Годунов. Кровавый путь к трону - Александр Бубенников

– Нет, не считаю, но… – начал свои речи Иов, но стушевался, догадываясь, что Годунов его снова прервет.

Годунов в упор поглядел на Иова и возвысил голос уже не велеречивого мужа, а властителя-правителя, с титулом или без титула, сегодняшнего или завтрашнего, неважно:

– Ты, владыка, нужен мне как сподвижник и советник в больших делах государственных. Знай одно, что в этих делах не за себя я хлопочу, не ради себя и своего рода стараюсь, а ради процветания нашего великого и несчастного царства-государства… – И, не отводя своих глаз в сторону, по-прежнему глядя твердо и решительно, но с понижением тона добавил: – …Не забывай, кто тебя всегда поддерживал, всегда был твоим соратником-сподвижником на твоей духовной стезе еще с тех времен, когда ты был настоятелем в Старицкой обители – до твоего вызова в Москву и далее до патриаршего престола…

– Не забуду, всегда буду помнить, – кротко выдохнул Иов, – но и…

– Без всяких «но», владыка! – отрезал Годунов. – Твоя помощь патриарха-молитвенника нужна нынче как всему русскому воинству, так и будущему отцу сына-властителя… – Он чуть не сказал «сына-царевича», но вовремя спохватился. – Да, да, жена на сносях, властитель Годунов ждет рождения сына-наследника, сына властителя-правителя… Но об этом напоследок поговорим, а пока насчет сношений с иноземными государями, в связи со скорой кровавой потехой со шведами, хочу тебя известить и твое наставление выслушать…

Иов знал о том, что разрешение сноситься с иностранными государями было дано Годунову еще с конца 1586 года. Конюший, действительно на правах властителя, принимал иностранных послов, переписывался и «передаривался» с иноземными монархами: австрийским императором, английской королевой, крымским ханом, польскими магнатами. Иов отметил про себя, что при этом не очень грамотный в правописании и грамматике Годунов благодаря своей удивительной, просто феноменальной памяти, зрительной и слуховой, легко схватывал иноземные языки. Владел латынью, бегло говорил на греческом и польском языках, освоил шведский и осваивал английский. Внешняя политика Русского государства благодаря «неформальному властителю-правителю» страны во время правления Годунова отличалась сдержанностью и осторожностью и преимущественно «миролюбивыми устремлениями». Злые на язык бояре и воеводы подкалывали конюшего за глаза за то, что он никогда не был искусен и успешен в суровом ратном деле, да и по своему характеру «интригана-политикана» не любил рискованных предприятий.

Догадывался Иов, что почему-то оказался нужен Годунову перед его скорым рискованным походом с русским войском против шведов…

Патриарх был наслышан об одной политической интриге «неформального властителя-правителя» с устроением избрания в ходе демократической процедуры царя Федора Ивановича на опустевший королевский престол Речи Посполитой после смерти Стефана Батория. В предыдущее несчастное царствование Ивана Грозного Россия понесла несколько жестоких поражений. Потому при новом венчанном царе Блаженном и «неформальном властителе-правителе» Москва старалась поддерживать мир с Польшей путем коротких или длительных перемирий. Но после смерти выборного короля Стефана Батория в 1586 году Годуновым была предпринята отчаянная попытка, «в обход шведов» с их королевичем Сигизмундом Вазой (старшим сыном короля Швеции Юхана Третьего), посадить «своего человека». Под «своим человеком» Годунов считал не только двигаемого на польский престол зятя-царя Федора Ивановича, но эрцгерцога австрийского Максимилиана. Но его попытки провести в короли Федора или, на худой конец, Максимилиана провалились, королем Речи Посполитой был избран швед Сигизмунд Ваза, на польском престоле получивший имя Сигизмунда III. Война со шведами, узнавшими о подкупе сейма Годуновым, без мирного договора с установлением границ Швеции и России становилась неизбежной. Отягощающим фактором интриги Годунова было давнее желание Москвы вернуть себе захваченные шведами в ходе Ливонской войны города и земли в Прибалтике (Нарва, Ивангород, Ям, Копорье, Карелия).

– Нам надо ударить по шведам, пока король Сигизмунд не укрепится на польском престоле. С Речью Посполитой нам сейчас невыгодно воевать. Царь Грозный навоевался, все свои зубы на поляках обломал.

– Знаю, – тихо сказал Иов.

– Не все знаешь, владыка, не все видишь со своего патриаршего престола. Шведы стали нападать на наши пограничные укрепления и воинские гарнизоны, провоцируя и ожесточая нас…

– Об этом я не знал…

– Так знай, владыка… Я помню твой совет: «Жить надо тихо и мирно». Я сделал все возможное открытой дипломатией и невозможное тайной… Но придется воевать… – Годунов сильно поперхнулся, но совладал с собой и продолжил: – …Я отдал приказ начать собирать большую армию. Знаю, что не время для больших сражений, но уже в кустах не отсидеться, ожидая милости от противника…

– Воля твоя, Борис Федорович…

– Вот видишь, владыка, при нашем царе Блаженном, с вечной умиленной улыбкой на устах, жующем свои молитвы великого печальника о земле Русской и своих подданных, воистину, властителю-правителю царства надо принимать решение объявления войны, начала военных действий… – Годунов почернел лицом и закончил свою жестокую фразу: – …посылая наших воинов за русской победой, обрекая их на страдания и смерть неминучую в подобных войнах…

– Понимаю, сын мой…

– Не все ты понимаешь, владыка… Помнишь, как польский король Стефан Баторий прислал вызов царю Ивану Васильевичу: выйти с ним в чистом поле – один на один! – с мечом, любым оружием, хоть с голыми руками… Драться до смерти властителей стран и завершить войну без пролития большой крови подданных… Кто победит – король или царь, – того и победа… Испугался царь Грозный сильного короля-воина… А я сейчас не испугался бы, вышел бы против любого их властителя… Знаешь, что мне силы дает и страх отгоняет? Потому что ответственность властителя-правителя чувствую при нашем царе Блаженном, не знающем бремени такой ответственности… – Годунов зло усмехнулся. – …умеющем только жевать сопли, печалиться и молиться постником-молитвенником… Но поздно печалиться перед большой войной, хотя молиться за все наше русское воинство и властителя-правителя государства всегда надо, владыка…

– Бог тебе помощник, Борис Федорович, – вымолвил тихо, но со значением патриарх Иов. – Понял я суть предназначения «властителя-правителя» на вершине государственной власти

– Не пойми ошибочно, лиха на царя-родича не держал и не держу. Пусть худо мне будет от моего бремени властителя, а царю худа не пожелаю.

– Только непосильного бремени властителя-правителя не возлагай на себя, Борис Федорович. От непосильного бремени хребет может треснуть, не только твой человеческий, но и царства всего…

– Спасибо за понимание, владыка… Знай, что именем царя я объявил общий сбор наших войск и назначение воевод по полкам. Войско ударное под сорок тысяч бойцов, разумеется, под командованием царя Федора Ивановича, а не под началом властителя Годунова, из Новгорода двинется двумя рукавами – на Ям и Копорье. Подождем из Пскова обоза с осадными пушками и начнем бить по стенам Ивангорода и Нарвы. Молись за русское воинство, владыка, и жди нас с победой…