Убийства - помеха любви - Сельма Эйчлер

– Мне очень жаль, что приходится тревожить вас в такое время, – начал Филдинг заботливым голосом, – но мы должны задать вам несколько вопросов.

Селена кивнула в знак согласия.

– Садитесь, пожалуйста, – апатично предложила она, словно механически повторяла зазубренную роль. – Приготовить кофе?

Мужчины вежливо отклонили предложение. Но я решила, что бедняжке самой не помешает добрая порция кофеина.

– Было бы неплохо. (Девушка привстала) Нет-нет, сидите! Вы только скажите, где что находится, я сама приготовлю. (Она тупо уставилась на меня.) Хорошо, сама все найду.

Копошась на кухне, я слушала, как Селена немногословно отвечает на вопросы. Голос ее звучал невыразительно и безжизненно.

– Вы с Нилом Константином жили вместе?

– Да.

– Как долго?

– Семь месяцев.

– Вас зовут миссис Уоррен?

– Да.

– Вы с мистером Уорреном в разводе?

– Мы разошлись.

– Насколько мне известно, прошлую неделю вы провели в Чикаго, навещали свою мать.

– Верно.

– Она больна?

– Да.

– Надеюсь, ничего серьезного.

– Ей удалили желчный пузырь.

Я поставила кофейник на плиту и присоединилась к остальным.

– Вы уехали из города в прошлое воскресенье? – продолжал Филдинг.

– Да.

– И вернулись только вчера утром? Селена кивнула.

Я пожалела Тима. Это все равно что рвать зубы.

– Прошу вас, расскажите, как это было. Вы подошли к входной двери… – начал за нее он.

– Да… Дверь была открыта. Нет, не настежь, но не заперта. Я слегка удивилась. Мы с Нилом всегда запирали замок.

– Продолжайте, пожалуйста.

– Ну… я вошла и крикнула: «Нил! Я дома!» Но никто не ответил. Тогда я оставила сумки в гостиной и двинулась в спальню. Он лежал в маленьком коридорчике… На полу… И повсюду была кровь…

Девушка закрыла лицо руками.

И тут вмешался пискля Коркоран. Противным скрипучим голосом он велел девушке успокоиться и продолжать. Не человек, а бревно бесчувственное!

Через минуту-другую Селена справилась с собой. Увидев Нила, она побежала к соседу, доктору Эллисону. Бедняжка не знала, дома тот или нет, но она молилась, чтобы доктор оказался дома.

– Мистер Эллисон уже немолод и постепенно отходит от практики, поэтому он не каждый день бывает на работе. Я не знаю его расписания, но молилась, чтобы он оказался дома, иначе пришлось бы бежать к нему в кабинет, а это в трех кварталах, и…

Односложные ответы сменились неконтролируемым потоком слов. Тим попытался вернуть разговор в нужное русло:

– Доктор оказался дома?

– Что?

Взгляд у девушки снова стал пустым. Она находилась где-то далеко-далеко.

– Доктор Эллисон оказался дома?

Селена с трудом вернулась из неведомых далей и впервые посмотрела на Тима.

– Да… Доктор вошел со мной в квартиру. Он сказал, что Нил мертв. И что нельзя ничего трогать. Поэтому мы оба отправились к нему домой, и он вызвал полицию.

– А потом?

– Потом доктор Эллисон сделал мне укол и велел прилечь в спальне, у него в спальне. Он сказал, чтобы я не волновалась, он дождется приезда полиции в нашей квартире.

– После этого вы не заходили к себе?

– Нет.

Ну что он зациклился на одном и том же! Голову даю на отсечение, что полиция все это уже узнала от доктора Эллисона. Так к чему мучить бедняжку, тем более что есть куда более важные вопросы? Я крепко сцепила зубы, напомнив себе, что на этом допросе я всего лишь гостья.

– Как долго вы спали? – пропищал Корко­ран. Вот мерзавец! И так ведь все знает.

– Примерно до шести. Когда я проснулась, доктор Эллисон сказал, что полиция, наверное, все еще в квартире и, на его взгляд, мне не следует там оставаться. Поэтому он позвонил Франни – вы ведь познакомились с Франни? – а потом он приготовил яичницу, а потом пришла Франни и привезла меня к себе… то есть сюда. Я даже одежду с собой не взяла. Только сумочку. Этот халат не мой, а Франни…

Она внезапно выдохлась и замолчала.

– В квартире было что-то такое, ради чего могли убить вашего друга?

Аллилуйя! Наконец-то! Странно только, что вопрос задал Коркоран. Да еще таким почтительным тоном.

– Нет-нет. У нас не было ничего ценного, только моя лисья шубка. Да картины Нила, конечно.

– Драгоценности? – не унимался Коркоран.

– У меня есть часики с бриллиантом и несколько золотых вещиц…

– Мы хотели бы, чтобы вы внимательно все осмотрели… как только будете в состоянии… и проверили, все ли на месте.

– Хорошо, – согласилась Селена. Последовала пауза, после чего Коркоран спросил:

– Вы с мистером Константином намеревались пожениться?

– Нил хотел… Наверное, так в конце концов и вышло бы. Но определенных планов у нас не было.

– Он хотел?

– Для меня брак не имеет значения. Но раз так хотел Нил…

Селена заплакала.

Хотите верьте, хотите нет, но Коркоран принялся ее утешать! Глазам своим не верю, неужели это тот же самый мерзкий тип, с которым я вошла сюда? Господи, провалиться мне на этом месте! Да наш пискля влюбился! Влюбился с первого взгляда! Вот так так… Теперь понятно, почему он все время держит руку в кармане, – кольцо обручальное прячет. Что же, Селена Уоррен даже с покрасневшими глазами и нечесаными космами была чертовски привлекательной особой. Однако этот прохвост даже тут фортель выкинул – нашел время амурничать…

Господи, кофе! Я вскочила, едва не опрокинув стул, и под удивленными взглядами остальных ринулась на кухню. Ох… Кофейник отчаянно булькал. Выключив плиту, я на скорую руку исследовала кухонные шкафчики. Обнаружила небольшой подносик, водрузила на него четыре чашки переваренного кофе, сахарницу, молочник (прости, дорогая мамочка, сливок я не нашла) и тарелку с печеньем.

Стараясь ничего не расплескать, не уронить и, самое главное, не упасть, я прошествовала обратно в гостиную.

Селена с благодарностью посмотрела на меня, когда я протянула ей печенье. Несчастная девочка, небось оголодала, предаваясь горю. Но девушка лишь пару раз куснула печенье, отложила его в сторонку и без сил откинулась на спинку дивана.

– Надеюсь, вы поживете несколько дней у подруги, – ласково сказала я. – Вам не стоит сейчас оставаться одной.