Тот, кто назначен судьбой - Татьяна Алюшина

Тюрин вдруг принялся торопливо, сбивчиво рассказывать, как все происходило там на поляне. Как заставляли его связаться со Славиным, как били насмерть Куликова, а потом скинули со скалы в реку, как рассказал ему Чума свой план убить Славина и всех их, выдав все за несчастный случай, и про то, что следили за ними в деревне и кто-то ему из местных все про них докладывал.

Говорил и говорил, взахлеб, словно торопился выплеснуть отраву, переполнившую его сознание и душу, из себя – вывернуть все, исцелиться.

Тимофей тем временем обошел «отдыхающих» бандитов, связал им руки-ноги, сходил к елке за рюкзаками и подошел к Славину с Виктором в тот момент, когда парень заканчивал свой рассказ.

– А где Степанида, не знаю. Испугалась, наверное, и сбежала, – пожал он обессиленно плечами, истратив весь оставшийся запас энергии и адреналина. – Хорошо, что сбежала. Они тут между собой обсуждали, что с ней хотели сделать, какая-то извращенная сексуальная фантазия вплоть до некромантии, и всё ужасно ругались, что ее нет с нами. Так что хорошо, что сбежала, не зря ее дядя Миша предупредил.

– Ты давно ее знаешь? – вздохнув глубоко и выдохнув, устало спросил Славин, как учитель у нерадивого ученика, снова не выучившего урок.

– Давно, – удивился вопросу Витя. – Она была моим преподавателем, а потом научным руководителем стала.

– И в экспедиции, насколько я знаю, не первый раз с ней ходишь?

– Ну да, – не понимая, к чему он клонит, подтвердил Тюрин.

– Она хоть раз когда-нибудь сбегала от трудностей или неприятностей и бросала своих людей? Пугалась так чего-то, что уматывала?

– Не-ет, – начало доходить до Вити. – Никогда. Но…

– Она за Михаилом Евгеньевичем побежала по реке, – объяснил Славин.

– Но он же… – замолчал, не договорив, Витя.

– А ты уверен? – посмотрел на него внимательно Василий Трофимович.

– Да, – кивнул Витя. – Они проверяли, пульс щупали и все такое, он мертвый был еще до того, как его скинули.

– А она, значит, в этом не уверена и решила попробовать его спасти, – объяснил Славин. – Думаю, она слышала переговоры и поняла, что ты смог меня предупредить, я догадался и принял твое предупреждение правильно. Она знала, что я вас вытащу, а вот Лешего, кроме нее, вытащить некому.

– Ну, я пошел, Вась, – уведомил Тимофей, намеренно не произнося позывного командира и не отмечая его статуса. Незачем попусту афишировать пацанам, кто тут о чем, лишняя для них информация.

– Про прогноз не забывай, – напомнил Славин. – К ночи дождь будет и на весь завтрашний день зарядит. К утру первая высокая вода по реке пойдет, а за ней большой сход начнется.

Славин поднялся и достал из кармана разгрузки карту.

– Где ты Стешу перехватишь, неизвестно, но на ночь вы застрянете, это точно. Какой еще у нее там расклад, непонятно: выловила она Лешего или нет. Смотри, вот тут стоит избушка перевальная, – показал он другу место на карте. – Если что, до нее иди, изба добротная, печь хорошая, запасы есть, сам недавно проверял и пополнял, отсидитесь, а от нее по прямой до кордона хода часов пять-шесть. У тебя Kenwood, но не дальняя, от реки хрен добьет, а от избушки, может, и дотянет. Пробуй связываться с высот, возможно, и возьмет.

– Нормально все, – улыбнулся ему грустной мудрой улыбкой Саргин, надел рюкзак, автоматически подгоняя его по телу и застегивая ремни. – Разберусь, – и хлопнул командира по плечу. – Ладно, Лис, пошел я.

– Давай, – ответил хлопком по его плечу Славин.

Он стоял и смотрел какое-то время туда, где скрылась за деревьями гибкая и одновременно мощная фигура Тимофея, и думал о том, о чем они оба вспомнили, когда он наставлял Саргина: вот уж пять лет Лис не руководил своей группой и почти десять лет Тимофеем. И тот давно уже сам стал командиром боевой группы, побывавшим в таких практически невыполнимых операциях, умудряясь и задание выполнить, и людей вывести, умеющий и планировать, и руководить, и брать на себя всю меру ответственности за людей и задания, если честно, гораздо более талантливый в профессии и оперативнее, чем сам Славин когда-то.

Вот так. А он все по привычке сто раз перепроверит, указания даст, напомнит о вариантах. Как мать-наседка или как скучавший безмерно по своему утраченному призванию человек…

Вот так.

Улегшись пузом на самом обрыве скалы, Стеша увидела внизу тяжелое инертное тело, захваченное длинным тонким рукавом течения, медленно, с трудом перетаскиваемое им из спокойной воды колодца на стремнину, туда, к бьющейся неистово в каменных порогах до взбитой пены и брызг воде.

И помчалась вниз. К реке.

Она бежала как только могла быстро и все равно опоздала. Там, где Стеша планировала увидеть и перехватить тело дяди Миши, его уже не оказалось. Оскальзываясь на мокрых валунах, рискуя сорваться вниз, не удержав равновесие, чему сильно способствовал тяжелый рюкзак, Степанида таки забралась на один из самых высоких камней и всмотрелась в даль. Вон впереди мелькнуло в воде что-то темное. Девушка скатилась с каменюки и снова побежала вдоль реки.

Побежала – это условно, даже, скорее, образно. Хрен там побегаешь – скользкие камни, кучи валежника разного, то высокие, подмытые берега, на которые приходилось карабкаться, уже совершенно и окончательно попрощавшись с остатками ногтей и сбивая дыхание, то скатываться вниз, в прямом прикладном смысле – на пятой точке, и снова пробираться по берегу с камня на камень, перелезая поваленные стволы деревьев и скопления плавника.

Совсем тяжко – дыхалки не хватало, легкие горели огнем, девушка вся вспотела, спина от рюкзака ныла немилосердно, но Стешка упорно продолжала двигаться вперед – карабкалась, перелезала через завалы, поднималась, спускалась, периодически высматривая и находя в воде фигуру дяди Миши.

Один раз его прибило к камню совсем близко к берегу.

– Только задержись там! Я сейчас! Сейчас!! Не уплывай! Дерись!! – уговаривала его Стеша.

…Она рванула с очередного крутого берега вниз, скатилась то на полусогнутых, то на попе, по ходу спешно расстегивая лямки на груди и животе, скинула рюкзак, дернула молнию вниз и стащила с себя куртку, продолжая не то молиться, не то уговаривать неведомые высшие силы.

Тело Куликова прибило к большому круглому камню и придавливало к нему потоком воды. Стешка с разбегу влетела в ледяную воду, забралась на один из камней, перелезла через него, неожиданно ухнув в реку аж по пояс, сделала пару шагов вперед – глубоко, не пройти! Черт!

Она огляделась, заметила с другой стороны камня торчащий сухой сук, на вид надежный, за который вполне можно было бы держаться. Прикинула расстояние – пожалуй, она дотянется с той стороны, – и начала выбираться назад.

Дело оказалось не таким простым – как раз именно с той стороны каменюки образовался завал из выброшенных водой кусков деревьев, веток и другого мусора. Кое-как пробралась, осторожно ступая по этой куче, переползла на камень, ухватилась за ту самую высмотренную ветку, встала поудобней и потянулась к дядь Мише.