Ужасно скандальный брак - Джоанна Линдсей

— Вы в платье? — засмеялась она, — Иисусе, представляю себе это зрелище. Такое мне даже в голову не приходило!

— Можете смело выбросить все из головы. Этому случиться не суждено.

— Ну конечно, нет, — усмехнулась Маргарет. — Да и все равно ничего бы не получилось. Женщин таких габаритов вообще не бывает. — Она почти согнулась пополам в очередном приступе смеха. — Иисусе, эта милая картинка так и стоит перед глазами…

— Помочь от нее избавиться? — проворчал он, нимало не развеселившись, и потянулся к ее руке. Маргарет отскочила как ошпаренная.

— Без фокусов, пожалуйста, — мгновенно помрачнела она и, тяжело вздохнув, пояснила: — Ладно, выход все-таки есть. И вполне очевидный.

— Еще и очевидный? Быть не может.

— Ну разумеется, есть. Мы могли бы объявить, что женаты. Это даст вам доступ во все приличные дома. Любой человек, ставший моим мужем, будет желанным гостем в Эджвуде.

— Вы, кажется, немного не в себе?

— Почему же, я абсолютно в здравом рассудке. Слушайте: меня не было четыре месяца. Могла я выйти замуж за это время? И я не прошу вас брать на себя никаких обязательств. Не предлагаю венчаться по-настоящему. Не дай Бог! Это совершенно не обязательно. Никто в Англии не сможет доказать, женаты мы или не женаты, поскольку предполагаемая свадьба состоялась в Европе. Нам, конечно, придется объявить, что мы разводимся, как только вы сумеете дознаться, кто затеял нечестную игру, и устраните угрозу.

Себастьян, потеряв дар речи, уставился на нее. По-видимому, ее мыслительные процессы были недоступны его уму.

— Мэгги, дорогая, вы забываете о самом важном: на вас ляжет клеймо разведенной женщины, которое навеки погубит вашу репутацию.

— Вздор! Когда люди узнают, почему я принесла эту жертву, станут превозносить меня, как героиню.

Жертва. Значит, выйти за него замуж означает принести жертву. А вот это его задело. Больно задело. К сожалению, она скорее всего права. Звание ее мужа, конечно, не вернет его в лоно семьи, но позволит разок-другой проникнуть в Эджвуд. А больше, вероятно, и не потребуется. Это потревожит муравейник, если ее подозрения имеют под собой основания.

Он не хотел иметь на совести еще и ее погубленную репутацию, поэтому задумчиво протянул:

— Может, это и не понадобится. Мне нужно несколько дней, чтобы сначала все разузнать. Вы предложили серьезную загадку, так что лучше все хорошенько обдумать. — Но поскольку ее замечание о жертве было еще свежо в памяти, он не смог удержаться от укола: — Повторяю, хорошенько обдумайте, готовы ли вы играть роль моей жены.

Она вопросительно подняла брови. Он шагнул, еще ближе и скользнул костяшками пальцев по ее щеке.

— Вы должны притворяться влюбленной в меня, терпеть мои прикосновения и даже поцелуи. Может, вам следует немного попрактиковаться и посмотреть, есть ли у вас актерский талант.

Она не сразу сообразила, что он имеет в виду, а, сообразив, густо покраснела.

— Никакой практики и никакого притворства подобного рода! Нет, правда, Себастьян, уж вам-то следует знать, что даже самые скромные проявления нежности между женатыми людьми обычно остаются за плотно закрытыми дверями спальни. Я всегда считала это глупым, но теперь, черт возьми, даже благодарна. Ну а притвориться влюбленной… при необходимости мне это как-нибудь удастся.

Они могли бы добраться до порта прошлой ночью, но капитан был еще неопытным новичком и не осмелился продолжать путь после того, как начался дождь, оправдываясь тем, что видимость очень плохая. Хотя судоходство в проливе было на редкость оживленным, опытный капитан без труда избежал бы столкновения с другими судами. Впрочем, время для них значения не имело: их дома находились совсем близко от Дувра. Наоборот, Маргарет была рада задержке, поскольку ей предстояло осторожно довести до ушей Эдны свой замысел, чтобы при необходимости она и Оливер смогли выступить свидетелями выдуманной свадьбы. Девушка не ожидала, что горничная так возмутится.

— Вы не можете сделать это! — воскликнула она.

— Конечно, могу! Помни, он Себастьян Таунсенд!

— Вот именно! Паршивая овца в семье Таунсендов, с которыми вы поддерживаете весьма близкие отношения. В обычных обстоятельствах вы при встрече перешли бы на другую сторону улицы! Никто не поверит, что вы способны выйти замуж за такого человека!

Маргарет не думала, что ей придется искать доводы, чтобы убедить Эдну, и сейчас она придумывала их на ходу.

— Я никогда не упоминала об этом никому, даже Флоренс, с которой делилась всем, когда мы были детьми, но, знаешь, я была неравнодушна к нему… до дуэли, конечно. Но вполне резонно предположить, что я могла втайне сохранить к нему нежные чувства и была счастлива снова с ним встретиться. Резонно также, что я решила помирить его с семьей. И ты сама упоминала, как он красив. Настолько, что может вскружить голову любой девушке.

— Только не вам, — фыркнула Эдна.

— Не мне, но кто об этом знает, кроме тебя? Я тоже могла влюбиться в него и выйти замуж, несмотря на все препятствия. Кроме того, мы еще не решили, стоит ли пускать в ход этот план, но если придется, то по достаточно веским причинам. Не забывай, почему я вообще отправилась на поиски Себастьяна.

В конце концов Эдна, хотя и с большим трудом, была вынуждена согласиться и отправилась сообщить мужу о том, чего следует ожидать. Маргарет тоже обуревали сомнения, особенно после предупреждения Себастьяна о праве мужа целовать и обнимать жену. Следовало бы дать ему знать, что она не потерпит ничего подобного, но… но теперь он совсем не тот человек, которым она восхищалась в детстве. Наемник, готовый сделать все, что угодно, ради денег. Разве он послушается ее запретов?

Она так и заснула, полная сомнений, но проснулась с решимостью сделать все, чтобы устранить опасность, грозящую сэру Дугласу. И если ради этого придется притворяться женой Себастьяна Таунсенда, да будет так!

Утром она нашла его на палубе. Стоя у поручня, он задумчиво смотрел в сторону английского побережья, уже показавшегося на горизонте. Маргарет покидала дом всего на четыре месяца, но уже изнывала от ностальгии. Каково же пришлось ему, одинокому изгнаннику? Впрочем, может, ему действительно все равно, как он утверждает? Ох, вряд ли, вряд ли…

Полы его плаща хлопали на ветру. Это придавало Себастьяну зловещий вид. И все же он так чертовски красив, что дыхание перехватывает. Влечение к нему, которое росло с каждой новой встречей, до добра не доведет. Конечно, все это связано с прежней детской любовью, но…

Она подошла и встала рядом, хотя не решилась прерываю его размышления, судя по лицу, весьма мрачные. Поэтому она удивилась, когда он вдруг сказал:

— Генри Рейвен[2].

— Прошу прощения?