Последний кольценосец - Кирилл Еськов

– Я, барон, человек простой, – спокойно отвечал Цэрлэг, – и привык действовать по уставу. А пункт сорок второй, к вашему сведению, говорит ясно: «укол милосердия» дозволяется лишь при прямой угрозе того, что раненый попадет в руки врага. Вот появится прямая угроза – завтра, к примеру, – тогда и поговорим.

– Не валяйте дурака, сержант! За каким хреном гробиться всем троим – меня-то этим вы все равно не спасете…

– Р-разговорчики в строю!! Вместе пришли – вместе и уйдем, а на прочее – воля Единого. Доктор, осмотрите тючок эльфа – нет там аптечки?

Халаддин мысленно обозвал себя ослом: поискать эльфийскую аптечку мог бы догадаться и сам. «Так, что там у него?.. Великолепный лук и колчан на тридцать стрел, каждый наконечник заключен в кожаный чехольчик – ага, значит, отравленные; чудо-оружие, непременно наложу на него лапу. Бухта эльфийской веревки – полфунта весу, пинта объему, сто футов длины, выдержит трех мумаков; в хозяйстве сгодится. Эльфийские галеты и фляга с эльфийским же вином (которое и не вино вовсе); превосходно – сейчас же дам глотнуть барону. Кошель с золотыми и серебряными монетами – надо думать, для расплаты с вастаками, сами эльфы вроде бы деньгами не пользуются; пусть будут, запас карман не тянет. Письменные принадлежности и какие-то записи… рунами… черт, темнотища, ничего не разберу; ладно, будем живы – прочтем… А, вот и она, хвала Единому!» Открыв же аптечку, он обомлел: чего тут только нет, и все – самое лучшее. Антисептики – паутина с серо-зелеными пятнами целебной плесени; обезболивающее – шарики сгущенного млечного сока лиловых кхандских маков; кровоостанавливающее – толченый корень мандрагоры с заоблачных лугов Мглистых гор; стимуляторы – орехи кола из болотистых джунглей Харада; тканевой регенератор – бурое смолоподобное мумие, способное в пять дней срастить сломанную кость или заживить трофическую язву; и много чего еще, с чем пока не было времени – да и нужды – разбираться. Эх, только бы Цэрлэг придумал способ сбить со следа погоню, а уж он поставит барона на ноги максимум за неделю…

Орокуэн между тем перетряхивал вастакские вещмешки на предмет фляг и пищевых рационов – в их положении лишние десять – пятнадцать минут роли уже не играют: нужна идея, а не будет идеи – все одно кранты. Значит, так… Можно уйти в хаммад – он знал неподалеку несколько останцов с хорошими расселинами, но там, надо думать, будут шарить в самую первую очередь. О том, чтобы зарыться в песок, не может быть и речи: по безветрию следовую дорожку дочиста не затрешь – вытропят только так. Единственное, что приходит на ум, – со всех ног рвануть на закат, в сторону гор, и попытаться достичь края лессового плато Хоутийн-Хотгор с его выдутыми ветром пещерами, но это больше тридцати миль по прямой, и с неходячим раненым на горбу тут, конечно, голяк… На этом месте его размышления прервал оклик чуть ожившего после пары хороших глотков барона:

– Сержант, можно вас на минутку? Осмотрите, пожалуйста, эльфа…

– А чего его разглядывать? – недоуменно поднял голову разведчик. – Я уже проверил – дохлый, как змеиный выползок.

– Я не о том. Все думаю – что ж это за такой кожаный нагрудник, что меч его не берет. Проверьте-ка – не поддето ли под ним что-нибудь эдакое…

Цэрлэг хмыкнул, но прервал свое занятие и вразвалку подошел к убитому. Достав ятаган, он засунул лезвие под нижний край кожаных доспехов эльфа и одним движением вспорол их от паха до горла – как будто потрошил большую рыбину.

– Гляди-ка, и впрямь кольчуга! Да какая-то странная, сроду таких не видал…

– Как будто бы светится, да?

– Точно. Слушай, ты знал или сейчас допер?

– Если б знал, то не купился бы на его фокус с незащищенным корпусом, – проворчал Тангорн. – Это ведь мифрил. Я и не мог пробить эту кольчугу, да и никто в Средиземье не сможет.

Цэрлэг послал барону острый внимательный взгляд – профессионал оценил профессионала. Подошедший Халаддин помог сержанту снять с мертвеца эту драгоценную чешуйчатую шкурку и теперь внимательно разглядывал ее. Металл в самом деле слабо фосфоресцировал, напоминая собою сгусток лунного света, и был теплым на ощупь. Весила кольчуга чуть больше фунта и была столь тонка, что ее можно было собрать в комок размером с апельсин; когда она случайно выскользнула из его пальцев и серебряною лужицей растеклась у ног, он подумал, что в лунную ночь вряд ли отыскал бы ее среди лежащих на земле бликов.

– А я-то думал, мифрил – это легенда…

– Как видите – нет… Думаю, за одну такую кольчугу можно купить половину Минас-Тирита и весь Эдорас в придачу: их осталось штук двадцать на все Средиземье и больше уже не будет – секрет утерян.

– А почему же он скрывал ее под этой кожаной декорацией?

– Потому, – ответил за Тангорна разведчик, – что только недоумок прилюдно размахивает своими козырями. Принцип Урукхая Великого: «Если ты слаб, покажи врагу, что силен; если силен – покажи, что слаб».

– Верно, – кивнул барон. – Ну и к тому же – вастаки. Прознай эти трупоеды про мифриловую кольчугу, они в первую же ночь перерезали бы ему глотку, дернули с ней куда-нибудь на юга – хоть в тот же Умбар – и стали бы там состоятельными людьми. Если только не перекрошили бы друг дружку при дележке…

Сержант мрачно присвистнул:

– Час от часу не легче! Выходит, этот самый Элоар и вправду был у них преизрядной шишкой… Так что эльфы, надо думать, в поисках нашей шайки не поленятся перевернуть каждый камешек на хаммаде и просеять каждый бархан. Ни времени, ни людей на это не пожалеют…

Он без труда и в деталях представил себе, как все это будет, благо сам не раз участвовал в операциях прочесывания – и в качестве дичи, и в качестве охотника. Надо думать, они стянут сюда не меньше полутора сотен пеших и конных – сколько их вообще наберется на этом участке тракта; конные первым делом перережут путь на Хоутийн-Хотгор и замкнут полукольцо по несходному краю хаммада, а пешие двинутся облавой от разгромленной стоянки, заглядывая по ходу дела в каждую песчаночью нору. По такому раскладу можно обойтись и без опытных следопытов – здесь (как, впрочем, и везде) противника можно тупо задавить численностью. Базироваться эта орава будет на ближний опорный пункт – только там есть достаточно емкий колодец, там же разместится и штаб командующего операцией…

Цэрлэг хорошо знал тот «опорный пункт» – караван-сарай, заброшенный вместе со всем старым Нурнонским трактом с той поры, как Закатное Принурнонье трудами ирригаторов обратилось в мертвый солончак. Это было обширное квадратное строение из саманного кирпича со всякого рода глинобитными хозяйственными пристройками: на задах – развалины прежнего, разрушенного землетрясением, караван-сарая, густо заросшие бактрианьей колючкой и полынью… Стоп-стоп-стоп!.. А ведь, между прочим, эти развалины будут последним местом, где им придет в голову шарить!.. Вот именно – последним; в том смысле, что рано или поздно доберутся и до них, методом исключения. Жалко – по первой прикидке затея смотрится неплохо… А если проложить ложную следовую дорожку – заячью петлю со скидкой?.. Ну, и дальше куда?..