📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиСтранствия шута. Книга 2. Сага о Фитце и Шуте - Робин Хобб

Странствия шута. Книга 2. Сага о Фитце и Шуте - Робин Хобб

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 226
Перейти на страницу:

– Позволь сказать, Двалия. – То ли юноша, то ли девушка в сером одеянии склонился перед толстушкой, замерев в этой позе.

– Говори, Кардеф.

Кардеф выпрямился – или выпрямилась:

– Шейзим зовет ее «Шун». В его языке это слово означает «избегать» или «остерегаться опасности». Во многих сновидческих рукописях нас многократно предупреждают не бросать важного в огонь. Если же перевести эти предупреждения на язык шейзима, разве не получится не «Шун огня», но «Шун не в огонь»?

– Кардеф, ты притягиваешь объяснения. Так можно только навредить пророчествам. Остерегайся, остерегайся искажать слова древних, в особенности так грубо, только чтобы блеснуть знаниями перед своими товарищами.

– Лингстра Двалия, я…

– Неужели похоже, что у меня есть время стоять тут и спорить с тобой? Нам нужно покинуть это место до наступления ночи. С каждым мигом промедления растет опасность, что кто-нибудь заметит пламя и явится посмотреть, что произошло. Тогда Виндлайеру придется распределить свое влияние еще шире, и оно ослабеет. Слушайте же и делайте, как я говорю. Усадите шейзима и эту женщину в сани. Сами садитесь на лошадей, но прежде двое из вас пусть помогут Виндлайеру забраться в повозку, он почти обессилел. Мы должны выдвигаться сейчас же.

Раздав указания, она повернулась и сверху вниз посмотрела на меня, по-прежнему сидящую на корточках рядом с Шун.

– Что ж, малыш-шейзим, вот все твои желания и исполнены. А теперь пора садиться отправляться в путь.

– Я не хочу уезжать.

– Однако же ты поедешь с нами. Мы все знаем, что ты поедешь. Ты и сам знаешь. Из этого мгновения, как сказано в хрониках, есть только два пути: на одном ты отправляешься с нами, на другом – умираешь здесь и сейчас. – Женщина говорила со спокойной уверенностью, словно утверждала, что дождя не будет, если небо безоблачно. Она ни на миг не усомнилась в своей правоте, я слышала это по ее голосу.

Однажды мой названый брат Нед долго развлекал меня тем, что касался струн и давал послушать звуки, которые еще долго отдавались в корпусе его лютни. Теперь я испытала нечто подобное – слова женщины пробудили созвучие внутри меня. Она говорила правду, потому-то они все так испугались, когда я пригрозила своей смертью. Сейчас я либо поеду с ними, либо умру. Любые события, которые могли бы повернуть судьбу иначе, с этого мгновения слишком далеки, слишком нереальны, чтобы надеяться на них. И я знала это. Возможно, знала с той самой минуты, как проснулась сегодня утром… Тут я сморгнула и по спине у меня пробежал холодок: происходит ли это все сейчас на самом деле, или я всего лишь вспоминаю сон?

Чьи-то руки выдернули меня из глубокого снега. Вокруг заохали, обнаружив, что мои промокшие носочки покрылись коркой льда. Тот, кто нес меня, говорил что-то успокаивающее, но я не понимала его. Приподняв голову, я увидела, что еще четверо несут Шун. Не то чтобы она была такой тяжелой, что двоим не поднять, просто, когда ее несли, она странно подергивалась, словно ее руки и ноги жили собственной жизнью.

Женщина по имени Двалия уже прошла к саням и стала заново обустраивать гнездо из мехов и одеял. Меня передали ей с рук на руки, и она прижала меня спиной к своему животу, обхватив коленями и обняв за плечи. Мне было неприятно находиться так близко к ней, но я оказалась зажата со всех сторон и не могла двинуться. Шун погрузили в сани, как тюк сена, и навалили сверху одеяла. Как только чужие руки выпустили ее, она перестала дергаться и затихла. Подол разорванной юбки свешивался через борт саней. Казалось, красный язык высунулся наружу и дразнит кого-то.

Кто-то прикрикнул на лошадей, и сани тронулись. Я сидела лицом против движения, поэтому не видела лошадей, только слышала глухой стук копыт по снегу, скрип широких деревянных полозьев и треск пламени, уже почти пожравшего конюшню. Люди Ивового Леса, мои люди, начали заходить обратно в дом. На нас они не смотрели. Мы выехали из круга света от пожара и двинулись по длинной подъездной дороге, ведущей прочь из поместья. Фонари у передка саней раскачивались, пятна света от них плясали, пока мы ехали под сенью заснеженных берез.

Тут туманный человек заговорил, и я поняла, что он тоже с нами в санях.

– Ну вот, дело сделано, – заявил он и протяжно, с удовлетворением вздохнул. Ну точно, мальчишка, убедилась я. И совсем уж мальчишеским голосом добавил: – Наконец-то домой, прочь от этого холода. И прочь от убийства. Лингстра Двалия, я не думал, что прольется так много крови.

Я почувствовала, как женщина позади меня обернулась к нему, сидевшему на облучке рядом с возницей. Она заговорила вполголоса, словно боялась разбудить меня. Но я не спала. Я не осмеливалась нырнуть в сон.

– У нас не было цели убивать кого-то. Однако и возможности обойтись вовсе без крови считай что не было. Приходится использовать те орудия, которые оказываются под рукой, а Эллик полон сожалений и ненависти. Он надеялся в преклонном возрасте почивать на лаврах в богатстве и довольстве, а ему выпала иная судьба. Он лишился и высокого поста, и богатства, и всего, чем мог бы утешиться. И винит в этом весь мир. Он хочет за несколько лет восстановить то, что строил всю жизнь. И потому всегда ведет себя более грубо, жестоко и безжалостно, чем нужно. Он опасен, Виндлайер. Помни об этом. И особенно опасен он для тебя.

– Я не боюсь его, лингстра Двалия.

– И напрасно. – В ее словах прозвучали разом и предостережение, и упрек.

Двалия натянула на нас побольше одеял. Ее прикосновения были мне отвратительны, но я чувствовала себя слишком опустошенной, чтобы воспротивиться и отстраниться. Сани мчались вперед. Я смотрела на наш лес, проносящийся мимо. У меня не хватило духу даже попрощаться со своей землей. Надежды нет. Отец никогда не узнает, кто и куда увез меня. Мои собственные слуги выдали меня захватчикам: стояли и смотрели, как меня похищают, а потом повернулись и пошли в дом. Никто не крикнул, что не позволит забрать меня. Никто не попытался отвоевать меня у чужаков. Что же, я всегда была для них чужой и странной. Они с легким сердцем согласились пожертвовать мной, лишь бы чужаки убрались восвояси, никого больше не убив. И правильно. Хорошо, что никто не стал драться за меня. Жаль, не нашлось способа спасти Шун так, чтобы ее не увезли вместе со мной.

Краем глаза я заметила какое-то движение. В свете раскачивающихся фонарей на санях ветки берез по краям дороги отбрасывали тени, похожие на кованое кружево ворот. Но движение, которое привлекло мое внимание, не было игрой теней. Чья-то черная от крови рука держалась за белый древесный ствол. Бледное лицо с блестящими глазами было обращено ко мне. Я не повернула головы, не вскрикнула, не сбилась с дыхания. Ничем не выдала Персивиранса, который, кутаясь в плащ Элдерлингов, смотрел мне вслед.

Глава 4. Рассказ Шута
Когда попряталось зверье
В лесу, трещит мороз,
Певец стремится к очагу
Согреть озябший нос.
Но по долинам и холмам,
Куда честней людей,
Скользят охотники в снегах,
Пар валит из пастей.
Ведь на охоте завтра нет,
Как жертва ни кружи, —
Кровь хлещет черная на снег,
И смерть питает жизнь.
Нед Счастливое Сердце, «Песня для Ночного Волка и его друга»[2]

Лестница казалась круче, чем я помнил. Добравшись до своей старой спальни, я вошел со всеми предосторожностями опытного убийцы. Заперев за собой дверь, я подбросил в камин дров и на минуту чуть не поддался искушению завалиться спать. Потом потянул за шнурок, полностью задернув шторы, и осмотрел, как они крепятся к карнизу. Ну точно! Я наконец разглядел то, чего не замечал столько лет. Когда я потянул за шнурок еще раз, не раздалось ни шороха, ни скрипа, – механизм, отпирающий потайную дверь, сработал беззвучно. Только когда я толкнул ее, дверь распахнулась, открыв узкую темную лестницу.

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 226
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?