Похищение Муссолини - Богдан Сушинский

Чушь! Все данные по этому поводу польское управление СД могло получить от него письменно или по радиосвязи.

Однако на другие варианты фантазии Штубера уже не хватило.

Ситуация немного прояснилась, когда оказалось, что в комендатуре аэродрома его ждет штурмбаннфюрер СС, в задачу которого входит немедленно организовать ему пересадку на первый попавшийся самолет, вылетающий на Берлин.

— Значит, вы и есть гауитштурмфюрер СС Штубер? — пристально всматриваясь в лицо уставшего от полета офицера, переспросил штурмбаннфюрер уже после того, как Штубер представился. И Вилли понял, что со слухом у этого офицера службы безопасности все в порядке. Просто он вежливо требует предъявить документы.

— Я и есть.

— Хочется верить.

«Уж не арест ли это?» — нервно поиграл желваками Штубер, окидывая взором стоявших чуть позади штурмбаннфюрера двух других офицеров в форме люфтваффе. Даже если бы они были в передниках дворников, он ни на минутку не усомнился бы в том, что это основательно проверенные и обученные агенты СД, абвера или, в крайнем случае, гестапо.

Доставая свое удостоверение, он кистью левой руки незаметно провел по тому месту под кителем, где за брючным ремнем должен был находиться швейцарский пистолетик. Тот самый… уже не раз выручавший его. После того как личное оружие перекочует из кобуры в руки этого штурмбаннфюрера, он предпочел бы сам подвести итог своей более чем странной жизни.,

Между тем, лишь бегло взглянув на его удостоверение, штурмбаннфюрер достал из лежащей на столе папочки небольшой конверт, под пытливым взглядом Штубера, словно фокусник-иллюзионист, вскрыл его и сначала молча пробежал текст глазами, — он ведь тоже видел его впервые, — а затем негромко, но с металлическими нотками в голосе, прочел:

«После ознакомления с настоящим предписанием гауптштурмфюрер СС Штубер обязан предпринять все возможное, чтобы как можно скорее прибыть в Берлин в распоряжение начальника VI управления Главного управления имперской безопасности. Веем чинам СД, гестапо, вермахта и люфтваффе незамедлительно оказать предъявителю сего всю возможную помощь в выполнении данного предписания.

Начальник VI управления Главного управления имперской безопасности бригаденфюрер СС Шелленберг».

«Идиот, — вернулось к Штуберу его обычное, слегка приправленное ироническим цинизмом, самообладание. — Не отличить почетный караул от тюремного конвоя! Это Скорцени постарался, — он принял из рук офицера предписание и, небрежно бросив на стол пустой конверт, затолкал его в нагрудный карман. — Это визитка Отто. Но почему он не прислал вызов прямо в Подольск? Ах да, в Подольске никто не должен был даже догадываться о том, что его вызвали в Берлин. Для всех чинов гестапо и абвера Подольска он должен оставаться человеком, вызванным в Краков. Всего-навсего. Значит, и Берлин — всего лишь пункт очередной пересадки. Интересно, на какой маршрут?».

— Благодарю, господин штурмбаннфюрер, — процедил Штубер. Штурмбаннфюрер стоял перед ним навытяжку, совершенно забыв, что он старше по чину. Впрочем, Скорцени тоже всего лишь гауптштурмфюрер. Однако это не мешает ему командовать сотнями людей старше его по возрасту и чину. — Если с помощью этих «асов», — перевел он взгляд на стоявших у окна плечо в плечо «авиаторов», — вы обеспечите мне какой-нибудь паршивенький самолетик связи или любой другой летающий гроб, можете считать, что свой долг перед Главным управлением СД вы уже выполнили.

Штурмбаннфюрер кивнул и молча взглянул на капитана авиации.

— Самолет будет через два часа, — ответил тот. — Мы еще успеем перекусить в офицерском ресторанчике.

— Я бы предпочел съесть свой бутерброд в воздухе.

— Но самолет не может появиться раньше, чем через два часа. При всем уважении к бригаденфюреру Шелленбергу.

«А ведь, похоже, он действительно авиатор, — впервые засомневался Штубер. — В крайнем случае, из контрразведки люфтваффе. Иначе вряд ли решился бы упоминать всуе бригаденфюрера».

— Сколько отсюда лета до Берлина?

— Не меньше двух часов.

Штубер взглянул на часы. К пяти дня он уже будет в Главном управлении имперской безопасности. Интересно, где, при такой спешке, он окажется к утру?

— Тогда я в полном вашем распоряжении, господа. Любопытно узнать, как забавляются в свободное время доблестные офицеры военно-воздушного флота рейха, пока мы там, на Украине, хлебаем из солдатских котелков под свист партизанских пуль.

В тот же день в своем кабинете, расположенном в особо охраняемом крыле здания Главного управления имперской безопасности, Скорцени еще раз просматривал досье, собранное в ходе операции «Консул» оберштурмфюрером Гольвегом, его группой, а также другими агентами СД и абвера. Он чувствовал себя, как ленивый студент накануне экзамена по «любимому» предмету. Правда, заподозрить его в том, что он нервничает, было трудно.

Но все же вел себя так, словно кто-то уже нахраписто дышал ему в затылок.

А ведь действительно дышали. Дело в том, что параллельно операции «Консул» разворачивалась другая операция. Тоже связанная с освобождением Муссолини. Но к которой Скорцени не привлекали и о развертывании которой он и узнал-то случайно.

Оказывается, как только стало известно, что дуче отстранен от Власти, Гиммлер отдал приказ осуществить почти фантастическую по своему замыслу акцию, благодаря которой король, его семья, маршал Бадольо и преданные ему министры нового кабинета должны быть арестованы, а власть вновь возвращена людям, преданным дуче.

Операция эта, получившая кодовое название «Аларих», привлекала тем, что в случае ее счастливого исхода становилось не столь уж важно: удастся спасти дуче или нет. Главное, что у власти оставались фашисты, а значит, Италия снова повернула бы свои потрепанные дивизии против англо-американцев и помогла восстановить всегда считавшийся более-менее стабильным Южный фронт рейха. Более того, гибель Муссолини, возможно, позволила бы выдвинуть на главную роль в стране пусть менее известную, зато решительную и не столь одиозную личность, которая сумела бы стать новым вождем нации.

Проанализировав тонкости этой операции, Скорцени пережил несколько щекотливых минут. И дело даже не в том, что, разрабатывая «Консула», он не был уверен, что принят будет именно его план, а не план «Аларих». На деле получилось так, что одну операцию курировал Гитлер, а другую Гиммлер. Такое противостояние само по себе опасно для любого диверсанта, невольно оказавшегося в столь «высокочтимых» жерновах.

И Скорцени не обольщался тем, что его патрон могущественнее. Он отдавал себе отчет, что фюрер не станет вникать в возню и передряги в СД. Да и пробиться к нему — что к папе римскому. В то время как у Гиммлера всегда найдется время и возможность помешать выскочке в чине гауптштурмфюрера и поставить его на место.

И Скорцени здорово повезло, что буквально через неделю стало ясно: операция «Аларих» практически невыполнима. Сам замысел ее оказался откровенным блефом, Провести арест стольких высокопоставленных лиц агентурными силами, которые находились в Риме, — просто невозможно.