскачиваться, пока внизу в него садились новые пассажиры. Витая там, между небом и землёй, я вдруг увидел внизу маленького человечка, который, задрав голову, смотрел на нас. Я приподнялся и показал на него:

— Папашка, смотри, опять он!

— Кто? — удивился папашка.

— Карлик, — ответил я. — Тот, который на заправке подарил мне лупу.

— Чепуха! — возразил папашка, но всё-таки тоже посмотрел вниз.

— Нет, это он! — стоял я на своём. — На нём та же самая шляпа, и ты сам видишь, что он карлик.

— В Европе много карликов, Ханс Томас. И много одинаковых шляп. Садись, пожалуйста.

Я не сомневался, что это тот же самый карлик. К тому же я был уверен, что он смотрел именно на нас. Когда наша гондола начала спускаться, карлик молниеносно метнулся за палатки и исчез.

Я потерял интерес ко всем развлечениям. Папашка предложил мне покататься на автомобильчике, но я вежливо отказался.

— Мне хочется просто походить и посмотреть, — сказал я.

Но не признался, что я надеюсь ещё раз увидеть карлика. Возможно, папашка что-то заподозрил, потому что весьма настойчиво предложил мне покататься на каруселях или ещё на чём-нибудь движущемся.

Несколько раз, пока мы бродили по парку, он поворачивался к гуляющим спиной и прикладывался к одной из купленных мини-бутылочек. Думаю, он предпочёл бы, чтобы я в это время находился в туннеле призраков или где-нибудь ещё.

В самом центре тиволи стояла пятиугольная палатка. На ней большими буквами было написано "СИБИЛЛА", но я, разумеется, прочитал это задом наперёд.

— Аллибис, — сказал я.

— Что-что? — не понял папашка.

— Смотри сам. — Я показал ему на надпись на палатке.

— Сибилла, — прочитал он. — Это значит предсказательница, или ясновидящая. Может, хочешь поговорить с ней?

В этом можно было не сомневаться, я тут же устремился к палатке. У входа в палатку сидела удивительно красивая девочка моих лет. У неё были длинные чёрные волосы и тёмные глаза, наверное, она была цыганка. На неё было так приятно смотреть, что у меня даже защекотало в животе.

Но девочку больше интересовал папашка. Она подняла на него глаза и спросила на ломаном английском:

— Will you see your future, sir? Only 5000 lire[17].

Папашка достал деньги, показал на меня и отдал их девочке. В эту минуту из палатки выглянула немолодая женщина. Это была сама предсказательница. Я немного разочаровался, что предсказательницей оказалась не девочка, которой папашка отдал деньги.

Меня пропустили в палатку. Здесь с потолка свисала красная лампа. Предсказательница сидела перед круглым столиком. На нём стояли хрустальный шар и круглый аквариум, в котором плавала серебристая рыбка. Ещё на столе лежала колода карт.

Предсказательница показала мне на табурет, и я сел. Если бы я не знал, что папашка стоит возле палатки со своей мини-бутылочкой в руке, мне было бы не по себе.

— Do you speak English, my dear?[18]— спросила меня предсказательница.

— Of course[19], — ответил я.

Тогда она взяла колоду и вынула из неё одну карту. Это был валет пик. Она отдала его мне и попросила меня вытянуть из колоды двадцать карт. Я так и сделал, и она велела мне перетасовать их. Я повиновался, и тогда она велела мне вложить в эти карты моего валета. После этого предсказательница, глядя мне в глаза, положила их на стол.

Карты лежали тремя рядами, по семь в каждом ряду. Сибилла показала на верхний ряд и сказала, что это моё прошлое, средний ряд говорил о моём настоящем, а нижний — о будущем. В среднем ряду снова всплыл валет пик, теперь он лежал рядом с джокером.

— Amazing, — пробормотала она. — Very special spread[20].

Поскольку пока больше ничего интересного не произошло, я уже решил, что эти двадцать одна карта не простые и что они каким-то непостижимым образом загипнотизировали Сибиллу, но тут она начала говорить.